Книга Танцы на осколках - Дарья Вознесенская

Я не одна…

Это возможно? Ведь я всегда была одна с того момента, как перестала быть ребенком. А перестала я быть им очень рано.

Получается случайные попутчики стали моей семьей, черноволосый красавчик, которого я, фактически, предала, ищет способы мне помочь, а бывшие враги моего государства, которые подозревают меня во всех грехах, хотят вытащить из меня то хорошее, что еще осталось внутри — так, как делают лишь любящие родственники, но не незнакомцы?

Совершенно несчастно посмотрела на красивую блондинку, чувствуя, как ломаются выстроенные стены от простого человеческого участия.

Мое молчание и нежелание попросить о помощи… что оно принесло мне? Три дня и целую жизнь в неведении? А что принесет? Даже если меня вышлют под стражей назад к отцу, разве будет иметь значение то, что произойдет в этой комнате и этом дворце прямо сейчас?

— А ведь у твоего отца получилось… — рассмеялась хрипло.

— Что? — опешила Эва-Каталина.

— Если тебя подослали ради моих откровений — у него получилось. Я действительно хочу доверить тебе свои тайны…

Резко встала и прошлась по комнате. А потом вздохнула:

— Беда в том, что мои тайны… даже для меня не являются чем-то явным. И я не понимаю в происходящем почти ничего. Я действительно бежала прочь… потому что не собиралась выходить замуж за тэн Эштрада. И использовала знания рода для своего побега, создав иллюзию самой себя — иллюзию, которая, похоже, унесла с собой и мою магию. Я бежала в Одивелар в надежде, что здесь мне удасться обжиться или у меня хотя бы появится возможность найти собственный путь… но вместо этого пыталась все это время вернуть себе магию. Безрезультатно.

Эва-Каталина тоже вскочила и подошла ко мне:

— Это многое объясняет, но еще больше путает. Позволь мне позвать отца! Я не доносчик, я не хочу пересказывать ему твои слова, но хочу, чтобы ты сама поведала о происходящем. Сильному магу и советнику, чьи шпионы — уж прости — наверняка успели донести о происходящем во дворце Эроима. В том числе о том, кем может быть твой двойник. И человеку, который знает толк… в несправедливых обвинениях.

Застыла…. и кивнула.

Ведь за эти дни они и правда могли найти доказательства, что я не появилась здесь с гнусными намерениями.

Советник да Феррейра-Ильяву появился быстро — один. Явно не желая продолжать вмешивать свою дочь.

И задержался до самой темноты.

Но то, что он был один и… я чувствовала, не настроен враждебно — придало мне необходимой уверенности в желании отвечать правдиво.

Он мягко и во всех подробностях выспросил о ритуале, лишившем меня магии, и моем конфликте с отцом, весьма деликатно уточнил, почему я была столь категорично настроена против палача в качестве своего мужа — я не стала рассказывать о подслушанном той ночью разговоре, ведь он касался и моего отца, но достаточно внятно описала репутацию тэн Эштрада и мое нежелание быть проданной ему без надежды на чувства.

Еще более подробно я описала, что именно делала в академии, какими способами пыталась вернуть магию и даже то, как мы танцевали с Мигелем и — краснея — мое желание попробовать и другой ритуал.

— Он… не принес результата? — советник отвел взгляд, чтобы не смущать меня окончательно.

Дернулась. И почти прошептала:

— Я не решилась довести его до конца.

Рассказала и о панике по поводу приезда делегации, и о том что действительно хотела встретиться с бывшими эроимскими магами.

— Последнее я устрою, что до эроимцев, приехавших проверить своих студентов… — он чуть запнулся, — нам пришлось задержать их.

— Простите? — я уставилась в шоке. Одно дело я, другое… официальная делегация!

— Дело в том, что твоя ситуация привлекла наше внимание настолько, что мы не могли не проверить тщательно кто явился. И оказалось, что это вовсе не те, кто был заявлен.

— Я не…понимаю.

— Они назвались чужими именами, и, до окончательного выяснения обстоятельств, заперты пока в чуть худших условиях. Я же отправил запрос советнику, ответственному за внешние связи по этому поводу.

— То есть моему отцу?

— Да. Почему-то мне кажется, что все не так уж просто.

— Я в этом уверена уже, — улыбнулась криво. А потом решилась.

— Есть еще кое-что… Я много думала про свои ощущения и не нашла объяснения. Странному внутреннему трепету или… сложно описать, может радости? приязни? В общем чему-то совершенно нелогичному, что я чувствовала по отношению к Хайме-Андресу…

— Боюсь, я не лучший советчик в сердечных делах молодых людей, — впервые я видела первого советника смущенным.

— Нет, я не договорила. В общем, я это почувствовала и к его отцу… едва ли не в большей степени. И это физическое я бы сказала ощущение, не имеющее отношение к симпатии.

А вот теперь он был поражен. Да что там — в состоянии шока. Он будто погрузился на некоторое время внутрь себя, что-то вспоминая, а потом и вовсе глянул на меня с таким искренним изумлением, что я испугалась.

— Мне надо кое-что проверить, — сказал хрипло, — Простите, что не могу сейчас прокомментировать все происходящее, но…позволите навестить вас за завтраком?

— К-конечно.

— Тогда доброй ночи, — и Витор-Жоакин да Феррейра-Ильяву стремительно покинул мои покои.

Стоит ли говорить, что у меня была бессонная ночь?

Глава 21

Мигель

Не думал никогда, что ситуация повторится. Что я возненавижу того, кто был ко мне ближе некуда.

Как ты могла… Как ты могла, Тали? Как сумела приблизиться, проникнуть так глубоко, раствориться снами в моей крови, укорениться мыслями в моей голове?

Я же не знаю тебя, я видел-то тебя считанное количество раз, и вдруг ты оказалась той… кто снова проделал в моей груди дыру.

Я почти не помнил, как покинул дворец, а потом и столицу. Где-то шел, потом бежал, потом, кажется, пропустил пару стаканов отвратительного пойла в забегаловке и нашел таки экипаж, который увез меня прочь. Почти не помнил, как оказался в своей комнате в академии.

Зато все, что предшествовало этому, помнил очень хорошо.

То, как она прижималась ко мне в танце…

Первый удар, разнесший дерево на щепки, лишил меня стула.

То, как холодно и равнодушно смотрела вперед, когда заявляла, что использовала меня…

Удар. Удар. Удар. Звон стекла.

То, как гордо прошествовала в свою тюрьму, отказавшись объясниться…

Плитка рассыпается осколками, а ткани портьер корежит и разрывает на лоскуты.

Ненавижу!