Книга Несгибаемый - Константин Калбазов

Голубев не собирался ему в этом мешать. Пусть Ивану и придется слегка подзадержаться в кругу семейства Игнатьева, видного российского промышленника. Именно благодаря этой его настойчивости Голубев и приблизил парня к себе, сделав своим помощником. В их деле такая черта, как непременное достижение конечного результата, дорогого стоит.

Оставив тумбу в покое, он направился к подъезду дома, откуда только что вышли женщины. В его распоряжении есть минимум час. Раньше прислуга домой не вернется ни под каким предлогом. Уж Иван об этом позаботится. Хозяин, Игнатьев Виталий Юрьевич, сейчас на заводе, и никаких причин для возвращения раньше обеда у него нет, барышня Александра в университете. Так что времени достаточно. Главное, им не злоупотреблять. Впрочем, он и не собирается работать на грани.

Пройдя через арку, Петр Анисимович оказался в петроградском дворе, так называемом колодце. Повернул направо и вошел в подъезд. Поднялся на второй этаж. На лестничной клетке две двери, одна напротив другой. Справа дверь в интересующую его квартиру, занимающую половину этажа. Квартира напротив ничуть не меньше.

Ничего удивительного, в этом доме проживают весьма состоятельные квартиранты. Вообще-то им было бы куда проще выкупить эти квартиры, но домовладелец и не подумает их продавать. Он скорее разобьет эти квартиры еще на две и будет сдавать за меньшую плату, но с такой же выгодой, чем продаст, получив много, но один раз. Верный подход, что тут еще скажешь.

Состоятельным людям вовсе не зазорно проживать в доходных домах. Главное, что за публика вокруг. Они, конечно, могут себе позволить построить целые усадьбы, вот только на окраине города. А каким бы большим и богатым не был дом, но если ты проживаешь не в центре столицы, то данное обстоятельство в некоторой степени бьет по твоей репутации.

Двери не оборудованы новомодными глазками. Это веяние уже добралось из Европы в столицу Российской империи, но пока не стало повсеместным. Поэтому жителям из квартиры напротив придется открыть дверь, чтобы увидеть визитера. Причем приоткрыв на цепочке, они ничего не увидят. И это радует.

В руках у Голубева появилась связка странных ключей. Странных для людей непосвященных. Тот же, кто хоть малость разбирается в этом деле или даже слышал краем уха, непременно признал бы в них отмычки. Замок в двери оказался не сложным, а потому и времени отнял совсем немного. Не дольше, чем родной ключ в неуклюжих руках пьяного хозяина.

Едва вошел в квартиру, как тут же стало жарко. Ничего так. Не экономит на тепле домовладелец. Или тут отопление индивидуальное? Тогда получается, что Игнатьев больно уж жалует тепло. Не суть важно.

Стоя на коврике при входе, Голубев вынул ноги из калош и, оставаясь в ботинках, прошел в квартиру. Вообще-то он не жаловал манеру носить поверх нормальной обуви резиновую, считая это неудобным. Да, с калошами ботинки и туфли изнашиваются дольше и ноги остаются сухими. Но он готов терпеть подобные мелкие неприятности в угоду удобству. Однако в данном конкретном случае это то, что нужно.

Во-первых, не наследишь в доме. Во-вторых, ты обут и в любой момент можешь ретироваться хоть через окно. Второй этаж, да еще зимой, когда практически у каждой стены навалены сугробы, вовсе не представляется опасным для прыжков из окна. Впрочем, не такая уж и проблема даже при отсутствии снега.

Оставив на вешалке пальто и шапку, Голубев прошел в квартиру. В кабинете владельца он не обнаружил ничего интересного. Виталий Юрьевич был промышленником и дельцом, но не инженером. А потому в его кабинете не нашлось ни одного чертежа. Хотя в изобилии имелись иные документы. На большом рабочем столе лежали даже финансовые бумаги.

Хм. А вот и чековая книжка. Кстати, открытая. В том смысле, что на верхнем чеке красуется подпись, но отсутствует сумма. Странно. Что бы это могло значить? Игнатьев не производит впечатления легкомысленного человека. Голубев повертел в руках книжку, затем закрыл ее и положил так, как она и лежала. Он, конечно, проник сюда воровскими методами, вот только воровать не собирался.

Голубев зашел в комнату девицы Александры, проявившей странную склонность к механике и настоявшей на поступлении на механический факультет. Не часто попадаются подобные девушки. Хм. На его памяти она вообще первая. Уникальная, можно сказать, особа.

Когда была решена проблема с Верховцевым, добившимся в своем начинании серьезных результатов, Голубев не придал особого значения помощнику инженера. Подумаешь, подросток, немного понимающий в слесарском деле. Но потом подкупленный околоточный надзиратель случайно обмолвился о том, что мальчик-помощник – и не мальчик вовсе, а девка.

Новость откровенно ошарашила Петра Анисимовича. Не сказать что он так уж взволновался. Просто это было несколько необычно, и он не мог не выяснить доподлинно всех обстоятельств. Это не составило большого труда. А вот дочь видного российского промышленника, имеющего правительственные награды и состоящего на особом счету у императора, – это проблема. Ее вот так просто не уберешь.

Нет, чисто технически сложностей тут никаких. Убрать можно любого. Даже императора. И для этого вовсе не обязательно метать бомбы или устраивать канонаду на всю столицу. Достаточно всего лишь одного выстрела, причем совершенно бесшумного. Шум начнется потом. Причем даже в случае с Игнатьевым – весьма серьезный.

Голубев вовсе не считал российскую сыскную полицию ни на что не годной. Скорее уж наоборот, европейским полицейским стоило бы поучиться работать у русских. Это не хитроумные детективы писать с кающимися преступниками в конце. Но если за дело возьмутся должным образом мотивированные русские волкодавы, подобный конец очень даже вероятен.

Поэтому он решил сначала понять, насколько эта девица может быть способна доставить неприятности. Нет, при средствах и возможностях ее папаши очень даже способна, это понятно. Но это только в том случае, если она захочет этого и найдет поддержку в лице отца. И все указывало на то, что она вроде как ее обрела. Во всяком случае, ее поступление в университет говорило именно об этом. Но Голубев решил все же немного обождать и посмотреть, куда ее заведет учеба.

Пока суд да дело, решили заняться другим индивидом, о котором появилась похвальная заметка в газете. Разобрались с нижегородским умельцем с блеском, осмеяв и оплевав его в прессе. Выставили полным дураком и ничтожеством в глазах потенциальных инвесторов. Наконец по прошествии времени пришла пора все же посмотреть, чем таким занимается Александра Витальевна.

Н-да. И это обитель девицы? Нет, если посмотреть поверхностно, то вполне нормальная комната девушки, тщательно следящей за своей внешностью. Довольно широкая кровать, журнальный столик с парой легких кресел, просторный платяной шкаф с большим зеркалом, туалетный столик-трюмо, на котором разместились всякие женские штучки…

Из общей картины выбивались только забитый книгами шкаф, пристроившийся в простенке между окон, и рабочий однотумбовый стол с выдвигающимися ящиками, с настольной лампой и стопкой каких-то бумаг. А на закуску у другого окна между подоконником и кроватью, так чтобы свет падал слева, стоял кульман.