Книга Убийца из прошлого - Моника Кристенсен

Себастьян Роуз ожидал, что картинка будет неясной и мутной из-за водорослей и взвеси. Однако чёткости изображения хватило бы, чтобы прочитать бирки на разбросанных по дну возле корабля ящиках. Правда, так близко оператор робота не подводил. Он получил указание держать его на некотором расстоянии от объектов исследования – по крайней мере, пока в лаборатории остаются гости. Кто-то опасался неожиданных открытий.

Долго стоять в тесной кормовой каюте ветеранам было не под силу. Один за другим они исчезали в направлении кают-компании. В конце концов Себастьян Роуз остался с оператором один на один. Он подтащил стул и уселся рядом с монитором. Оператор посмотрел вопросительно.

– Нам сказали, что мы будем обследовать только «Исбьёрн». Если хотите увидеть «Селис», мне нужно попросить, чтобы «Анденес» подошёл к нему поближе. Отсюда кабель не дотянется.

Тюленебойное судно пребывало в гораздо худшем состоянии, чем ледокол. Пока оно тонуло, корпус развалился на три части. Передняя часть корабля, куда угодила бомба и откуда начался пожар, странным образом сохранилась лучше всего.

– Можно подойти поближе? – Себастьян Роуз и сам хорошенько не понимал, что ищет. Он встал и закрыл дверь в лабораторию.

Оператор неохотно продолжил осмотр. Он осторожно подвёл мини-робота к зияющему чёрному разлому. Свет от фонаря попал в отверстие, и внутри залегли длинные резкие тени. На экране появился узкий коридор, опрокинутый набок. Одна из его стенок теперь была полом, а другая – потолком. Двери в этом «полу» все без исключения были закрыты и забаррикадированы тяжёлыми предметами, упавшими со своих мест, когда корабль тонул.

– Может робот забраться внутрь?

На этот раз оператор запротестовал:

– Я не знаю, есть ли у меня на это право. Нам требуется разрешение командира корабля. Мы можем задеть доски или ещё что-нибудь, что оторвётся и повредит кабель или робота. А это дорогостоящая аппаратура.

Но Себастьян Роуз не сдавался:

– Ну чуть-чуть ближе. Всего несколько метров, сразу за отверстием? Вы же можете повернуть робота и посмотреть, способно ли что-нибудь на него упасть.

– Повернуть робота, – передразнил оператор. – Думаете, это так легко?

И всё-таки англичанин получил что хотел.

Низ носовой части был завален различными предметами. Но многое было скрыто песком и водорослями. Трудно было понять, чем эти вещи были когда-то. Себастьян Роуз вдруг заметил нечто, что вполне могло быть рукой скелета.

– Здесь ближе подходить не надо, – сказал он тихо, понимая, что ни о каком опознании и речи быть не может. – Давайте попробуем развернуть робота и посветить на другую стенку.

И там он наконец нашёл то, что искал и о чём никак не мог знать заранее. Двери в той стене, которая теперь была потолком, были распахнуты. Видимо, личные вещи людей из верхних кают вывалились и теперь лежали на «полу». Но одна из дверей оставалась закрытой.

– Можете подобраться поближе? Видите, вон там?

Оператору и самому стало интересно. Колдуя над чувствительными манипуляторами, он медленно и осторожно вёл робота сквозь темноту, пока наконец они не разглядели, что одна из кают заперта. К двери была накрепко прикручена табличка с цифрой семь. А из замка торчал ключ.

Глава 16. Тройной обман

– Ничего себе совпадение. – Себастьян Роуз откинулся в кресле. – Я тебе сейчас такое расскажу, ты на стуле подпрыгнешь.

– Очень может быть. Я в последнее время довольно нервный. – Несмотря на несерьёзный тон, Кнут выглядел обеспокоенным. – С тех пор, как взял почитать старую папку с отчётами финнмаркской полиции. Положа руку на сердце, не быть. Случись то, что описано в этих рапортах, сегодня, служба уголовных расследований уже давно бы занялась этим делом. Но дело было пятьдесят лет назад. Не понимаю, каких действий от меня ждут. Хьелль Лоде всё спихнул на меня.

Незаметно отделившись от основной группы, двое полицейских встретились сразу после того, как небольшой самолёт с ветеранами приземлился в Ню-Олесунне. Кнут прямиком из аэропорта поехал в маленький деревянный домик, который служил сотрудникам губернатора и офисом, и гостиницей. За всю зиму сюда никто из Лонгиера ни разу не приезжал. Воздух в домике был сырой и затхлый, и Кнут сразу же открыл окно.

Себастьян Роуз пошёл с ветеранами в столовую, наскоро пообедал, извинился и ушёл раньше, чем Эмма успела спросить, куда это он собрался. Он не хотел, чтобы она услышала историю, которую он собирался рассказать Кнуту. А тот хотел сначала поговорить о событиях последних нескольких дней.

Рассказ Кнута Себастьяна изрядно удивил.

– И что тебя больше волнует? Старый убийца или возможность отыскать здесь, на севере, сокровище, украденное в годы Второй мировой?

– Большая часть шпицбергенских построек во время войны была разрушена. Что-то сожгли, что-то разбомбили. Вероятность того, что старинная икона пережила подобные события, весьма невелика. Так что ответ «нет», икона меня не очень интересует. Это просто очередная арктическая легенда, проросшая из зерна правды. А вот убийства меня беспокоят. По-норвежски ты не читаешь, так что нет смысла давать тебе старые полицейские рапорты, но я могу попробовать подробно перевести кое-какие отрывки…

– Думаю, суть я уже уловил. Может, позже… если что-то из этого выстрелит. В лонгиерский участок докладывал?

Кнут тяжело вздохнул.

– А ты бы доложил?

– Я – нет. Только здешние порядки с английскими сравнивать нельзя. После войны по улицам Бристоля шаталось немало убийц, были среди них и люди с фальшивыми паспортами. Вообрази себе всех этих солдат, вернувшихся домой. По сегодняшним критериям у многих наверняка диагностировали бы психические расстройства. Работы нет, общество изменилось до неузнаваемости, и к нему надо заново приспосабливаться. Все послевоенные десятилетия такими вопросами не задавались. Если бы до меня дошли подобные слухи, я бы просто закрыл на них глаза. Разумеется, если в участок не поступало заявления. В случае заявления расклад был бы совсем другой.

– Как думаешь, есть риск? Что во время встречи что-нибудь случится?

– Ну… – Себастьян Роуз достал трубку и стал вертеть её между пальцами. Он знал, что Кнут не курит, и зажигать её не стал. – Не могу себе этого представить, принимая во внимание их возраст. Но, возможно, это только мои предположения.

Он смотрел в пол, не решаясь приступить к делу.

– Вообще-то я тоже хотел тебе кое-что рассказать. Обещай, что ни словом не обмолвишься Эмме. Речь о её отце. И о другом англичанине, приехавшем на встречу, – о сэре Роберте Эверетте.

Эмма тоже ушла сразу после обеда. Отговорилась тем, что хочет распаковать чемоданы. Но, вернувшись в гостиницу, она нашла их большую угловую комнату пустой.

Эмма вышла на улицу и немного постояла на крыльце, осматриваясь. Было тихо и безлюдно, между домами разливался мрачноватый покой. Куда мог подеваться Себастьян? Она медленно пошла по гравийной дороге, огибавшей площадь перед столовой. Вдоль дороги выстроились старые деревянные дома – школа, почта, контора Кристиана Анкера, где записи о занятых участках делались прямо на стене, и красно-коричневый амбар – рабочий клуб. Ниже у пристани стояли дома из бетона. Первая ню-олесуннская электростанция работала на угле, и её давно уже снесли. В пятидесятые годы из железобетона построили новую электростанцию и завод по очистке угля, и они остались торчать среди других построек, как старые гнилые зубы.