Книга Станцуй со мной танго - Татьяна Абалова

Подъехав с «черного крыльца» — так назывались ворота, через которые, чтобы не тревожить хозяев и их гостей, подвозились продукты и плоды из садов-огородов, Скворцов загнал машину под навес рядом с конюшней, и пошел поздороваться с Ласточкой — старой лошадью, на которой еще мальчишкой рассекал по полям.

— О, молодой барин пожаловали! — воскликнула Светлана Захаровна, поднимаясь с невысокой скамеечки, перед которой стоял ящик с фруктами. — А мы тут яблочки перебираем, — улыбаясь, она протянула Леониду одно, предварительно вытерев его о фартук.

По-дружески расцеловав экономку, «барин» спросил:

— Дед уже спит?

— Как всегда, кемарит на веранде, — ответила женщина, возвращаясь к своему занятию.

Оглаживая Ласточку, хрумкающую яблоко, Ленька вдохнул полной грудью знакомый с детства запах. Если бы не осень, он с удовольствием переночевал бы на сеновале.

— Ты чего здесь стоишь? — за спиной послышались шаркающие шаги.

— Дед, привет! — Леонид обернулся и крепко обнял того, кто с детства прощал все шалости, приучая к свободе выбора.

— Пойдем в дом, сегодня что-то особенно холодно, — Яков Ильич поправил клетчатый плед, накрывающий его плечи.

Откуда-то издалека послышался женский смех.

— У нас гости?

— Да, твой помощник еще днем с девицей приехал. К реке пошли. Ты не против, я твою куртку ей дал. Городская. Не понимает, что в деревне гораздо холоднее, чем у вас среди высоток.

Леонид остановился на веранде, взял в руки голубую курточку. Поднес к лицу.

— Ты чего? — обернулся на него дед.

— Да так, ничего. Обознался.

Глава 16. Страсти по-деревенски

— А где Уругвай? — Леонид снял городские и, на дедовский взгляд, пижонистые туфли и переобулся в удобные ботинки.

Слышал бы его кто несведущий, наверняка подумал бы, что происходит нечто странное: или Скворцов впал в беспамятство, или в Южной Америке произошли тектонические подвижки, и Уругвай поменял привычные координаты. На самом деле, Леня интересовался, где мотается его верный хвостатый друг. Кличку черная морда получила за суровый и воинственный характер, коим славны парни из уругвайских наркокартелей. Такие же славные парни обитают и в Мексике, и в Бразилии, и в Панаме, но дед быстро согласился, что называть кобеля породы ротвейлер Панамой как-то несолидно.

— Уругвай там же, где и магарыч, — дед с недовольным лицом устраивался в кресле, где собирался коротать время в ожидании сигнала отхода ко сну. Услужливая экономка приходила за ним, чтобы проводить до постели и подложить под вечно мерзнущие ноги грелку. Мама Леонида подозревала, что грелкой частенько служила сама односельчанка, но та пока не была поймана за подобным непотребством, а потому могла спать спокойно. Укутавшись до носа в плед, дед пояснил: — Светлана Захаровна просила его посторожить.

И опять загадка, почему вдруг Уругвай сторожит магарыч, объяснялась просто: известный на всю округу плотник Савелий Макарович имел обыкновение просить, чтобы с ним расплатились беленькой, после чего мог войти в крутой вираж и не брать в руки рубанок в течение недели. За топор-то в пьяном угаре он хватался частенько, только никого из односельчан это почему-то не радовало. А потому, дабы Макарыч-Магарыч не воспользовался служебным положением и не добрался до развращающего пойла, к нему приставляли кого-нибудь из особо нуждающихся в его трудовых навыках. Видимо в этот раз наступила очередь деда — фазенда постоянно требовала плотницких работ. А так как из Якова Ильича охранник никудышный, экономка в стражники определила более надежного и непьющего Уругвая. И вовсе не состояние здоровья делало деда непригодным для охранной службы, а легкость присоединения к празднику жизни: если бы ему позволили, он с радостью исполнил бы на пару с плотником танец с топорами.

Магарыч сидел за столом и давился минеральной водой. Пес расположился на стуле напротив и внимательно следил за действиями мужчины, наклоняя голову то к одному плечу, то к другому, сканируя одновременно с этим пути возможного побега. Стоило поднадзорному развернуться к шкафчику с припрятанными запасами, Уругвай предупреждающе поднимал бровь. Скалить зубы не приходилось, Магарыч вновь хватался за стакан с боржоми.

— Привет! — Скворцов ввалился в коморку папы Карло и с одного взгляда оценил обстановку.

— Родненький! Тебя сам бог послал! Отлить бы, а эта зверюга загрызть грозится!

— Ступай, — кивнул Леонид, запуская ладонь под собачий ошейник. Пес завилял обрубком хоста и с улыбкой (та явно различалась в приоткрытой пасти с вывалившимся от счастья языком) обернулся на хозяина. Магарыч бочком-бочком выбежал на улицу, где домик с деревянным сердечком, вырезанным собственными плотницкими руками, принял в свое тесное нутро.

Через пару минут замученный боржоми вывалился назад с еще более недовольным лицом.

Леонид приветливо ему улыбнулся. Он точно знал, отчего Савелий Макарович хмурится.

— Ничего от тебя, Полкаша, не спрятать. Небось, и тумбочку мою прошерстил?

— И под кровать заглянул, — Леонид кивнул на три пустые бутылки, стоящие на столе. Магарыч потянул носом и понял, что труд одного рабочего дня благополучно слит в кусты. — Спокойной ночи, Савелий Макарович. И да! Если отправитесь искать свою заначку под мостиком у ручья или за баком на летней кухне, то сильно не расстраивайтесь. Я там пару бутылочек боржоми оставил. Пейте на здоровье.

— Злыдень, злыдень ты, Полкаша! — топал ногами сухонький и низкорослый плотник, пока Скворцов, насвистывая, шел по тропинке, ведущей к реке. Собака скакала рядом, преданно заглядывая хозяину в глаза.

К прозвищу Полкаша Леонид привык с детства. Он и его деревенский друг Артем, приезжающий к бабке с дедкой на каникулы, как-то напросились поиграть со старшими пацанами в пограничников. Деревянного оружия им никто не доверил, на посту стоять оказалось делом скучным, а вот роль служебных собак, хоть и была на первый взгляд унизительной, позволила отличиться и почувствовать себя героями: Мухтар и Полкан задержали вражеского лазутчика.

Им оказался тот самый Магарыч, перелезающий через забор в попытке спрятаться от жены, бегущей за ним со скалкой в руке. Команду «Держи его!» служебные псы выполнили молниеносно, за что и были вознаграждены тазиком ватрушек и бидоном компота. Вся пограничная застава гуляла до позднего вечера. Ватрушки забылись через месяц, а клички приросли намертво. Мухтар пошел по избранному в детстве пути и теперь нес службу где-то на северной границе, а Полкан со знанием дела руководил полком заводчан, парочка из которых сейчас сидела у старой мельницы плечом к плечу.

«Непорядок», — коротко, по-военному подумал Леонид, заметив, что рука Дриза скользит по перилам, чтобы по собственнически обнять плечи «химички». Он сразу узнал своих подчиненных: чубчик помощника серебрился под лунным светом, а конский хвост Глафиры как никогда хотелось накрутить на руку. Присев на корточки, Скворцов что-то быстро зашептал на ухо псу. Уругваю отводилась важная миссия по стабилизации обстановки в шатком мире.