Книга Канун - Михаил Зуев

– Олаф, мне бы хотелось вам возразить, но, увы, нет возможности. К моему сожалению, вы правы.

– Увы, мой старший друг, я прав – только не «к сожалению», а к прискорбию. И еще один немаловажный момент. В обществе принято выделять и чествовать людей, добывших знания. Это правильно, если знания следуют из практики. Но есть целый класс знаний, возникающий из «ниоткуда». Сидел перед листом бумаги, морщил лоб и – эврика! Осенило! Придумал. Думал, значит, думал и придумал.

Так вот, никаких «придуманных» знаний не существует. Вспомним вашего русского Дмитрия Ивановича. Менделееву его таблица приснилась. Точка. Все настоящее приходит в мир именно так. Получатель знаний при этом выступает в роли приемника.

– Жаль, что такие приемники не бывают преемниками! – скаламбурил Док. – Глядишь, и жизнь бы вокруг наладилась.

– Все настоящие, прорывные, важнейшие знания появляются так: через «приемники». А если есть приемник, то где-то существует и передатчик. Иначе приемник только и будет что транслировать белый шум радиоэфира – что он, впрочем, значительную часть времени и делает. А вот «придумывают» и «открывают» по плану люди исключительно ради докторского или лауреатского диплома. Что же странного в том, что в конечном итоге «открывают» мусор, и место ему на свалке.

Другое дело, что «передатчики» предпочитают подключаться к более развитым, отягощенным интеллектом и опытом «приемникам». Возьмем, к примеру, Пушкина. Хороший был поэт поначалу. Молодой, задорный, с прекрасными способностями к построению фраз, рифм и размеров. Ну, хороший и хороший, что ж, бывает. И вдруг – как подменили! Перед нами сразу – гений, и такого масштаба, что столетия минуют, а свет его таланта не меркнет. Что, был бы не пойми кто, разве изучали бы веками, несмотря на изменившийся несколько раз социальный строй? Нет, не изучали бы.

Второй пример – Высоцкий. У Пушкина хотя бы образование было. Лицей – не пэ-тэ-у. А у Высоцкого что? Один неполный курс строительного, театральная студия, после нее – безработица. Приблатненные песенки писал «от нечего делать». Вот и всё. И вдруг – с места в карьер – пошли шедевры, один за одним. Годами – ничего лишнего, одни такие конструкции, что или мурашки по хребту, или хохот до колик. Сорок лет скоро, как его нет, и что, забыли? Читают, поют, и ничего с ним не произойдет. И знать будут только больше и лучше. Потому что – гений, и, скажу я вам на правах иностранца, не меньший, чем Пушкин.

А истории у них очень похожие. Вначале трудолюбие и занятия сочинительством. Причем не за деньги, за совесть. А следом – резкий скачок! Как будто канал какой-то открылся! Только не «какой-то», а на самом деле – открылся канал. Куда? Вернадский робко называл это «куда» ноосферой.

– А где это? – спросил Док.

– Не знаю, – ответил Олаф. – Что точно, так то, что за пределами обычного человеческого восприятия.

– Ну-у, – протянул Док, – это все общие слова. Сектантством попахивает, простите.

– А чего прощать-то? Я не обиделся, – удивился Олаф. – В кукольном театре бывать доводилось? Как они там пляшут, как выступают, необыкновенные коленца в необыкновенных концертах выкидывая! И что? Они же между спектаклями на крючках висят и в чемоданах лежат. Откуда ж прыть на представлениях берется?

– Э-э-э, так вот вы о чем, мой мудрый и непростой друг…

– Именно, Док, именно, о том самом. Людям гордыня не позволяет экстраполировать ситуацию на себя. А жаль. Чувство собственной важности «пупа вселенной» служит человеку плохую службу. Кроме того, вот думают, что знают. Идешь по улице познания – кругом побелка, парадные подъезды и деревья в мостовой, высаженные квадратно-гнездовым методом. Сплошная красота и непревзойденный ажур. А потом заходишь в подъезд или за угол – а там ничего. Нет никаких зданий, есть подпорки для декораций – сплошная потемкинская деревня.

Летишь над Канадой или Сибирью, внизу, понятно, твоя территория. Флаг, гимн, вот это всё. Но летишь ночью. А под тобой – сотнями километров – ни одного огонька. Нет никакого человеческого присутствия. Леса, озера, горные хребты. Тайга. И что – территория вроде твоя, а тебя на ней нет. Тут же возникает неудобный вопрос: а может, если там нет тебя и таких, как ты, тогда, может, там кто-то другой? И этот другой понятия о тебе не имеет. Почему нет?!

А мы – целостность и непрерывность знания, бла-бла-бла… Черта с два! Фрагментарность, непоследовательность и напиханность противоречиями, куда ни кинь. Везде потайные коридоры, закрытые холстами из каморок пап Карло. Ты только нос сунь – ой, что откроется за нарисованными очагами! Страшно? Страшно, не спорю. Могут ведь и за нос-то прихватить ненароком. И что в итоге? Нет, не суют нос! Айфон небо закрыл, а всем известно – он носом не протыкается! Швейцарский хронометр – чудо техники, веками проектируют и делают лучшие инженеры и часовщики. Целые биографии фирм на этом построены. Мобильные телефоны, компьютеры и прочая электроника сделаны гигантами капитализаций, лучшие умы человечества на них работают. А животный мир и сам человек – они откуда-то на планете взялись, хрен его знает, откуда. Сами-сами, из грязной коацерватной лужи… Выходит, чтобы железку с заданными параметрами сделать, нужно много мозга и ресурсов. А буратины наши сами собой выстругались. И никто ведь даже не поперхнется от пузырящейся глупости и безнадежности! О таком ведь лучше и не думать! Селфичку сделал – полегчало.

Олаф ушел в каюту. Через полминуты вернулся с сандвичами и термосом с кофе:

– Похоже, нам пора перекусить.

Ели молча. За бортом плескала вода, мимо катера то и дело проходили разнокалиберные суда. На причале играла музыка. Миру было наплевать на философские проблемы.

– Искупаемся, Олаф? – И, не дожидаясь ответа, Док спрыгнул с лестницы в воду.

– Слушайте, ну нагнали вы пессимизма, – Док развалился в кресле, с удовольствием ловя кожей солнечные лучи.

– Я бы рад в рай, да грехи не пускают, – достал свежую бутылку рома Олаф. – Из нынешней ситуации нет выхода. Все топчутся на месте, кто с тоской, кто с безразличием, ну а кто и с удовольствием.

– Вообще никакого?

– Отчего же. Видимого – нет.

– А невидимый?

– Думаю, есть. Иначе зачем мне было морочить вам голову.

– Так в чем он?

– В том, чтобы получить доступ к информационному каналу. Хотите скромнее? – к ноосфере. Давайте опять к аналогии. Скажем, живете вы в далеком и пустынном месте. Например, в Неваде. Или сибирском таежном поселке. У вас есть старенький компьютер, плохонький интернет и всякие слухи с глупостями, что по нему беспрерывно циркулируют. И вот вы откуда-то узнаете, что далеко, на другом конце земного шара есть фирма, производящая программное обеспечение, что было бы вам очень кстати. И никто, кроме них, это программное обеспечение не делает. Но есть одна тонкость – на вашем компьютере работать оно не будет. Ваш хардвер устарел и такой софт поддерживать не может. А программное обеспечение нужно вам позарез. Что вы будете делать?