Книга Боишься ли ты темноты? - Николай Пономарев

Двадцать второго июня, когда во всех школах проходили выпускные вечера, в их детском доме тоже был выпуск. Скорее формальный, чем настоящий: уезжали совсем только две девчонки, закончившие одиннадцатилетку. Вика и Денис, едва осилившие девятый класс, и поступавшие теперь в училища, оставались жить в детдоме. Арнольд, Краб и Ярослав были оставлены на второй год. Юра Шнайдер решил идти в десятый класс. Тем не менее праздник назывался выпускным и предполагал поход в парк днём, чаепитие и концерт вечером. Ярослав не хотел идти, но Сергей Фёдорович его отправил почти силой. Сказал, что нечего сидеть в четырёх стенах, и так последние два дня провёл за печатной машинкой. И Ярослав послушался.

Было тепло и солнечно. Сдавшая свою сессию Фроська совместно с Верой Ивановной повезли группу кататься на каруселях. Ярослав шёл, держа Женьку за руку, как они и ходили в последнее время. Однако в парке Ярославу с Женькой пришлось расстаться — она хотела крутиться на “Вихре”, а Ярослав был уверен, что его там затошнит, и от катания воздержался. Все договорились, где будут встречаться через каждые двадцать минут, и разбежались по аттракционам. Ярослав перебрал на ладони выданную ему мелочь, купил мороженое и сел в тени на скамейку. Прошлый раз он ходил в этот парк тем летом со школьными друзьями — Витькой и Максимом. Денег у них с собой было приличное количество и они накрутились на всяких “Орбитах” и “Центрифугах” так, что Максим весь позеленел и валялся на травке, приходя в себя битых полчаса. А потом Витька купил сигареты и бутылку пива. Курили они все в первый раз, и то и дело кашляли, а у Ярослава сразу заболела голова. Поэтому, когда пацаны стали пить пиво, он отказался… Если бы тогда ему кто-то сказал, что через год он выпьет полбутылки самогона, он бы только рассмеялся и ни за что бы не поверил…

Ярослав доел мороженое, скомкал обёртку, и стал искать, куда бы её выбросить, но тут из боковой дорожки показалась Фроська. Она увидела его и сразу уселась рядом:

— А ты, Слава, чего тут один сидишь?

— А с кем я должен сидеть? — непонятно зачем огрызнулся Ярослав.

— Да нет, я думала, тебе скучно…

— Мне весело, — сообщил Ярослав, — особенно одному.

Фроська обиделась и ушла. Ярослав нашёл урну, выбросил бумажку и сел уже на другую скамейку. Размышляя, что зря обидел Фроську. Она ему никогда ничего плохого не делала. А то, что так и бегает за Сергеем Фёдоровичем, так тут её можно понять. Просто Фроська как-то странно обращалась с Ярославом. Жалела его чрезмерно, что ли. Как будто он маленький мальчик и потерялся на вокзале. С Ярославом было такое однажды. Тогда его все жалели, вытирали слёзы, совали в руки конфеты и печенье, и обещали немедленно найти его маму… Но теперь совсем другое дело. Он уже взрослый, и Фроська не может дать ему что-то такое, что он потерял. Так что и нечего его жалеть!

Рядом с шумом уселся кто-то и, ещё не открыв глаза, Ярослав услышал Викин голос:

— Блин, еле тебя нашла!

Ярослав удивлённо посмотрел на неё:

— А зачем я тебе?

В детдоме они так и не разговаривали с тех пор, как он ушёл с Женькой.

— Понадобился, — нервно хмыкнула Вика. — Срочно и позарез. А то Воробьёва от тебя и на минуту не отходит…

— Ты пришла Женьку ругать? Зря. Мы с ней друзья.

— Друзья, — протянула Вика, — лёжа дружите, да?

— Не твоё дело.

— Моё, — сказала Вика, глядя ему в глаза. — Теперь моё. Я залетела, Снежинский. Понял? Между прочим, от тебя!

Вика замолчала, а Ярослав смотрел на неё, ничего не понимая. Потом тихо сказал:

— Вика, по-моему ты врёшь. Ничего не было.

— Ты такой же урод, как все… — Вика устало прикрыла глаза, потом усмехнулась, — только я не идиотка. У меня есть выход. И на аборт я не пойду! Скажу, что беременна от Серёжи. Если не хочет на зону, женится. А на зоне совратителям малолеток делать нечего!

— Ты что, с ума сошла! — заорал Ярослав так, что проходящие по дороге парень с девушкой оглянулись. — Не вздумай!

— А не твоё дело! — Вика встала. — Да я полдетдома в свидетели приведу, что к нему ночевать ходила! Никуда не денется! Вот так!

— Ты не такая сволочь!

— Такая! А потом мы тебя, Снежинский, усыновим. Будешь нашей ляльке пелёнки стирать, папаша недоделанный!

— Вика! — Ярослав схватил Вику за руку, чтобы она не ушла, — Вика, не надо! Вика, пожалуйста! Только не надо на Сергея наговаривать!

— Тогда гони триста рублей на аборт, — сказала Вика.

— Триста рублей… — Ярослав растерянно смотрел на неё. — А где их взять?

— Где хочешь. У тебя неделя. Потом я свалю всё на Серёгу, и мне по фиг ваша любовь и дружба! Ясно?

Вика ушла, а Ярослав опустился на скамейку. Триста рублей были приличной суммой и где её взять, было абсолютно непонятно. Попросить у Сергея Фёдоровича? Но он обязательно поинтересуется зачем! Тем более он уже брал у него сотню и кончилось это плохо. Правда, были деньги за переводы, сделанные Ярославом, но Сергей Фёдорович складывал их на книжку, которую завёл на имя Ярослава. Получить их можно будет только к совершеннолетию. Занять у кого-нибудь? У кого? И как отдать?

Ярослав посмотрел на часы — двадцать минут, которые можно было гулять, не сообщая, где, уже истекли… Он посидел ещё немного, стараясь припомнить, мог ли он на самом деле сделать так, чтобы Вика забеременела. Но ничего не вспоминалось: только то, как он пил, и то, как очнулся в больнице. Между этим — провал. Был ли он виноват? Неизвестно. Да и не важно. Если Вика грозится посадить Сергея Фёдоровича, надо его выручать…

Ярослав поднялся и побрёл к фонтану, где все договорились встречаться. Там он увидел Лысого. Тот пил газировку из пластиковой полторашки и болтал ногами в воде. Ярослав постоял немного, потом сел рядом и спросил:

— Лысый, а если человеку надо денег, где их можно взять?

Денис смерил его презрительным взглядом, снова хлебнул газировки и задал ответный вопрос:

— Сколько человеку надо?

— Да хоть сколько-нибудь, — сказал Ярослав.

— Ну, — Денис почесал подбородок, — как его, можно бутылки собирать. Можно, это самое, машины мыть. Вон в переходе просить можно или петь. Ну, стырить наконец. А чё, прижало?

Ярослав кивнул.

— Ты петь умеешь?

— Нет.

— Фигня. Машины мыть тоже… это самое, участки поделены. Бутылки собирай, понял?

— Понял, — сказал Ярослав, — а где?

— Ты чё, чеканутый? — Денис повертел пальцем у виска. — Везде! Хоть и в парке этом. Мужики вон пиво пьют, проси, это самое, бутылку оставить, да в киоск сдай.

Ярослав пересчитал монетки, которые у него остались. Выходило пятнадцать рублей. Он ссыпал их в карман и пошёл к мужикам, пившим пиво в тени на скамеечке. Один из них уже допил и крутил бутылку в руках, беседуя с двумя другими. Ярослав подошёл к ним, вдохнул поглубже и сказал: