Книга Салют, Варварята! - Галина Исакова

Кроссовки вам покоя не дают. А сапоги резиновые не подойдут? А «вьетнамки» из вонючей резины? Нет? А ведь есть такое слово — надо. Кто одолеет вьетнамки, тот получит кроссовки. И брылезакаточную машинку!

Но дети не понимают, что во мне погиб великий педагог, и воспитанию не поддаются. Сожрали обои на кухне. Грызут оголившуюся бетонную стену и роют линолеум. Зря им вчера про графа Монте-Кристо читала.

На днях довели меня до того, что, озверев, я заперла одного в тумбочку. Посиди, мол, подумай над своим поведением! Ха-ха. Теперь в тумбочке есть лаз — круглая дыра в задней стенке. Гостям говорю, что это лисица. Прогрызла, чертовка, чтоб кур через лаз воровать.

По осени думаю пойти в балетный кружок. Буду там примой. Однозначно. Потому что теперь умею ходить, высоко поднимая ноги, как цапля, стряхивая с себя зубастых, причесываться, выделывая ногами замысловатые па, варить кашу, стоя на одной ноге, мыть пол одной рукой, создавая другой отвлекающее шуршание… В два прыжка преодолевать пространство от окна до двери и крутить головой фуэте, заслышав очередной аппетитный хруст. «Каскадеры, каскадеры, мы у случая прекрасного в гостях. Каскадеры, каскадеры… Пусть живет у нас романтика в сердцах. Жить не можем инаааааче!»

На «дачу» для детей велели прихватить игрушки. И в сильное затруднение поставил меня этот пункт. Значит, суну в рюкзак мячик, бегемота, косточку, клоуна, мои тапки, кусок стены, три тумбочки, одеяло, пару футболок, дверь кухни, шесть плинтусов, холодильник, все коробки, Варварин поводок, шпингалеты от балкона, рейки, моток провода, мой сотовый, бывший стол, бывший стул, бывшую сумку, бывшую куртку, боковину кресла и еще — не забыть! — мои ноги на кровати, ведь это самая любимая игрушка. Ну и так, еще барахлишко по мелочи…

А Оленька стала похожа на спаниельку. Или на бассета. Длинные уши… Голову наклонит — уши по земле волочатся.

Влад — самый шустрый. Ушлый, веселый, любопытный, отходчивый. Голова небольшая, сам рыжий, морда с горбинкой носа. Карлик Нос.

Димыч — Башкун. Головища как ведро. Подойдет, наклонит голову — пес серьезный, что тут скажешь.

А Олька — плакса! Скажешь ей: «Да вы, матушка, дууууура», — она плачет. Бежит к Варваре жаловаться. А что я сделаю, если такова правда жизни? Нормальный человек станет голову в трехлитровую банку совать?

Зато очень ласковая. Расстелишь дерюжку на пол, ляжешь к ним поласкаться, ну или там стихи Маршака почитать, малыши-карандаши бегут к тебе, только топот стоит. Правда, парни сразу начинают кусаться: Влад — за нос, Дим за ноги, а Оленька ляжет под бочок, футболку мусолит. Цапает, конечно, но не больно.

Шепчешь в ее спаниеличьи уши какие-нибудь шепталки, девчачьи секретики — про парней там, про бантики-цветочки, про жизнь сучью, — ребенок кусается, но слушает. На ус мотает. Ус справа большой вырос, а слева короткий. Неравномерно детишки растут. И усишки у детишков.

Писать они стараются на тряпки. А какать на газеты. Когда не забывают. В этом я вижу свой несомненный успех. ООО «Макаренко и Ушинский».

Ветеринар — тот, который с пониманием и «народными средствами», до нас еще не доехал. Позвонил, извинился, отложил визит до вечера. Роды, говорит, принимал. У пекинесихи. А мы что, мы не звери, роды — это аргумент на нашем уровне. Это мы завсегда с пониманием.

… Да, славные были денечки. Сижу, читаю, от смеха давлюсь. Шеф покосился. Делаю вид, что кашляю. Там дальше как раз история про шефа.

Щенкам скоро 2 месяца, а у меня — ГОРЯЧИЙ ИЮЛЬ

Встала я как-то утром, а спина — щелк и привет. Выключилась. Доподнималась! Щенки-то тяжеленькие, чуть не по 15 килограммов. И трое! А если плачет? Если обидел кто? Крышка железная упала — страшно же! Как на ручки не взять, не поцеловать это чудо меховое? Хоть и безобразники, но дети же! Когда им еще дурить, если не в детстве? И вот результат — стою, скрюченная, за спину держусь. Не то чтобы перекосило насмерть, но больно.

Однако работу никто не отменял. Нахожу в груде своих вещей корректор осанки: сложное переплетение эластичных бинтов, отдаленно напоминающее лифчик без чашечек, смысл действия которого — расправлять плечи. Сие изобретение медицинских умельцев было куплено в очередном припадке борьбы за здоровый образ жизни.

Надеваю эту «шлейку», на шлейку — платье, ковыляю на работу, держась за спину.

Тут вызывает меня начальник (если бы у меня был хвост, он бы поджался!). И начинает начальник со мной большой и серьезный разговор о том, что мы немножко застоялись, что хочется изменений (В июле? У меня весь отдел в отпуске!), что надо идти вперед и желательно креативными шагами (В жару? Креативными?), и что к концу недели хорошо было бы посмотреть план этих шагов и вообще стратегию развития проекта… Я сижу — дура дурой. Спина болит, шлейка режет, дети там, наверное, опять весь дом разнесли, Боже, я же не купила им витаминов, вот растяпа! Да, да, я слушаю, изменения, креативные, стратегия, тактика (во влипла!), да, да, к концу недели (и не забыть им купить когтерезку! Надо записать!)

Тут начальник как-то резко замолкает, пристально ко мне приглядывается, отводит взгляд и говорит, что задачи пусть и срочные, но не настолько, чтобы гнать… Можно и позже, не обязательно на этой неделе… Есть время подумать, в общем, идите, все потом решим.

Я, ничего не понимая, выхожу из комнаты. Что это было? А, ладно! И так работы полно. Ч-черт, еще эта шлейка дурацкая режет! Надо было купить на размер больше. Зайду-ка в одно место, поправлю вериги.

Подхожу к зеркалу… Мамочки мои! Шлейка перекосилась… Эластичная лямка выбилась из-под платья и торчит как бельмо в глазу! Хуже того — одна грудь сильно выше другой. Значительно и неоспоримо.

Так сбившийся корсет для горбунов спас меня от аврального мозгового штурма.

Дома дети не скучали. Интересовались очень цветами на полке. Цветы живыми не дались!

Перемены, перемены…

Все еще почти 2 месяца

Вчера продала Влада.

С Ульяной — его новой хозяйкой — мы работаем в одном Издательском доме, только в разных подразделениях. Так что она у меня, как и я у нее, всегда под рукой. Мы знакомы несколько лет. Девушка с активной жизненной позицией, красива, умна, напориста и обладает удивительным жизнелюбием. Поэтому ее мотивация для меня не пустой звук. Вижу, что Ульяне действительно ИНТЕРЕСНО быть хозяйкой мастифа. А интерес, как известно, правит миром. Кроме того, в семье ее сестры, с которой мы тоже знакомы, есть собака — догиня. Это тоже о чем-то говорит.

Правда, я практически ничего ей не рассказала. Есть такой грех… Но я не знаю, как и что рассказывать. Как о собаке можно сжато рассказать?

Помню, как покупала свою собаку, и меня грузили всякой ерундой: про выставки, часы посещений в клубе, цены на корм там-то, там-то, взносы, цацибы, экспортная родословная, длина поводка, мазь для ушей… У меня от этого съезжала крыша.