Книга Отныне и вовеки - Шарон Фристоун

— И, выяснив это, вы воспылали друг к другу мгновенной страстью?

— Не говори чепухи, — снова вспылила Лив. Внезапно она поняла, что сыта всем этим по горло. — По мне, так это ты обманул меня и бросил, — с горечью закончила она и направилась в спальню. Вечер, так хорошо начавшийся, закончился настоящим кошмаром, и Лив захотелось оказаться где угодно, только подальше от него.

Однако Мартин внезапно схватил ее за запястье.

— Сержиу поведал мне не только об этом, Лив, а он никогда не лжет. Он сообщил, что позвонил тебе в отель и сказал, что я попал в аварию, а ты заявила, что тебе наплевать. — Губы Мартина презрительно искривились. — Где же была тогда любящая женщина? Которая теперь к тому же стала врачом!

— Ты попал в аварию в тот день, когда я уехала? — с ужасом спросила Лив. — Но я об этом ничего не знала.

— Ты хочешь сказать, тебе было все равно.

— Это неправда. Я не говорила с Сержиу после того, как ты позвонил и я повесила трубку. Ради всего святого, я улетела в Англию в тот же день! Честное слово, я не знала, что ты попал в аварию, — с силой произнесла Лив. — Что бы там ни наговорил тебе Сержиу, я ничего не знала. — Внезапно она вспомнила страх, промелькнувший на лице Сержиу, когда он понял, кто она, и ее осенило. Восемь лет назад Сержиу действовал в интересах своей сестры. — Он обманул тебя, Мартин, — твердо закончила Лив.

— Думаешь, я тебе поверю? — насмешливо спросил Мартин, и его пальцы сжались на ее запястье железной хваткой. — Я знаю Сержиу много лет, он мой друг и никогда меня не обманет.

— Ты ошибаешься, — холодно возразила Лив. — Сержиу мне не звонил, и я не спала с ним. — Это была последняя попытка.

— Кто бы говорил… — ядовито протянул Мартин.

Эта насмешка стала последней каплей. Уязвленная до глубины души, Лив с трудом выдавила:

— Верь или не верь — твое дело. — Она устало пожала плечами. — Какая разница, ты же всегда все делаешь по-своему. А теперь, будь добр, отпусти мою руку, я иду в постель.

— Да. — Он выпустил ее запястье и невесело засмеялся. — Постель лучшее место для такой женщины, как ты. Не волнуйся, Лив, все это не имеет никакого значения. Мы женаты, и я по-прежнему готов забыть прошлое. — В подтверждение своих слов он притянул Лив к себе.

Лив полузадушенно вскрикнула, когда его губы свирепо прижались к ее рту. Мартин терзал их до тех пор, пока не добился от нее полной капитуляции.

Оставшись одна в своей спальне, Лив медленно разделась. Снимая ожерелье, подаренное Мартином всего несколько часов назад, она ощутила, как на глаза навернулись слезы. В один и тот же день от счастья к трагедии, печально подумала Лив. Без доверия их отношения не имеют будущего, а Мартин ни за что не поверит ей. И тут в голову Лив пришла мысль, от которой ей сделалось дурно. Если Сержиу солгал Мартину, то запросто мог обмануть и ее. Если бы в тот роковой день она попробовала, подходит ли ключ, или поговорила с Мартином, когда тот звонил, если бы она доверилась ему… Если бы, если бы… По щекам Лив покатились слезы.

Она опоздала на восемь лет. Мартин никогда не полюбит ее так, как она мечтала. Как долго продлится брак, основанный только на страсти? Лив забралась в постель, зарылась лицом в подушку и дала волю слезам. Она рыдала так, как не рыдала ни разу с тех пор, как потеряла ребенка, пока, вконец измученная, не забылась тяжелым сном.

10

Почти ничего не видя сквозь слезы, Лив сделала шаг вперед и бросила ком земли на гроб. За последние пять недель сеньор Жоао стал ее единственным утешением. И вот теперь они хоронят его.

Вернувшись на Мадейру после «медового месяца», они с Мартином перебрались в хозяйскую спальню. Муж обращался с Лив точно так же, как и перед свадьбой: на людях разыгрывал заботливого супруга, но по возможности старался избегать ее. И только ночью в широкой кровати он отбрасывал свое феноменальное самообладание, и они отдавались всепоглощающей страсти. Впрочем, в последние три недели и этого не было, поскольку они стали жить в разных комнатах.

Лив почти все время проводила с сеньором Жоао, ухаживая за ним. Они вели долгие задушевные беседы, и старик учил ее португальскому. Через две недели после возвращения Мартин уехал на несколько дней в Лиссабон, оставив деда на попечении Лив. Здоровье старика ухудшилось, и доктор Ферейра велел Лив делать тому уколы морфия всякий раз, когда начинаются боли. По возвращении из Лиссабона Мартин занял отдельную спальню под предлогом, что не хочет отнимать у Лив драгоценные часы, которые ей удавалось выкроить для сна, ведь она все свое время посвящала уходу за его дедом. Лив считала, что Мартин возобновил связь с любовницей, но спрашивать его ни о чем не стала.

Зато сеньора Жоао она хорошо узнала и искренне к нему привязалась. Он часто рассказывал ей о Мартине и на многое открыл глаза. К своему изумлению, Лив узнала, что брак Мартина был несчастливым и дед никогда не одобрял его, так же как и жену внука, которую считал взбалмошной пустышкой. Сеньора Жоао очень тревожило одиночество Мартина, и он искренне сокрушался, что у того нет детей, поэтому брак с Лив воспринимал как дар небес. В последний вечер перед смертью он прямо сказал об этом Лив: «Теперь, когда Мартин встретил свою судьбу, я могу умереть спокойно. Вы с ним идеальная пара, и он тебя очень любит, моя дорогая, что бы он там ни говорил».

Лив была потрясена проницательностью старика, ведь она ничего не рассказывала ему о своих отношениях с Мартином. Напоследок он взял с нее клятву, что она никогда не оставит его внука.

Печальная улыбка тронула губы Лив, и она дрожащей рукой смахнула слезу. Ей будет не хватать сеньора Жоао. Впрочем, она была рада, что старик умер спокойно, тем более что перед смертью она открыла ему важную тайну.

Отойдя от могилы, Лив встала рядом с Мартином. Однако поддержки у мужа не нашла. Он стоял прямо и напряженно, держа себя в руках, и в его потемневших глазах, когда они мимоходом остановились на ней, был арктический холод. Потом он снова стал смотреть на гроб, который опустили в сухую землю.

Церемония окончилась, и все разошлись по машинам, которые должны были отвезти собравшихся в дом. Час спустя, прохаживаясь среди гостей, Лив поражалась тому, как много друзей оказалось у сеньора Жоао. Его явно уважали и ценили, ведь на похороны прибыли даже члены правительства. Лив огляделась, проверяя, все ли в порядке. Столы, уставленные всевозможными яствами, были накрыты в саду. Шампанское лилось рекой — это было личное требование сеньора Жоао. Он не хотел, чтобы его оплакивали.

Какое-то движение слева от нее привлекло ее внимание. Повернув голову, она увидела своего мужа. Мартин стоял мрачный и суровый в траурном костюме, и его голова была склонена к Сусане, одетой в коротенькое платьице, выставлявшее напоказ грудь и ноги на восемьдесят процентов. Она рыдала, цепляясь за руку Мартина.

Губы Лив искривились в горькой усмешке. Она-то думала, что Мартин вернулся к любовнице, но, возможно, его новой избранницей стала Сусана. Внезапно Мартин поднял голову и увидел, что жена смотрит на них. Лив взглянула на мужа с презрением, которое не сочла нужным скрыть. Губы Мартина побелели и сжались в тонкую линию. А чего он еще ждет, флиртуя с женщиной на похоронах собственного деда? Круто развернувшись, Лив ушла за дом.