Книга Чейзер. Крутой вираж - Вероника Мелан

Лайза зарычала. Она точно знает, где начнется следующий вираж, – чувствует, а чувствует ли он? Так, как учил сам? Включил ли внутренний сканер и сферу на полную мощность, или полагает, что девочка за рулем – это всего лишь девочка? Теперь включил, да – это видно.

Она проиграла ему по скорости пятый и шестой повороты, но на седьмом – бритвенно-остром – вывернула руль так точно, что уверенно оставила черную жопу похожей на космолет машины позади.

– Да! Да!!! – ладонь ударила по рулю. – Нагибаться будешь сам!

Мгновением спустя пальцы вновь плотно обхватили черную и влажную кожу; секундомер показывал тридцать четыре секунды – половина участка позади, а у них почти все время ничья.

Бл…, не могла она выбрать в соперники кого-нибудь другого?

Но впереди кое-что интересное – впереди U-образный вираж; ты помнишь о нем, Мак? Там потребуется полицейский разворот – разворот, едрит его, на сто восемьдесят градусов! И это произойдет уже через четырнадцать секунд. Тринадцать секунд, двенадцать, одиннадцать, десять…

Он обогнал, она, он, она; пронзающий ночь визг шин и рык обезумевших движков.

За несколько секунд до решающего дрифта Лайза вновь потеряла преимущество – Чейзер разозлился, сцепил зубы и теперь вел себя не как засранец, а как полностью сосредоточенный на дороге Охотник. О да! Наконец-то!

– Преследователь проснулся, – едко прошипела Лайза ветровому стеклу, резко вильнула влево и нечестным приемом вновь заставила «Фаэлон» потесниться – за это Аллертон позже отобьет ей всю задницу! Если выиграет.

Теперь «Мираж» работал на износ; корпус трясло, как в лихорадке, движок верещал, орал, захлебывался.

– Терпи! – попросила хозяйка; до критичной отметки и самого опасного виража осталось три секунды. Вместо того чтобы сбросить скорость, Лайза надавила на газ – Мак такого не ожидал, не мог ожидать. А все потому, что только самоубийца мог бы входить в U-образный поворот почти со скоростью света. Самоубийца. Или мисс Дайкин, которая проходила этот участок дороги в восемьдесят третий раз.

– Думаешь, теперь мне помешает дождь, ночь? Ошибаешься! Теперь мне не помешаешь даже ты, – процедила она невидимому, но крайне ощутимому позади противнику.

Когда руль пришлось вывернуть резко и до упора, у нее заболели плечи – знакомый симптом. Переключить скорость, дернуть ручной тормоз, выждать, когда зад «Миража» занесет под знакомым углом, выжать газ, снова вывернуть руль; дико, пронзительно визжали покрышки, из-под них валил дым.

Она все сделала идеально, и в итоге на самом последнем решающем участке дороги «Мираж» оторвался от «Фаэлона» на три корпуса.

Лайза больше не рычала, не плевалась и не шипела. На шоссе она смотрела с таким напряжением, будто от того напрямую зависела продолжительность ее жизни. Вперед! Вперед! Вперед!

Вот и команда на обочине, еще вдалеке. Элли с плакатом в руках – слов не разглядеть, – несколько припаркованных машин, строй из мужчин, белая линия. Кто-то нарисовал финишную линию…

На последних секундах, когда участок вновь сделался прямым, «Фаэлон» принялся быстро нагонять противника.

– Быстрее! Быстрее! Быстрее! – вновь заорала Лайза так громко, что едва не сорвала голос. Если не сейчас, то уже никогда – повороты кончились. Выиграла ли она достаточно на полицейском дрифте? Да? Нет? Да? Нет?

Судорожно сжимая руль и вдавив в пол педаль газа, она неслась-летела-прорывалась сквозь пространство и время вперед.

Еще! Еще! Еще чуть-чуть!

У самого финиша «Фаэлон» почти поравнялся с «Миражом».

И все же…

…Хищная морда ее коня пересекла белую черту на мгновение быстрее.

ДА! ДА! ДА! Пятьсот раз ДА!!!

Ведь кто-то это видел, кто-то засек?!

Прежде чем надавить на тормоз и выдохнуть, Лайза пронеслась вперед еще много-много лишних метров. Затем в последний раз завизжали, прекращая вращение, шины. Гонка завершилась.

Насквозь мокрая от пота, с трясущимися ладонями и коленями, с безумно полыхающими глазами, Лайза в это не верила.

– Лай-за! Лай-за! Лай-за! – неслось издалека; окруженная молчащими мужчинами, одиноко, но оттого не менее радостно прыгала с плакатом в руках Элли. Ее тонкий голос на мгновение прервался – наверняка на плечо легла тактично успокаивающая рука Рена, но через пару секунд радостные вопли понеслись вновь: – Лай-за! Лай-за! Лай-за! Ура-а-а-а-а!!!

Хоть кто-то за нее радовался.

«Мираж» медленно остывал под дождем – охлаждались корпус, капот, раскалившиеся под ним детали. Медленно подъехал и остановился рядом «Фаэлон», распахнулась дверца. Из обтекаемого как космолет авто неторопливо выбрался водитель. Захлопнул дверцу, обошел машину, остановился в нескольких шагах от стоящей у «Миража» победительницы.

– Я. Выиграла, – не скрывая радости, произнесла она недавнему оппоненту. Огласила приговор, сделала контрольный в голову. Улыбаться не стала из приличия.

Мак Аллертон, сунув руки в карманы, смотрел на нее; на лице у него застыло непонятное выражение. На них падала с неба вода; после недавнего возбуждения от сырого воздуха было зябко – адреналин уходил.

– Что за двигатель под капотом у этой колымаги? – раздался глухой, произнесенный ровным голосом вопрос.

– Ты имеешь в виду «у твоего несостоявшегося приза»? «Ли802-КМ…»

– «КМ-2.1.3», – завершил он за нее и неприязненно хмыкнул.

– Точно!

Чейзер молча и недоверчиво смотрел на «Мираж».

– А ты не думал, что у кого-то на четырнадцатом такой есть, так ведь?

Не думал – это читалось по его лицу. И ошибся.

И поделом тебе – Мак, чертов, Аллертон! Надо уметь проигрывать, с достоинством признавать поражение, пожимать победителю руку.

– Я сделала тебя. Обошла. Обогнала!

– Да, обогнала, – мужчина напротив недобро усмехнулся. – Что ж, пей, веселись, танцуй. Ты ведь этого хотела? Доказать, что кто-то сможет обогнать непобедимого Чейзера? Давай, захлебывайся триумфом, скачи на моей могиле, плюй на нее.

– Я не этого хотела! – взревела Лайза.

– Да ну? А чего же еще? Признай уже честно, что уж там? Ты именно этого и хотела: унизить, оскорбить и дать всем понять, что ты – лучшая.

– Да я!.. – у нее вдруг кончились слова. Тогда, четыре месяца назад, ее победа праздновалась иначе – он восхищался и гордился ею, радовался за нее. А теперь смотрел с равнодушной презрительной ненавистью – мол, говно ты, а не человек.

От обиды Лайза вытащила из карманов руки, сжала и разжала кулаки, приоткрыла рот, но еще несколько секунд не могла заставить себя начать говорить.

– Ты что, правда думаешь, что я затеяла эту гонку лишь для того, чтобы тебя унизить?