Книга Черный фотограф - Светлана Успенская

Выстрелы стали удаляться и затихать. Послышался рев отъезжающих машин. Леня выглянул наружу. В сизом дыму, который медленно рассеивался от сквозняка, лежали окровавленные тела, и совсем рядом виднелся свободный пролом в стене.

— Пошли! — Он схватил Леру за руку, и они выбежали из ангара.

По улице мчались мигающие синим проблесковым огоньком милицейские машины.

Проваливаясь в сугробах, перелезая через заборы, задыхаясь от острого холодного ветра, беглецы уходили к жилым домам. Небо на востоке медленно светлело.

Эпилог

Море накатывало на берег, шуршало обкатанной галькой, играло лучами мартовского горячего солнца. Цвет его еще напоминал свинцовую зимнюю воду, но уже чистое голубое небо купалось в студеных зеленоватых водах. Монотонный размеренный звук прибоя убаюкивал, утешал, заставлял думать о быстротечности преходящей жизни, настраивал на философские размышления.

Расстегнув плащ, Лера сидела на большом нагретом камне и подставляла свое бледное лицо солнцу. Крымская природа уже очнулась от зимней спячки и выбросила первые нежно-зеленые стрелки травы. На деревьях набухали почки, и цветение дикого абрикоса на склонах говорило о скором приходе тепла.

Около кромки прибоя, то и дело осторожно подползающего к ногам, Леня бросал плоские камни в воду. Они несколько раз отскакивали от поверхности, чтобы, подняв над водой небольшой фонтанчик, прощально булькнуть и лечь на дно.

— Пойдем, — сказала Лера, поднимаясь и отряхивая плащ. — Время обеда, должны уже принести московские газеты.

— Как быстро заканчивается воскресенье! — с сожалением ответил Леня, полоща руки в ледяной воде, и внезапно рассмеялся: — Ты знаешь, у нас в загсе вчера одна парочка регистрировалась. Жениху под восемьдесят, а его подруге чуть менее того. Я, когда их снимал, чуть со смеху не умер — на невесте было белое платье.

— Весна, — философски заметила Лера. — Слушай, а когда у тебя получка? Хозяйка просила вперед за квартиру заплатить.

— Недели через две. Но, может, удастся еще в субботу на свадьбе подработать, один турок богатый женится. Я, кстати, и насчет нас уже договорился. Заведующая сказала, распишут в любой момент… — И без всякой связи с предыдущим высказыванием заметил: — А в Москве сейчас только с крыш течет…

Они поднялись по обсаженной кустами акации извилистой тропинке, круто сбегавшей к морю, и через несколько минут уже шагали по узким тихим улочкам приморского города.

— Ну, что там пишут, — предвкушая неторопливое предобеденное чтение газет, пробормотал Соколовский, шурша листами, еще оставляющими на руках следы свежей типографской краски.

Его подруга гремела посудой на маленькой кухоньке, и вскоре вкусно зашкворчала на сковородке яичница, запах которой заставлял трепетать ноздри и вызывал обильное слюноотделение.

— Лера! — закричал Леня. — Иди сюда!

— Что такое? — Из кухни выглянула раскрасневшаяся Лера, вытирая руки о полотенце.

— Читай. Вслух читай.

— «По сообщению пресс-службы ГУВД, отделом по борьбе с организованной преступностью была завершена операция по обезвреживанию двух крупнейших московских группировок, ореховской и казанской, долгое время терроризировавших юго-восточные и восточные районы столицы. Под их контролем находились многие частные предприятия, торговые точки, фирмы и даже банки. На их счету более двухсот убийств, грабежи, вымогательства, киднеппинг и другие преступления против общества. В результате блестяще спланированной и проведенной операции во время раздела сфер влияния на одном из складов, принадлежащих фирме, контролируемой ореховской группировкой, сотрудниками милиции были задержаны все главные члены банд. Сейчас задержанные преступные авторитеты Сахарков, по кличке Кореец, известный вор в законе, и Рыжков, по кличке Рыж, находятся в заключении. Проводятся необходимые следственные мероприятия, и вскоре преступники предстанут перед судом за многочисленные злодеяния. Сотрудники милиции, наиболее отличившиеся при задержании особо опасных преступников, будут представлены к правительственным наградам…»

— Ну как тебе заметка? — спросил Леня, выжидательно посматривая на Леру.

— Отлично! Полтора слова правды, — ответила она. — Значит, за тобой уже некому охотиться?

— Да, и мы сможем вернуться в Москву! Осенью. Я устроюсь куда-нибудь служить, и к черту эти все приключения…

— Неужели ты угомонишься? И тебе не захочется снова лазать по деревьям, по строительным кранам и заглядывать в чужие окна?

— Я попробую…

Они крепко обнялись.

За окном, внизу, за зарослями кустов, подернутых легкой зеленоватой дымкой, ласково синело Черное море, с мягким шорохом омывая прохладными волнами первые весенние побеги…