Книга Ударь по больному месту [= Врежь побольнее ] - Джеймс Хедли Чейз

— Прекрасно, Билл. Думаю, сейчас самое время поговорить с миссис Сэнди.

Дождь прекратился. Я вышел из машины и, не надевая плаща, направился к коттеджу. Дверь была не заперта, открыв ее, я оказался в маленьком холле, из которого прошел в гостиную. Миссис Сэнди полулежала в большом кресле.

— Снова вы! Что вам теперь угодно?

Взгляд и голос ее не были враждебны, и я уселся напротив. — Миссис Торенс уволила вас, не так ли? Она кивнула.

— Да, и я очень рада. Сыта по горло этими господами. Теперь поеду к родственникам, первый раз за двенадцать лет. Приятно сознавать, что можешь наконец делать то, что хочешь.

— Рад за вас. Но прежде чем вы уедете, миссис Сэнди, прошу вас, расскажите мне немного об этой семье. Я хочу знать, почему шантажируют мисс Анжелу?

Негритянка долго смотрела на меня, видимо, обдумывая свой ответ, а потом пожала своими мощными плечами.

— Да, — призналась она наконец, — наверное, нужно довериться кому-то. Нельзя все время находиться в напряжении. Я расскажу вам все, прежде чем уехать навсегда. У нас большая семья — три брата и четыре сестры. Все будут рады мне. Если бы не мисс Анжела, я бы уже давно уехала отсюда. Но я нянчила ее с младенческого возраста, с ее дня рождения… Я знала, что она малость не в себе, и старалась, как могла, скрасить ее жизнь. Я все делала для нее, и она меня за это любила, а с матерью они были как чужие. Мисс Анжела обожала брата. В детстве они очень дружили, а когда подросли, я заметила, что он начал от нее уставать. Она ни на минуту не оставляла брата — мистера Тома — одного. Я предупреждала ее, что нельзя вести себя так даже с братом, что все-таки они уже взрослые, но все напрасно. Потом он увлекся музыкой и часами играл на пианино, а мисс Анжела садилась у дверей на стул и слушала. Слушать его игру стало ее манией. А потом молодой хозяин поссорился с отцом и ушел из дому. Он ушел, даже не попрощавшись с мисс Анжелой, это было для нее страшным ударом. С тех пор ее болезнь стала прогрессировать. Для меня наступило тяжелое время, но мне еще удавалось справляться с мисс Анжелой. Азотом умер мистер Торенс. Он оставил моей госпоже много денег и этот домик. Она сразу же в него и переехала. Мать она ненавидела. Девочка могла целыми днями ничего не делать: сидела на стуле, смотрела по сторонам, что-то бормотала себе под нос. И вот тут я сделала ошибку: мне надо было рассказать обо всем миссис Торенс и попросить ее вызвать врача, но мне хотелось самой помочь мисс Анжеле. Я пыталась заинтересовать ее работой по дому или в саду, но все напрасно. Так продолжалось несколько недель, а потом пришел этот человек… — Миссис Сэнди помолчала, обтерла вспотевший лоб и заговорила снова: — Он даже не позвонил, а просто открыл дверь и вошел. Я была на кухне — готовила обед. Он сел, где сейчас сидите вы, и снял шляпу. Он был совершенно лысый, а лицо у него… это было лицо настоящего дьявола. Я как раз вышла из кухни и услышала, как он говорит мисс Анжеле, что знает, где находится ее брат. Я задержалась и прислушалась. Мисс Анжела вся напряглась, а этот человек сказал, что Том не хочет, чтобы кто-нибудь нашел его. Он делает большие успехи в игре на пианино и шлет своей сестре привет. И еще этот дьявол сказал, что мистер Том находится под его покровительством и он помогает ему. «Но просто так я не помогаю, — добавил он, — вы должны приходить первого числа каждого месяца в „Блэк Кэзет“ и приносить десять тысяч долларов мне за услуги. Пока вы будете так делать, я гарантирую, что с вашим братом все будет в порядке, потому что я буду рядом. Но, если вы откажетесь, мистеру Тому перебьют все пальцы молотком, и он больше не сможет играть. Итак, ваши деньги — моя опека, — Мисс Сэнди снова замолчала и обтерла лицо. — Это было десять месяцев тому назад. Мисс Анжела сказала, что будет платить. Тогда этот тип объяснил, где найти „Блэк Кэзет“, и еще раз взял с нее слово, что она будет приносить деньги и отдавать их одному старому другу, которого там встретит. Этим старым другом оказался мой сын! Лучше бы он никогда не родился! — Негритянка ударила сжатым кулаком по колену. — Я пыталась поговорить с мисс Анжелой, но она не хотела меня слушать. Я старалась убедить ее, что этот человек — обманщик и вымогатель, что он ничего не знает о мистере Томе, но она не слушала, а кричала: „Разбить эти чудесные пальцы молотком!“ После этого случая она стала каждый месяц ходить в банк, снимала деньги и отдавала их моему подлецу сыну. Это вносило успокоение в ее истерзанную душу. Она даже немного повеселела. Затем, немного погодя, это страшилище пришло к нам снова. Он сказал, что, если мисс Анжела даст ему сто тысяч долларов, он устроит ей встречу с братом. Не сомневаюсь, что эту идею подсказал ему мой сын. А потом пришли вы и сказали, что разыскиваете мистера Тома, потому что он получил наследство в сто тысяч. Мисс Анжела хотела взять эти деньги, чтобы встретиться с братом. В ее нездоровом мозгу возникла мысль, что вместо Тома в банк может явиться кто-нибудь другой, и она обратилась за помощью к Хэнку. Что из этого вышло, вы знаете не хуже меня. В тот день она вернулась из банка в ужасном состоянии и вела себя, как дикое животное. Я испугалась и заперлась на кухне, а она вопила: „Я покажу этому сукину сыну! У него, наверное, есть подружка… Ничего не пожалею… Я поговорю с Хэнком“. Потом она уехала и вернулась часа через три. Она была уже совсем другой: веселой и спокойной. „Ну, он свое получил“, — сказала она мне. Я не поняла, о чем она говорит, а потом прочитала в газете о случае с кислотой. Я вам страшно сочувствую, мистер Уоллес, ну да с этой девушки взять нечего, она ненормальная. Теперь ее увезли в клинику для психических больных, и я слышала, как доктор сказал миссис Торенс, что мисс Анжела вряд ли вернется домой. Она неизлечима…

Теперь я знал все, что хотел, и мог уходить.

— Если вам понадобится моя помощь, миссис Сэнди, можете на нее рассчитывать.

Она взглянула на меня и опустила голову.

— Мне не нужна ничья помощь. Идите, мистер Уоллес, я поеду к родственникам.

Выйдя из коттеджа, я постоял немного, вдыхая теплый влажный воздух и слушая долетающий издалека городской шум.

Хэнка больше не было, Анжела тоже почти что не существует, остался один — Хула Мински!

Я понимал, что не успокоюсь, пока эта лысая обезьяна ходит по земле, и лишь с его смертью погаснет во мне жажда мести. А моя Сюзи навсегда останется для меня волшебным воспоминанием.

Я пошел туда, где меня поджидал Билл.

Каждый сел в свою машину, и мы отправились домой. Дома Билл варил кофе, а я рассказывал ему о своем разговоре с миссис Сэнди, об Анжеле и Томе…

— Вот такие дела, Билл, — закончил я. — Завтра встречусь с Сандрой и вплотную займусь Мински. А теперь — спать.

Но сон не шел, и мне пришлось принять три таблетки снотворного.

Утром, когда я заканчивал плотный завтрак, приготовленный Биллом, раздался телефонный звонок. Было 11.15. Звонок был таким неожиданным и резким, что мы с Биллом вздрогнули.

Я взял трубку:

— Дирк Уоллес у телефона.

— Это Сэм из «Нептуна», мистер Уоллес. С вами хочет встретиться Эд Барни. Он просил позвонить вам… Что-то очень важное.