Книга Город Солнца. Стопа бога - Евгений Рудашевский

Прощание с Максимом и Димой получилось кратким, холодным. Зои чувствовала, что Дима так и не выбрался из тумана своих мыслей, поэтому лишь осторожно провела рукой по его волосам и попросила заботиться о сестре. Прощаясь с Максимом, вовсе ограничилась улыбкой. Побоялась подойти к нему ближе. Не могла не видеть, как изменилось его отношение к ней, когда он узнал её фамилию.

Максим, чтобы не уступить грусти расставания, направился вглубь тоннеля, однако через несколько шагов остановился и, обернувшись, сказал:

– Спасибо, что привела сюда. Я у тебя в долгу.

Зои в ответ растерянно пожала плечами. По её щекам протянулись блестящие ниточки слёз.

– Идём, – Максим позвал остальных и, теперь не останавливаясь, уверенно зашагал вперёд, высвечивал путь и настойчиво всматривался в расступавшийся мрак тоннеля.

Поначалу шли молча. Привыкали к густому влажному воздуху, к пугавшей затаённости подземелья. Максим опасался, что вопреки обещаниям Зои путь будет не таким простым, искал возможные ответвления и ловушки. Почему бы ей не устроить западню? Запереть их тут, оставить погибать от голода и страха. Никто бы не услышал их крики. Такой вариант нельзя исключать. Зои могла оказаться такой же безумной, как и Сальников. Что, если за её слезами и показной доброжелательностью скрывалось многолетнее желание отомстить за родителей?

Тоннель больше напоминал заброшенную штольню, чем верхний горизонт старинного храма. Укреплённый естественными складками красного жилистого камня, он на всём протяжении оставался неравномерным: сужался до полутора метров, затем расходился ребристыми углублениями, открывал просторные ниши с обрубками уже неразличимых статуй. Изредка обрывался трещинами, должно быть, протёсанными водой и теперь превратившимися в тесные, не больше метра, расщелины – Максим останавливался возле них, чтобы помочь остальным перебраться на противоположную сторону.

Сводчатый потолок почти везде облез, местами осыпался, но в редких пролётах сохранил узнаваемые барельефы. Высвечивая их фонариком, Максим с интересом подмечал фигуры зверей, людей и тесное переплетение растений, которые, быть может, некогда обтягивали весь тоннель – превращали его в подобие лесной тропинки, проложенной через густые заросли индийских джунглей.

Дважды на пути встретились алтареподобные камни с различимой свастикой из жёлобов, должно быть, служивших чем-то вроде протоков для горящего масла. Максим осторожно проводил по ним пальцами – выдавливал чёрную пожухлую слизь, чувствовал шероховатую поверхность камня. Гадал об их истинном назначении.

И чем дальше они уходили по тоннелю, тем спокойнее становилось Максиму. Он пропустил Аню вперёд, а сам ощупывал стены жёлтым лучом фонарика, старался выхватить что-то необычное и, обнаружив очередной различимый узор, невольно замедлялся. Тянулся к нему. Будто надеялся уловить тихое журчание его древности. Отдавшись воображению, старался взглядом рассеять туман времени, проникнуть через его вековые наслоения – и увидеть это место от первых дней строительства до печальных дней обветшания, когда вдоль ещё живых барельефов бежал последний из жрецов. Весь закутанный в шафрановые одежды, он уносил пожитки или храмовый ларец, полный реликвий и до сих пор не разгаданных тайн. Какие воспоминания хранила его память, о чём он думал? По какой нелепой прихоти божества или блаженного святого был вынужден прятаться под землёй, какие мантры читал и почему в итоге оставил святилище?

Максим забыл подозрения и страхи. Забыл Сальникова и прочих людей Скоробогатова. Теперь шёл так неспешно, задумчиво, будто оказался в доме своего детства и хотел сполна насладиться его увяданием – потешить себя грустью неотвратимого взросления. Ане приходилось подгонять Максима. Его видимая рассеянность взволновала её не меньше, чем влажный мрак тоннеля. А потом они увидели лестницу – одну из тех, что вели вниз, в чертоги подземного и сейчас затопленного храма.

Максим замер.

Не мог пошевелиться.

Его мысли затягивало туда, в узорчатый растрескавшийся портал, по чёрным от грибка ступеням, сквозь тёмные воды, вглубь забытой древности. Максим понимал, что храм давно обследован, что Шустов и Сальников вынесли всё ценное и не упустили ни единого прохода, куда только был способен пробраться человек, однако не мог сопротивляться наваждению – с необоримым трепетом думал о подводных анфиладах, о заросших водорослями божествах и пусть вскрытых, пусть разграбленных, но всё же чарующих в своей таинственности алтарях. Окончательно потерялся в сумбуре непривычных чувств и фантазий. Так бы и стоял тут, позабыв о возможных опасностях.

– Макс! – Голос Ани отрезвил. Она навела на него фонарик айфона. – Ты чего там?

Пришлось тряхнуть головой, чтобы прийти в себя. И тогда Максим отшатнулся от лестницы. Страхи и подозрения вернулись с прежней силой.

– Идём! – Максим нагнал и обогнал Шмелёвых.

Шёл быстро, лишь мельком смотрел под ноги. Легко, не замедляясь, перепрыгивал узкие трещины в полу. С пренебрежением отворачивался от других спусков в затопленный храм. Не обращал внимания на барельефы и резные углубления в стене. С каждой минутой шёл всё быстрее. Уже готов был бежать, когда за спиной, не меньше чем в тридцати метрах от себя, опять услышал Анин голос.

Остался собой недоволен. Зажмурившись, сжав кулаки, отругал себя за метания по тоннелю. Дождался Шмелёвых и теперь старался идти с прежней осмотрительностью, не отставая от друзей и не порываясь их опередить.

– Как там Кристина? – на ходу промолвила Аня. – Думаешь, она в порядке?

– Её зовут Лиза, – отозвался Максим.

– Никак не привыкну… Лиза. Странно, ей оба имени подходят.

– Если она захочет, ей подойдёт любое имя.

– О чём ты?

– Из неё получилась бы хорошая актриса, вот о чём.

– Понимаю. И всё же она помогла нам. – Аня шла рядом с Максимом и время от времени поворачивалась, чтобы взглянуть на брата и подсветить ему дорогу.

Дима неловко опирался на бамбуковую палку, неудобную и совершенно не годящуюся для таких прогулок, однако шёл молча, ни на что не жаловался.

– Ну да, отпустила на свободу, – кивнул Максим. – Как белых голубей с базарной площади в Пудучерри.

– Что?

– Да так… В общем, главное не забывать, что у Лизы были свои причины сделать это. Она сама сказала, что это в её интересах. Какими бы её интересы ни были.

Судя по неловкому молчанию, Аня хотела спросить о чём-то ещё, и Максим догадывался, о чём именно. Но, к счастью, она не стала продолжать. Максим поторопился сменить тему:

– Чувствуешь?

– Что?

– Вонь. Раньше пахло сыростью и плесенью. А теперь пахнет канализацией.

– Это плохо?

– Это чудесно.

– Я серьёзно! – Аня ткнула Максима в плечо.

Они стали шутя пререкаться, тихо смеялись, а потом Аня вспомнила, куда именно выводит тоннель, и приободрилась. Их цель была близка.