Книга Интермир. Серебряная греза - Нил Гейман

– Повсюду. – Жуакин раскинул руки, прожигая меня взглядом. – Там и сям, в любом пространстве и времени. С технологией Бинарии всякий мертвый Путник…

– Ну хватит, детка.

Я почувствовал, как Акасия напряглась, но мне недостало сил повернуть голову и посмотреть, кто говорит. Через секунду я все-таки увидел, ибо он сам вошел в поле моего зрения.

Передо мной был Лорд Догнайф, предводитель магов. Я сумел не вздрогнуть, даже учуяв его смрадное дыхание, даже увидев червей, копошившихся у него во рту. Я смотрел ему в глаза, прямо и требовательно. Я не выпендриваюсь, просто хочу, чтобы вы поняли: бояться его было нельзя.

Не особо рослый, он смахивал на помесь зануды-учителя с пацаном, которого всегда принимают в команду последним. Тяжелые коричневые ботинки, идеально отутюженные желтоватые брюки, твидовый пиджак, галстук-бабочка. И очки с толстенными стеклами, а за ними – «снег».

Я серьезно. Вспомните телеэкран, когда нет сигнала. Белый шум. Вот такие вот глаза. Ни зрачков, ничего. Сплошной «снег».

Однако он меня видел.

– Слушаюсь, Профессор. – Голос Жуакина прорезался сквозь гипнотический дурман, навеянный страшным взглядом. Я поспешно сморгнул. Глаза саднило, будто целый день я пялился в компьютер.

Профессор? Так это Профессор! 01101. Предводитель бинариев.

Штук десять корнеплодов ввалились в комнату и взяли нас в кольцо. Твидовый пиджак, очки и бабочка больше не казались потешными.

– Ты его уже выкачал?

– Еще нет, Профессор. Законтачил.

Коротышка кивнул. И только. Он смотрел на меня. И ждал.

В башке моей щелкнуло. Так вот откуда моя слабость, вот как Жуакин проник в память Старика, вот что творилось до того, как я выкинул его в окно. Теперь я понял, что́ помешал ему сказать Профессор… Вспомнилась сухая красноватая земля, с которой исчезли кровавые следы… Ох, как хотелось бы ошибиться!

– Ты – корнеплод. – Я злорадно отметил, что Жуакин замешкался и растерянно глянул на Профессора. – Бинарии вырастили тебя в горшке, вон как этих. – Я кивнул на лазутчиков.

– И удобрили душами твоих сородичей, – поддакнул Профессор. Жуакин молча смотрел на меня.

Даже страх, ледяным булыжником угнездившийся в животе, не мог соперничать с ослепляющей ненавистью: я понял, для чего понадобилась кровь Джея. Теперь ясно, почему вдруг у бинарного клона появились мощь и способности Путника. Кошмарное открытие не укладывалось в голове и в то же время все расставляло по местам.

– А еще подкормили чарами магов, – добавил Профессор.

– Что? – еле слышно шепнула Акасия.

– Они спелись с ХЕКСом! – Собравшись с духом, я посмотрел Профессору в глаза, но долго «снега» не выдержал. – Они выращивают, а те снаряжают.

– И дают власть! – рявкнул Жуакин. – Власть надо всем и вся!

Меня вдруг охватила такая слабость, что я чуть не грохнулся. Акасия незаметно взяла меня за руку. Наверное, боится или подает какой-то знак, подумал я. Оказалось, нет. Краем глаза я заметил вспышку, и тотчас руку мою кольнуло, будто статической искрой. Жуакин попятился, и мне разом полегчало. Акасия разорвала наш с ним контакт.

Конечно, надо было воспользоваться моментом, но давешнее открытие меня напрочь оглушило и парализовало. Соперничество Бинарии и ХЕКСа было нашим главным козырем. Но их сотрудничество лишало нас всякого преимущества.

Короче, нас уделали.

Профессор бросил взгляд на Акасию – всего лишь взгляд, – но она дернулась, как от удара током, и кулем повалилась на пол.

Я успел ее подхватить. Окликнул, но она не ответила. Хотя глаза ее были открыты, она, похоже, лишилась чувств. Дышать дышала, но не отзывалась.

– Выкачай парня, – велел Профессор.

– Быстро не выйдет, – замялся Жуакин. – Он сильный.

– Тогда забирай его. И девку.

Не дожидаясь приказа, корнеплоды шагнули к нам. Одному-другому я врезал, но их было слишком много, а я – с бесчувственной Акасией на руках.

– Джои, мы с тобой – глашатаи Морозной ночи, – ухмыльнулся Жуакин.

Корнеплод огрел меня дубинкой по голове, оставив мне одну задачу – не вырубиться. Смутно помню, как меня тащили по коридорам, а в голове моей вертелось это название – Тьма-Стужа. Где-то я его уже слышал… От кого?..

Морозная ночь скоро.

Шепот, пронизанный болью… кровь на каменистой земле… предостерег и… умер…

Джей…

Видимо, ненадолго я все же отключился. В себя пришел уже в клетке. Акасии не было, напротив – Жуакин.

Нет, клетка – неточное слово. Скорее, чехол из металлической сетки. С «капюшоном», раскинутыми в стороны «рукавами» и «штанинами». На запястьях и лодыжках у меня были манжеты, от которых тянулись сотни разноцветных витых проводов. Торс и ноги схвачены ремнями. Я мог пошевелить головой, и только.

Страх когтистой лапой стиснул желудок. Приехали. Я так спеленат, что даже пальцев не чувствую. Контакт с Интермиром невозможен – Жуакин постарался. О Тони ни слуху ни духу. Акасия в обмороке. Если не хуже. Я в ловушке бинариев, и спасти может только чудо.

Жуакин, тоже спеленатый, был абсолютно спокоен.

– Знаешь, без тебя ничего бы не вышло, – сказал он, будто я помогал ему завершить труд всей жизни. Как ни противно, но, похоже, так оно и было. – Чтобы выкачать всю силу Интермира, пришлось бы угрохать кучу времени. С налету не справишься. Уж больно вас много. Да уж, морока… Но ты, Джои, – небывало мощный Путник. Если б не ты, было бы много возни…

Хотелось спросить, какой возни и почему он тоже привязан. Ради чего вся эта затея и чему он так радуется. Хотелось вопить и рваться из пут. Но я лишь попробовал оглядеться и с трудом выговорил:

– Где Акасия?

– Как мило, что ты о ней беспокоишься. Может, и я когда-нибудь влюблюсь. С Джолиеттой мы поладили. Хорошо, что она уцелела в камнепаде. Я надеялся, никто не пострадает, но… не было выбора.

Не было выбора. Ну конечно, он и подстроил камнепад. Знал, что после ЧП Базу закроют на выход и он сможет выкачать энергию из максимального числа Путников. Все сходится! Всеобщее уныние, после гибели Ежи накрывшее нас, как ощутимый туман… Вялость Джо… Вот как он добыл формулу для прохода на Базу – украл энергию и память Джо… И героем явился в Интермир.

А мы его впустили.

Секунду назад я был близок к панике, но теперь на меня снизошел покой. Плевать на Жуакина, сейчас главное – руки-ноги. Если вдруг удастся бежать, они должны меня слушаться. Правда, никакого плана еще не было. Я хотел только одного – поквитаться за смерть Джея с тем, кто был со мною на одно лицо.

Я согнул пальцы правой руки, затем левой и почувствовал, что кровь потихоньку притекает: в кисти будто вонзились тысячи игл. Ладно, потерпим, а пока разберемся с хитроумным сетчатым чехлом.