Книга Несгибаемый - Константин Калбазов

– Ты что, умалишенный? – возмутился Андрей.

– Где твой дружок, оглобля? – зло выдавил Петр.

– Остап, выйди.

Ага. А он о чем. Из кустов на противоположной стороне улицы появился невысокий Остап и, повинуясь жесту Петра, подошел к Андрею. Нет, то, что они его зауважали и устроили самую настоящую засаду, конечно, греет. Вот только сам факт этой засады огорчает.

– Значит, так, душегубы вы мои паленые[9], не оставите мысли посчитаться со мной, очень сильно пожалеете. Я ить паспортом обзавелся только пару месяцев как. А до того где меня только черти не носили. И в отличие от вас, я на каторгу так и не угодил. Так что мне преступить закон что высморкаться. А теперь пшли вон, – дополняя свои слова выразительным жестом руки с наганом, приказал Петр.

К счастью для этих двоих, они предпочли в точности выполнить его требование и припустили по улице. Вообще-то Петр сейчас не сомневался в том, что положит их. И рука у него не дрогнула бы. А там… Да пошло оно все. Сбежал бы, попробовал бы еще каким-то способом легализоваться. Ничего в этом невозможного нет, тем более уже успел слегка осмотреться в этом мире. Проблемно, конечно, и еще как, потому как его с этим двойным убийством увязали бы сразу. Но проблем не бывает только у мертвых, каковым Петр становиться решительно не хотел.

Спровадив парочку недоброжелателей, решил осмотреть место, где они прятались. Н-да. А ведь палок-то нет. Если бы они собирались его поколотить, то наверняка вооружились бы дрекольем. Ну и бросили бы его там, где прятались. А здесь ничегошеньки. Значит, собирались его подколоть. Именно прирезать. Если бы пристрелить, то пристрелили бы.

Все это Петр додумывал, уже направляясь домой. Вот оно как весело получается. И не будь у него нагана… Н-да. Надо бы озаботиться меховыми перчатками. Оно, конечно, будет не так тепло, как в рукавицах. Да и дорогие эти перчатки. Но лучше уж так, чем всякий раз сдергивать рукавицы. Альтернатива в виде трехпалых рукавиц его не устраивала. Эти также особым удобством не отличались, разве что позволяли нажать на спусковой крючок.

– Дядь Петр, ну ты где так долго-то? – набросился на него Митя, едва только он переступил порог.

– А что такое? Не управился с домом, – вдруг догадался Петр, вспомнив о том, куда отправлял парнишку.

– Обижа-аешь, дядь Петр, – самодовольно проговорил Митя. – Я даже потянул немного время, как ты учил, чтобы они не подумали, что все так просто. Три рубля заплатили.

– Ну вот видишь, как хорошо. Выходит, сегодня праздник. Твой первый настоящий заработок. А, Аксинья?

– Кормилец. – Прижав голову сидящего сына к груди, хозяйка ласково потрепала вихры довольно улыбающегося Мити.

Вона как. Словно и не она несколько часов назад обвиняла Петра в том, что он отправил ее чадушко чуть ли не на смерть.

– Только выпивки-то в доме нет, – всполошилась Аксинья.

– И не надо. Рано еще нашему работнику горькую пробовать. А лучше бы и вовсе от нее держаться подальше. Но вот, к примеру, пельмени были бы к месту. Есть пельмени-то? А то что-то так захотелось, аж до дрожи в коленях.

– Есть. Наморозила недавно, – с улыбкой ответила женщина. – А сам-то где так долго пропадал? Мы уж думали, не случилось ли чего.

– Да как-то так вышло, – неопределенно ответил Петр.

Нет, понятно, что слух по городу уже ползет и завтра, обрастя невероятными подробностями, в любом случае докатится и до них. А потом Петру все одно придется рассказать, как оно было, безжалостно отбрасывая надуманное. А может, есть смысл и чего прибавить, чтобы те же Андрей и Остап призадумались лишний раз. Но это будет завтра. Сегодня говорить об этом решительно не хотелось.

Скинул полушубок и только теперь вспомнил о той пуле, что ожгла руку. Впрочем, ничего страшного там не оказалось. Царапина да и только. Порезы куда серьезнее бывают. Правда, рукав рубашки вымок в крови, да Аксинья всполошилась. Пришлось рассказывать о происшествии, не откладывая в долгий ящик.

– Здравствуй, красавица.

– Ой, Ваня. Ты как тут-то?.. – слегка испугавшись окрика, а потом явно обрадовавшись, произнесла девушка лет двадцати в одеянии прислуги.

В ответ на это сидевший на козлах саней молодой человек видной наружности, хоть и в тулупе, залихватски закрутил усы. Вообще-то извозчики, как правило, носили бороду. И то, что мужчине приличествует борода, тут вовсе ни при чем. Просто при их работе, да в зимнюю пору, это куда лучше, потому как сберегает лицо от холодного ветра.

Но этот предпочитал голый подбородок и лихие усы. И причина тут была в том, что молоденькие бабенки гораздо охотнее смотрели на таких вот красавцев. Ну что борода? Мужицкое это. А вот ухоженные усы и лоснящийся подбородок – это уже господское, из той близкой, но недосягаемой жизни.

Стоявшая рядом с девушкой женщина средних лет внимательно осмотрела Ивана и, переведя взгляд на спутницу, обозначила легкий одобрительный кивок. Понравился. А то как же не понравиться. «Вон какой видный», – весьма красноречиво говорил наполнившийся гордостью взгляд девушки.

– Так ведь ты сказывала, что сегодня на рынок собираешься. Вот решил подвезти. Я вам, красавицы, еще и на рядах помогу, корзинки нести.

– Да что ты, Ваня. У тебя, поди, своих дел невпроворот, – смущенно стала отнекиваться девушка.

Однако выходило это у нее… Только женщины могут говорить «нет» так, что оно означает несомненное «да».

– А-а-а, – неопределенно махнул рукой парень. – Всех денег не заработать. Так отчего же не сделать приятное сердечной подруге.

– Да не слушай ты ее, сынок. Сама уж два дня только тебя и поминает, а туда же. И нечего на меня зыркать, Лизавета. Полезай в сани, – решительно взяла ситуацию в свои руки женщина.

А то как же. Сани высокие, просторные, ничем не хуже пролетки. В таких проехаться… Девице Лизавете мужика, наружностью не уступающего господам, а ей вот сани достойные. Вот сейчас она, как госпожа, с шиком подъедет к базару, и ведь никакой платы. Опять же, пойдет меж торговцами с пустыми руками, а вслед за ней будут нести корзины девица и такой вот добрый молодец. И чтобы она от такого отказалась! Вот уж кем-кем, а дурой она никогда не была.

Живо устроились в санях. Кучер, красуясь перед девицей, залихватски свистнул и с места погнал крепкую лошадку вскачь. Только снежная взвесь взметнулась за понесшимися по улице санями. Февраль в Петрограде выдался снежным и вьюжным. Сейчас-то погода вроде попритихла, но снега выпало изрядно.

Голубев Петр Анисимович, все это время стоявший у афишной тумбы, изображая человека, увлеченно изучающего наклеенные объявления, ухмыльнулся вслед укатившим саням. Иван снова в своем репертуаре. Девки просто млеют при виде этого франтоватого парня. И тут он, несомненно, получит свое. Ну не может Иван иначе. Если чего захотел, то непременно добьется, проявляя просто чудеса предприимчивости.