Книга Пифагор - Игорь Суриков

Но если так, то в чем же был смысл его учения? Выходит, о нем вообще ничего нельзя сказать с какой-либо долей уверенности? Может быть и так. Но, во всяком случае, ясно, что Анаксимандр занимался изучением природы и различных ее явлений. Выдвинул, например, гипотезу о том, какую форму имеет Земля и какое положение она занимает в пространстве, что представляют собой Солнце, Луна, звезды и т. п. Одним словом, натурфилософ в чистом виде. Интересно, кстати, что Анаксимандр первым в Элладе создал географическую карту, на которой был отображен известный тогда мир. И это — тоже одна из его важных заслуг.

Итак, философы Ионии были, повторим, наивными материалистами. А вот с Пифагором в греческую философскую мысль привносится мощная струя идеализма. Пока просто отмечаем это, с тем чтобы в следующих главах вернуться к данному вопросу для подробного его рассмотрения. Фактически Пифагора можно назвать первым идеалистом в античной философии.

Сказанное означает, что, если он и учился у Анаксимандра (а в том, что он, во всяком случае, познакомился с его взглядами — в устной или письменной форме — сомневаться не приходится), это послужило для него скорее «отрицательным стимулом». Иными словами, породило желание создать какую-то совершенно новую систему, не похожую на те, которые вырабатывали Анаксимандр и другие ионийцы.

Наряду с Анаксимандром — причем значительно чаще — учителем Пифагора именуется в источниках еще и Ферекид Сиросский, то есть родом с острова Сирое в Эгейском море (например: Диодор Сицилийский. Историческая библиотека. X. 3. 4; Элиан. Пестрые рассказы. V. 2; Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. 1. 118-119; VIII. 2; Порфирий. Жизнь Пифагора. 1-2, 15; Ямвлих. Жизнь Пифагора. 2. 9—11).

Традиция, связывающая Пифагора с Ферекидом, пожалуй, наиболее достоверна[93]. Во всяком случае, эти два деятеля духовной жизни архаической Греции сближены друг с другом уже в одном из самых ранних свидетельств, имеющихся в нашем распоряжении. Это — стихотворение, принадлежащее перу философствующего поэта V века до н. э. Иона Хиосского и посвященное Ферекиду:

Так-то вот, мужеством он и стыдом украшенный равно, Даже по смерти душой жить продолжает во сласть, Если и впрямь мудрец Пифагор обо всех человеках Судьб назначенья узнал и в совершенстве постиг. (Ион. фр. В 4 Diels — Kranz)

Из фрагмента вроде бы напрямую вытекает, что Ион признавал Пифагора учеником Ферекида. А он, подчеркнем, жил не так уж и много лет спустя, так что вполне мог иметь доступ к правдивой информации (в то время как об ученичестве Пифагора, скажем, у Анаксимандра есть только весьма поздние сведения).

О Ферекиде поэтому тоже уместно сказать несколько слов[94]. Это фигура во многом загадочная. Современник первых философов, но сам еще не философ. Скорее из числа тех, кого относят к «предтечам философии». Правда, в некоторых источниках проявляется стремление включить его в круг раннего ионийского философствования. Например: «Ферекид Сиросский признаёт началом всего землю» (Секст Эмпирик. Три книги Пирроновых положений. III. 30).

Тут явственна ассоциация с Фалесом, Анаксименом, Гераклитом, которые считали первоначалом соответственно воду, воздух, огонь… А вот «четвертая стихия» — земля — как-то в подобной роли ни у кого не выступала; ощущался некий пробел, и вот в приведенном свидетельстве этот пробел и заполняется Ферекидом. Заполняется, вне всякого сомнения, ошибочно: Ферекид явно не писал в подобном натурфилософском духе. Причиной недоразумения, очевидно, явилось то обстоятельство, что его книга начиналась фразой: «Зас (то есть Зевс. — И. С.) и Хронос (Время. — И. С.) были всегда, и Хтония; Хтонии же имя стало Земля (Гея) с тех пор, как Зас дал ей в дар землю» (Ферекид. фр. В 1 Diels — Kranz).

Как видим, Земля (Гея или Хтония, что, в сущности, одно и то же) здесь действительно есть. Но совершенно ясно, что слово это употреблено Ферекидом не в естественно-научном смысле — как одна из природных стихий, а в смысле теологическом — как одно из древнейших и наиболее почитаемых божеств. В качестве параллели припоминаются скорее уж не построения Фалеса или Гераклита, а строки из «Теогонии» Гесиода:

Прежде всего во вселенной Хаос зародился, а следом Широкогрудая Гея, всеобщий приют безопасный, Сумрачный Тартар, в земных залегающий недрах глубоких, И, между вечными всеми богами прекраснейший, — Эрос… (Гесиод. Теогония. 116 слл.)

Мышление Ферекида, таким образом, еще вполне мифологическое, а не философское. Его иногда включали в перечень «Семи мудрецов». А в то же время были у него и черты, чрезвычайно напоминающие мистиков-чудотворцев той поры, о которых говорилось выше, таких как Аристей, Абарис, Эпименид и т. д. В частности, Ферекид пророчествовал.

«О нем рассказывают много удивительного. Так, однажды, прогуливаясь на Самосе, он увидел с берега корабль под парусом и сказал, что сейчас он потонет, — и он потонул на глазах. Отведав воды из колодца, он предсказал, что на третий день случится землетрясение, — и оно случилось» (Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. I. 116). И еще несколько историй аналогичного рода. Интересно, что некоторые из них связываются то с Ферекидом, то с Пифагором. Например: «Лакедемонянам он (Ферекид. — И. С.) дал совет не держать в цене ни серебро, ни золото… Впрочем, иные относят это к Пифагору» (Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. I. 117). Впрочем, и тут тоже удивляться не приходится. Известно, что и Пифагор считался пророком и чудотворцем, в чем-то схожим с Ферекидом (вполне возможно, что он и сознательно позаимствовал кое-что из стиля поведения сиросца). И поэтому рассказы об одном и о другом могли по ассоциации налагаться друг на друга.

Ферекид «спорит» с Анаксимандром за право считаться первым греческим прозаиком. Как называлась написанная им книга, в точности неизвестно: то ли «Теогония», то есть «Происхождение богов» (в таком случае Ферекид точно ориентировался на Гесиода, у которого есть поэма с таким же названием), то ли «Богосмешение», то ли «Семинедрие». Последние два варианта звучат довольно загадочно, и как их толковать — понять трудно, поскольку от труда сохранилось лишь несколько небольших отрывков.

Впрочем, даже из них ясно: Ферекид излагал мифы, но излагал их, так сказать, неортодоксально, допуская существенные отклонения от общепринятых у греков представлений. Последнее видно уже из фрагмента, процитированного чуть выше. Если обычно считалось, что боги некогда родились, а до того их не было, то у Ферекида фигурирует некая первичная «троица», которая существовала всегда. В этой триаде Зас (Зевс) персонифицирует эфирные выси неба, Хтония — подземные глубины, а Хронос — время как космогоническую прапотенцию[95]. Весьма вероятно, что Ферекид был как-то связан с орфизмом, близким к которому являлся и возникший позже пифагореизм.