Книга Эльдорадо - не награда - Алексей Лютый

Часть IIНигде наша не пропадала!

Глава 1

Не нужны мне златые горы…

Крез после общения с ОМОНом

Если вы удивляетесь тому, что я остался с Поповым, когда мой хозяин ушел вперед, то зря! Просто Сеня от излишних раздумий, видимо, немножко зарвался. Посудите сами, сначала хотел меня жомовскими гениталиями накормить, затем за дверь выставил часового из себя изображать, пока их сиятельство совещание проводят, а затем и вовсе наорал, стоило мне только попытаться помочь хозяину несчастного Чимальпопоке из савана выпутывать. А я, между прочим, отлично видел, за что именно потянуть нужно, чтобы в одну секунду эту проблему решить… Вот и скажите, имел я право на него обидеться или нет?

Кто сказал, что обижаться на начальство чревато тяжелыми последствиями для заработной платы? Это Сеня-то у меня начальник? Если я ему собой командовать иногда позволяю, это не значит, что он на ступеньку выше по иерархической лестнице находится. У нас с ним, между прочим, симбиоз. Он для меня в магазине продукты покупает и выполняет все прочие функции, которые мне недоступны, а я ему посильную помощь оказываю и, кстати сказать, жизнь не раз спасал. И вообще, мы сейчас не наши отношения с Рабиновичем обсуждаем, а о происходящем в Мезоамерике говорим…

Стоит заметить, что ничего я и не пропустил, когда за дверями находился. Это у людей слух не идеальный, а у меня уши функционируют вполне прилично, и я разобрал каждое слово, которое на совещании произнесено было. Честно сказать, даже не знаю, что по этому поводу думать. Сенин скепсис был вполне понятен, но он в силу своего характера и национальности никогда особо доверчивым и не был. Разве что когда напьется. И то ненадолго! То есть, даже если бы моему Рабиновичу сказали, что водка горькая, он отказался бы верить, пока сам не попробовал бы ту самую конкретную водку, о которой ему говорили. Поэтому его недоверчивости по отношению к словам вождя ацтеков я ничуть не удивился.

С другой стороны, и Сенины опасения вполне понять можно! Столько было говорено про коварство Оберона, что у меня уже от этих фраз оскомина. И всё же именно поэтому я решил отныне и впредь проявлять особую бдительность, внимательно следя за всем, что происходит вокруг. Сам я лично больше склонялся поверить Чимальпопоке, чем доводам моего хозяина, но, согласитесь, осторожность никогда не помешает…

Поскольку Попов молчал, а остальные бедокурить пока не собирались, из дворца мы выбрались без приключений. Конечно, таковые бы непременно случились, не окажись рядом с нами Чимальпопоке. Дворцовая стража, выполнявшая его приказ, поначалу решила нас не выпускать наружу, и вырвавшийся вперед Ваня уже стал отцеплять от пояса дубинку, но тут подоспели тлатоани с Рабиновичем, и повелитель ацтеков остановил грозившее начаться побоище. Ну а воины, увидев своего вождя в добром здравии и прекрасном расположении духа, радостно взвыли, троекратно прокричав «Слава Чимальпопоке!», затем столько же раз – «Слава богу!», видимо, благодаря нас за спасение вождя, и лишь затем заткнулись. Толпа придворных и слуг тут же бросилась обратно во дворец, но народу меньше вокруг здания не стало. Это любопытные горожане собрались узнать, что за переполох приключился в жилище их правителя, и не собирались уходить, не получив полных разъяснений.

Ну, не знаю, можно ли назвать Жомова полным, но разъяснений при помощи дубинки он выдал вполне достаточно. Не со злости, конечно, и не потому, что желал оказать услугу тлатоани, а просто по той причине, что аборигены мешали нам пройти. И прежде чем мой Сеня успел остановить вошедшего в раж омоновца, тот разогнал большую часть тех, кто собрался перед входом. Остальные разбежались сами, поскольку связываться с новоприбывшими богами не хотели. Исключение составил только один тип, упорно желавший попасть внутрь дворца и не пропускаемый туда стражей. Жомов уже хотел огреть дубинкой и его, завершая глобальную зачистку окрестностей, но вовремя остановился.

– Слушай, мужик, мне твоя рожа знакома, – заявил он, глядя на отвергнутого посетителя дворца. – Это не тебя мы две недели назад в автомастерской брали, где ты номера на движках угнанных тачек перебивал? – Абориген вытаращился на омоновца, а тот почесал лоб. – Хотя нет. Ты же местный. Тогда откуда же я тебя знаю?

Ваня, конечно, мог бы и у меня об этом спросить, но он предпочел разговаривать с немытыми аборигенами, шесто того чтобы выучить нормальный собачий язык. Я-то ацтека сразу узнал, как только его нюхом учуял, но вмешиваться в допрос, устроенный Жомовым, не стал. В конце концов, всегда интересно посмотреть, как Ваня работает. И если бы омоновец не опомнился вовремя, он он точно заставил аборигена признать, что тот номера у тачек перебивал, золотой запас России украл и покушение на президента готовил.

– Откуда ты меня знаешь? – оторопел ацтек. – Так ты лично ты меня о стену приложил в трактире так, что я сотрясение мозга заработал. Больничный кто мне оплачивать будет? А моральный ущерб кто возместит? К тому же заказанные блюда вы не оплатили.

– А, так ты тот самый хмырь, который мне клизму ставить собирался?! – обрадовался Жомов, и резиновая дубинка словно по волшебству вновь оказалась в его огромном кулаке. – Сейчас я тебе всё оплачу. Только извини, на больничном после этого ты будешь куда дольше находиться.

– Вы не посмеете! Стража! – заявил Капелькуаль – а я надеюсь, вы поняли, что это был именно он, – начиная пятиться от омоновца.

Неизвестно, каков был бы срок больничного, обещанного Ваней излишне требовательному трактирщику, если бы вовремя не подоспел мой Сеня. Хоть я и обижался на хозяина, но прекрасно знал, что просто так тот ничего не делает. И пока Жомов не успел как следует обработать ацтека, тоже посчитал нужным вмешаться. Вместе мы кое-как сдерживали Ваню до прихода подкреплений в лице Попова и лишь затем смогли успокоить. Впрочем, Жомов был отходчив и, когда наконец уяснил, что бить трактирщика ему не позволяют, спокойно пожал плечами.

– Ладно, живи, – разрешил он Капелькуалю, а затем посмотрел на Рабиновича. – Я не понял, чего ты за этого урода впрягаешься? Он тебе зачем-то понадобился?

Как видите, Жомов настолько хорошо знал моего хозяина, что смог сообразить, что Рабинович защищает трактирщика не просто так. Правда, Ване на это потребовалось куда больше времени, чем мне, но эту разницу можно списать на гневное состояние омоновца, а никак не на заторможенную работу его мозга. Сеня же популярно всем объяснил, что в любых мирах хозяева питейных заведений крайне осведомленные люди. Если мы хотим подробнее узнать, что происходит вокруг, и сверить данные со словами Чимальпопоке, то такой человек, как Капелькуаль, нам и нужен. И, оставив друзей наедине с их скепсисом, Рабинович отвел трактирщика в сторону, чтобы подробно объяснить, кому и что он предъявлять должен.

Вот уж не знаю, что именно говорил мой хозяин трактирщику – и Сеня едва слышно бубнил, и Жомов с Поповым во весь голос стали спорить, куда пойти в первую очередь, – но вернулся назад Рабинович вместе с Капелькуалем. При этом последний выглядел почти счастливым. Два этих великовозрастных олуха – омоновец с экспертом – подробностями переговоров не интересовались, а меня Сеня, естественно, понимать не желал. Поэтому детали их соглашения остались для истории неизвестны. Могу только сказать, что Рабинович невыгодных для себя сделок не заключал, а поскольку до моих ушей донеслось «Чимальпопоке», «вознаграждение» и «помощь богам», могу сказать, что Сеня, как всегда, наплел наивному аборигену с три короба, заставив того поверить в святость уготованной ему миссии.