Книга Черный фотограф - Светлана Успенская

Промучившись минут сорок по снежной целине, Леня подошел к городку. На дорогу вдоль бетонной ограды не надо было жалеть времени — он пытался угадать, где находится тот одноэтажный дом, возле которого в прошлый раз стоял грузовичок. По времени съемки выходило, что это будет примерно посередине пути, пройденного в прошлый раз. Для ориентировки на местности была выбрана точка обзора повыше — раскидистое дерево, растущее возле самого забора. Его пышную крону как будто кто-то специально срезал со стороны ограды. Леня, отчаянно пыхтя, влез и, сняв с шеи театральный бинокль, стал осматривать окрестности. То, что он увидел сверху, ему очень не понравилось.

Он разглядел еще, кроме двойного забора и колючей проволоки, что пространство просматривалось телекамерами, чьи черные головки были натыканы по всему периметру городка. Неизвестно, конечно, работали ли они, вполне могло оказаться, что и нет, но сам факт их существования был неприятен. Такие системы телеохраны наводятся обычно теплочувствительными элементами, и обмануть их сложно.

При взгляде на занесенный снегом городок, молчаливо замерший около леса, у него захватило дух.

«Вот красота-то какая!» — восхитился Леня и поднялся повыше. Черный квадрат около крайнего дома, назначение которого осталось ему непонятным, при просмотре камерой оказался бассейном с подогреваемой водой. От него белыми струйками поднимался пар, а прямо к бортику бассейна вела дорожка из домика с трубой.

«Баня, — догадался Леня. — Вот это да!»

Между баней и трехэтажным домом шел крытый стеклянный переход, изнутри украшенный зеленью. Неподалеку, под навесом, стояли две машины. Дальше выглядывала высокая проволочная сетка, огораживавшая занесенный снегом прямоугольник, по всей видимости, теннисный корт. Веранда, оплетенная засохшими безлистными плетями дикого винограда, примыкала к дому справа. Между красивыми зданиями виднелся молодой, едва поднявшийся над сугробами сад с гротом, сложенным из обтесанных камней, и с какой-то белоголовой статуей посредине круглого фонтана. Дорожки вокруг сада были аккуратно расчищены.

«Действительно дворец! — восхищенно признал Леня. — Я представляю, как здесь летом здорово!»

Он стал осматривать окрестности, пытаясь обнаружить какой-нибудь пролом в заборе или дополнительный вход, через который стоило бы попытаться проникнуть на территорию. Напрягая изо всех сил зрение и то и дело подкручивая бинокль, Леня разглядел какую-то арку над бетонной оградой. Колея в этом месте сворачивала в глубь городка и терялась между домами. Надо было подойти поближе и глянуть, что это за арка.

Он спрыгнул с дерева в сугроб и, надев лыжи, пошел вперед. Вскоре дорогу преградило дерево, посередине ствола расщепленное надвое и обугленное. Одна половина его стояла вертикально, а другая, потоньше, наклонилась под тяжестью снега и опустила ветви за забор, образуя арку. Влезть на нее не представляло большого труда.

Взгромоздившись на самую макушку, Леня огляделся — по-прежнему было пусто и тихо, как будто городок вымер.

«Вот по этому мостику я аккуратно спущусь и поднимусь обратно, — решил он и увидел черное пятно телекамеры под самыми ветками дерева. Ее зрачок неподвижно уставился вниз, на дорогу, стекло объектива было разбито — кажется, она была сломана. — Вечером я сюда еще вернусь. Итак, будем делать пробу пера».

Бабка Чичипалиха ворчала:

— Куда это тебя на ночь глядя несет, неужто все за здоровьем гоняешься? Сидел бы смотрел телевизор. Я, чай, с тебя за просмотр деньги не беру. Погляди, какой холод, ночь ясная, приморозит тебя в курточке на рыбьем меху.

— Ничего, я не мерзлявый, — отвечал, собираясь, Леня. Он решил не брать с собой рюкзак, а все самое необходимое распихать по карманам.

Ночь и вправду была холодная. Желтоватая луна была обведена розовым пятном — к морозам. Поле освещалось зыбким голубоватым светом, а лес грозно чернел вдалеке монолитным массивом. Лыжник быстро добежал до него по темнеющей нитке лыжни. Городок едва светился между деревьями, дома казались выше, чем днем.

Вскоре Леня дошел до расщепленного дерева и влез на него. За забором небольшие фонарики освещали центральные дорожки.

«Боже, сделай так, чтобы камеры не работали», — взмолился сыщик. Он перелез по дереву через забор и спрыгнул на дорогу. Сверху на него обрушился целый сугроб снега. «Черт, надо быть осторожнее, они могут заметить, что снег сбит», — испуганно подумал Леня.

Интересующий его дом вырисовывался черной громадой, а рядом с ним приветливо светился большими окнами одноэтажный флигелек. Сыщик пошел по дороге, осторожно осматриваясь и стараясь не наступать на нетронутый снег, чтобы не оставлять следы от лыжных ботинок. В руке он держал палку, которой собирался обороняться от собак. Но никаких собак не было, только снег громко скрипел под ногами.

Близко к флигелю он подойти не решился. Его могли заметить из окна, освещавшего пространство вокруг, могли разглядеть в свете луны, льющемся с неба. Да и охранники просто могли выйти прогуляться и наткнуться на него. Леня влез на какой-то бетонный квадрат на пересечении двух дорожек (кажется, это была клумба) и, достав бинокль, стал смотреть в окна, надеясь увидеть, что творится во флигеле.

В уютной комнате, отделанной панелями светлого дерева, сидели несколько молодых мужчин и две молоденькие девушки. Вся компания смотрела по телевизору какой-то боевик. На полу, положив головы на лапы, лежали две огромные немецкие овчарки. Мужчины попивали что-то из стаканов. Появилась полная немолодая женщина с подносом в руках. Зазвонил телефон, один из мужчин поговорил и положил трубку.

«Ясно, это обслуга и охрана пансионата, — догадался Леня. — Не сильно они его охраняют. Ну а мне-то лучше!»

Расхрабрившись, Леня слез с клумбы и стал беспрепятственно бродить по городку. Больше ничего интересного он не увидел. Казалось, что, кроме охраны, обитающей во флигеле, здесь больше никто не жил. Все дома стояли темные, человеческое присутствие угадывалось только на одном крошечном пятачке освещенного пространства. Основательно промерзнув, сыщик, старательно огибая все мало-мальски освещенные дорожки, добрался до своего мостика и легко перемахнул через забор.

Вскоре он уже сидел в теплой избе и попивал с бабкой Чичипалихой крепкий чай, заваренный на душистых летних травах.

15

За те несколько дней, которые Соколовский, как у Христа за пазухой, прожил у бабки, он смог досконально изучить нехитрую жизнь затерянного в деревенской глуши городка. Каждый день он дежурил по нескольку часов на одном из деревьев, наблюдая за жизнью постоянных обитателей, а вечером разгуливал между домов, заглядывая в окна. В конце концов он так осмелел, что однажды чуть не попался — один из охранников неожиданно вышел из домика, и сыщику пришлось сидеть, согнувшись в три погибели за машиной, стараясь унять сердцебиение. После этого он стал осторожнее.

Постоянно в пансионате жили шесть человек. Один из мужчин, тот, что постарше, был шофер. Он иногда выезжал на грузовичке за продуктами, а двое других не отлучались из городка ни на час. Как-то утром приехал джип со смуглым представительным мужчиной в дубленке. И сразу вся обслуга забегала, засуетилась, началась уборка: вытряхивали ковры, что-то носили, чистили дорожки. Мужчина в дубленке по-хозяйски обошел обитаемую часть городка, долго не выходил из большого дома, а уехал только к вечеру.