Книга Выстрел - Анатолий Рыбаков

Но теперь у Миши не только предположения. Шаринец! Новый персонаж, еще неизвестный следствию.

Миша тут же позвонил Свиридову. Того не было на месте. Миша звонил еще, но застал его только на следующий день к вечеру. Свиридов попросил немедленно приехать. Миша поехал, хотя на этот вечер договорился встретиться с Эллен Буш после ее выступления. Обидно! Но ничего не поделаешь.

Миша рассказал Свиридову все подробно, начиная с разговора с Фургоном и кончая тем, что крикнула Белка возле «Гротеска».

– Ты поздно пришел! – сказал Свиридов.

– Поздно?

– Попов Владимир Степанович, он же Шаринец, – убит.

Миша ошеломленно смотрел на Свиридова.

– Когда твои ребята видели его в последний раз?

– Позавчера, часов в пять, наверно. Он вышел с кем то из «Гротеска».

– В тот вечер его и убили. В лесу, недалеко от платформы «Девятнадцатая верста» Брянской железной дороги. Труп найден вчера.

– Навроцкий! Валентин Валентинович! – убежденно сказал Миша.

– В ту ночь Навроцкий мирно спал дома. Кроме того, Шаринец убит из револьвера, вот пуля… – Свиридов вынул из ящика стола маленькую приплюснутую свинцовую пульку – того же калибра, что и пуля, которой убит Зимин. Этого револьвера у Навроцкого не было и нет. Вероятнее всего, Шаринца убил человек, который вышел с ним из пивной «Гротеск».

– Поговорите со Шнырой и Паштетом, ведь они видели этого человека.

– Ты думаешь, они узнают? Они его запомнили?

– Конечно! Они шли за ними до трамвайной остановки. Шаринец и этот человек сели в трамвай, на «четверку», и как раз в сторону Брянского вокзала.

– Вот видишь! Значит, не Навроцкий, а, скорее всего, именно этот человек убил Шаринца. Но звать сюда ребят я не буду. Приблизительное описание ничего не даст, неточное – собьет со следа. Тебе тоже не следует с ними об этом говорить.

– Они все равно узнают, что Шаринец убит.

– Пусть. Только не от тебя.

– Почему?

– Видишь, что делается, – убивают.

– Могут и меня? – усмехнулся Миша.

– Могут и тебя. За этим стоят люди пострашнее Навроцкого.

– А Навроцкий?

– Убивал не он.

– Выходит, убил Витька Буров?

– Я этого не сказал.

– Витька ни при чем, – убежденно сказал Миша, – теперь это абсолютно ясно. Витька в тюрьме, никакого отношения к убийству Шаринца он не имеет. На Шаринце они засыпались… – Он с торжеством повторил: – Они попались на Шаринце: устранили сообщника.

– Еще не видно связи между обоими убийствами, – возразил Свиридов, – кроме предположения, что они убиты из одного нагана.

– Этого мало?

– Мало, пока это предположение; много, когда будет установленным фактом.

– Но ведь Белка сама сказала, что из за Шаринца посадили Витьку, – настаивал Миша.

– Кто это подтверждает?

– Как кто? Шныра и Паштет.

– Не хотят ли они выручить своего предводителя и друга?

– Почему вы им не верите? Спросите Белку.

– Она скажет правду?

– В Белке я не уверен…

– Вот видишь!

– Но ведь Шаринца убили не случайно.

– Безусловно! Вопрос в том, в чьих интересах.

– Навроцкого с Красавцевым! – упорствовал Миша.

– Доказательства?

– Они заинтересованы в документах, похищенных у Зимина.

– Документы найдены.

– Да? Где?

– Подкинуты в почтовый ящик Зиминых. Кто подкинул? Опять Навроцкий?

– Не знаю, – растерянно ответил Миша.

– А не могли это сделать твои мальчики?

– Сомневаюсь.

– Подумай! Буров выкинул документы из портфеля; они где то валялись; мальчишки положили их в почтовый ящик.

– Я верю этим ребятам, – сказал Миша.

– Я тоже хотел бы верить, – вздохнул Свиридов, – только одной веры маловато.

34

Свиридов осторожничает. Но ведь не случайно сказал: «У Навроцкого такого револьвера не было и нет», и еще «В ту ночь Навроцкий мирно спал в своей постели»… Проверяет Навроцкого, но вида не показывает. Даже не захотел говорить со Шнырой и Паштетом, видевшими вероятного убийцу Шаринца.

Опасается, таится, осторожничает, сбивает со следа.

Обидно немного; можно бы рассчитывать на большее доверие.

Свиридов ни в чем не поколебал его, ни в чем не разубедил.

На минуту закралась мысль, что Шныра мог подбросить документы в ящик Зиминых по поручению своего отца, кладовщика Панфилова. И все же нет! Шныра – хмурый, замкнутый парнишка, но на подлость не способен.

А ведь кто то положил документы в ящик Зиминых. Скорее всего, сам Навроцкий – вот, пожалуйста; по вашему, я заинтересован в документах, ан нет, вот они, не из за документов все произошло, значит, я не при чем.

И кто то видел же его, видел, как он входил в подъезд, младшие классы уже на каникулах, ребята целый день околачиваются во дворе, – так и прошел Навроцкий незамеченным?

В одном подъезде с Зиминым жил Саша Панкратов. Встретив его во дворе, Миша спросил:

– Ты помнишь человека, который вмешался тогда, когда Витька бросился на меня с финкой? Он крикнул сверху, что все видел.

– Конечно, помню.

– Ты не видел: входил он вчера позавчера в ваш подъезд?

– Нет, – ответил Саша.

– А Юра не входил?

– Не знаю. Я их видел возле школы, – сказал Саша.

– Когда?

– Недели две назад.

– Их все видели, – пожал плечами Миша.

– Все не могли видеть, это было во время урока, – сказал Саша.

– Нет, на большой перемене.

– В этот день я был дежурным, – возразил Саша. – Утром, во время лабораторных, Юра вышел на улицу. Я спросил: «Ты куда?» Он ответил: «Передать ключи отцу». А то был не отец, а этот Тип Иванович.

– Ты не помнишь точно, когда это было?

– Можно посмотреть по журналу дежурств.

– И Юра передал ему ключи?

– Юрка протянул руку, может быть, они просто поздоровались.

– А ты бы сказал: «Рукопожатия отменяются», – пошутил Миша. – Слушай! Это было не в тот день, когда на учкоме, помнишь, Генка разбирал стихи Зои?