Книга Брусиловская казна - Сергей Бортников

– Привет, заведуйчая! (Я её иначе не называю.)

– Привет, Боник! Где пропадаешь?

– В чужих краях. А ты?

– На месте.

– Ой, не знаю… В музее уже забыли, как ты выглядишь.

– За мной оставили лишь полставки, и я там редко появляюсь.

– Но работу проводишь?

– А то как же? Пашу, как пчёлка. На днях снова надо в район, а не на чем. То ли дело – когда был ты…

– Не так я тебе нужен, как мой «Запорожец».

– Точно!

Смеемся…

Та старенькая машина частенько выручала наш отдел. Сколько раз её вытаскивали из болота более тяжёлые собратья, сколько километров непролазных дорог намотали её колёса!

– А помнишь Любохыни?[50]Как мы форсировали ров, и Панышко потерял один туфель? Всем отделом ковырялись в иле, но так и не нашли!

– А Любомль?[51]Когда нам среди ночи приспичило ехать в режимную зону. Чуть границу не проскочили… Или еще круче! Когда твой «запор» сел брюхом на могильную плиту!

– Шёл дождь и я хотел подъехать как можно ближе к памятнику. К счастью, мимо проезжал рейсовый автобус. Мужики подняли легковушку и на руках вынесли на трассу!

…Словно вернувшись на десять лет назад, мы шли по центральной улице и громко хохотали. Некоторые прохожие даже оглядывались на нас.

Так и добрались до магазина, в котором теперь подрабатывает Елена.

– Очень приятно было встретиться, заведуйчая… Давай звони, телефон у меня всё тот же, может, и свожу тебя куда по старой памяти…

– А что, это идея! Давай мотнем в Колодеже[52].

– Зачем?

– Если раньше мы с тобой замеряли Ленина и могилы советских воинов, то теперь – новая струя. Ставить на учёт всё, так или иначе связанное с национально-освободительным движением во время Второй мировой войны.

– С этого места, пожалуйста, подробней…

– Могилы воинов УПА, курени, бункеры…

– Э, подруга, чего ж ты раньше молчала? Что в Колодеже?

– Схрон! И непростой.

– Давай. Колись!

– В том селе существовала довольно мощная ячейка УПА. Энкаведисты неоднократно преследовали бандеровцев, но те добегали до кладбища – и как сквозь землю проваливались. Секрет удалось раскрыть лишь много лет спустя. Оказывается, над одной из могил вместо памятника был установлен муляж, скрывавший вход в подземное укрытие. Газета «Волынь» давно писала об этом, но у нас никак не доходили руки.

– Ну, Леночка, удивила! Когда выезжаем?

– В субботу. И то не раньше четырёх.

– Значит, послезавтра мы у тебя. В шестнадцать тридцать. Я буду не один. С Серёгой Панышко и Вовкой Кливанским. Таких знаешь?

– Издеваешься?

16

Я сижу на задней сидушке «мерседеса» и вслух читаю «Волынь». Рядом со мной – Елена, за ней – Панышко. Кливанский как аристократ занимает переднее сиденье. Славик никуда не помещался, и его пришлось оставить дома. За рулём вместо него – Яша, без которого с металлоискателем никто не управится.

…«Ещё недавно на столбце был крест, а под ним – надпись, кто тут похоронен. На самом деле надпись была вымышленной и могилы никакой не было. Под муляжным надгробием, которое можно приподнять рукою, маскировалось убежище колодеженских борцов за самостийну Украину.

Говорят, этот необычный памятник специально изготавливали во Львове. Сделан он под мрамор из цинковой жести так искусно, что ничей бдительный глаз не обнаружит фальши…

Не раз, бывало, гоняясь за неуловимыми упашниками, энкаведисты причмокивали: “Ну, бандёра, погоди!” А “бандёра” добежит до кладбища – и как в могилу провалится!

Прочешут всё кладбище – дзуськи![53]»

В мыслях я уже представлял, как через подземный ход проникну в бункер, с помощью прибора обследую его. Не беда, если не найду оружие или золото. Зато выясню принцип устройства схрона. Узнаю, где могут располагаться вентиляционные люки и смотровые щели, запасные выходы и тайники. Эти сведения непременно пригодятся в дальнейших поисках.

Но «не так сталося, як гадалося».

Колодеже лежит километрах в десяти левее трассы Луцк – Львов. Дорога такая, что по ней без последствий можно передвигаться только трактором. И то желательно – гусеничным. А никак не иномаркой. Яша мастерски объезжает глубокие лужи. И откуда только они взялись? Дождя не было несколько недель!

Где находится кладбище – не знает никто из нас. Чтобы выяснить это – берём «на борт» местную девчушку лет шестнадцати, голосующую у поворота на Сенкевичёвку[54], через которую лежит наш путь.

Бесстыдница забралась ко мне на колени и стала распоряжаться, как заправский штурман:

– Прямо… Здесь возьмите правее… Снова прямо…

Мы уже давно выехали за село, а Некрополя всё не видать! Может, таким образом она надеется заехать как можно дальше?

Но нет…

– Теперь вам налево, а мне надо выходить. Ещё топать и топать, – с сожалением констатирует малышка. – Спасибо, что подвезли!

Колодеженское кладбище находилось в чистом поле. Вблизи не было ни леса, ни посадки. Это сразу насторожило меня. Куда же ведет подземный ход? Газета утверждает – за территорию кладбища. К одиноко растущей старой липе. А дальше? Вся местность – как на ладони. И спрятаться негде!

Жестяное надгробие валяется в дальнем уголке среди неухоженных могил середины прошлого века. Такой роскошный памятник явно не гармонирует с атрибутикой других захоронений. Он в первую очередь должен был привлечь внимание чекистов!

Опять же, чтобы отличить мрамор от цинка – ума много не надо. Достаточно просто постучать по столбцу! В НКВД служили ушлые парни, которым приходилось сталкиваться и не с такими фокусами противника. Неужто не раскусили б элементарную подделку?

Дальше – больше. Если много раз поднимать и опускать такую громаду, на стыках обязательно должны появиться следы трения. В виде потёртостей или ржавчины. Ничего подобного на колодеженском надгробии нет и сейчас!

И, наконец, самое главное: неужели на всю деревню не нашлось ни одного стукача? В такое верится с трудом! Сочувствующие коммунистам граждане (которых, кстати, было немало) моментально донесли бы властям, что под памятником никто не лежит…