Книга Королевская охота - Инна Брюсова

— И что?

— Ну посоветовали мне тут одну… подруга моя, у нее с мужем такое же горе было. — Мария Филипповна чуть смущенно опускает глаза. — Ну, эту… ворожку! — шепчет она громко.

— И что? — Екатерина даже не скрывает, как ей интересно.

— Ну что! Сходила! Та сразу мне сказала: «Сглаз на твоем муже! Женщина, близкая ему, может, работают вместе или как, порчу навела, дурной глаз у нее! Сглазила его. Но я, — говорит, — с него эту порчу сниму! Не сомневайтесь!»

— И что?

— Ну что! Пошептала. Я Толикову карточку носила. Дала трав разных. Я варила и Толику в чай подливала!

— Помогло? — Екатерина смотрит на нее во все глаза.

— Сначала вроде нет, а потом помогло. Уже в самом конце. Только жаловался, что спать все время хочется!

— И больше вы с Алиной не встречались?

— Ну как… — Мария Филипповна мнется. — Вообще-то встречались, — говорит она после паузы, — еще один раз!

— При каких обстоятельствах?

— Я к ним на работу пришла! — Она сидит с опущенными глазами, разглаживая ладонью кружевную скатерть на журнальном столике. — Еще раз поговорить! Мое право! — Она вызывающе смотрит на Екатерину. — Ну, она меня так оскорбила, так оскорбила, прямо на людях, законную жену, ни стыда ни совести… Ну, я и не выдержала… Сказала ей все, что про нее думала… И тут у меня сердечный припадок, «скорую» вызвали… Толик побелел весь, испугался: «Машенька, — кричит, — Машенька! Прости меня!» А я чувствую, что умираю, сердце в груди останавливается… Больше я ее не видела!

— А Анатолий Константинович? — спрашивает без обиняков Екатерина.

— Тоже! — твердо говорит Машенька. — Он меня как привез домой тогда еле живую, так и честное слово мне дал, что между ними все кончено! А тут еще и дым пошел из ризеток!

— Откуда дым пошел? — не поняла Екатерина.

— Из ризеток! Электрических! От ее дурного глаза! Я вся задрожала от такого колдовства… Толик тогда тоже очень испугался. Я ему: «Вяжи узлы скорей!»

— Узлы? — Екатерина не верит своим ушам.

— Ну да, от сглаза! — Мария Филипповна серьезно смотрит на Екатерину, исключая всякую возможность расценить ее слова как… шутку?..

— И что потом?

— Ничего! Вы же знаете, что с ней случилось? Это ее Бог покарал! За все мои страдания, за все мое горе! — Она прикладывает руку к груди. — Знаете, я женщина добрая, мне всегда всех жалко. Галя, моя сестра, мне все время говорит: «Ты, Маша, чересчур жалостливая! В наше время так нельзя!» Но эту! Мне ее нисколько не жалко! А не бери чужого! — В голосе ее слышится едва сдерживаемая ярость. — Не бери! Не кради! Так тебе и надо!

Екатерина вышла из подъезда и с облегчением вдохнула морозный воздух. Не торопясь, побрела вдоль улицы. Зашла в крошечное кафе, спросила чаю. Долго пила принесенный чай, приходя в себя. Подумала, что не хочет больше играть в детектива. А также о бедной Алине, которую угораздило перейти дорогу этой ведьме. А также о бедном Анатолии Константиновиче, Толике, которого угораздило связаться с ними обеими!

Глава 9

…И МУЖЬЯ

Улица Космонавтов, дом 54 «Б», квартира 5, так, кажется. Екатерина достает обрывок газеты, на котором она записала новый адрес В.В. Галкина. У нее был совсем другой адрес, полученный от секретарши Лидии Антоновны, — дом номер 5 по улице Гоголя, почти в центре. Но, как оказалось, Владимир Всеволодович обменял эту квартиру на меньшую, на улице Космонавтов.

— Уже с полгода будет, — сообщила старушка, сидевшая на скамейке у подъезда, — обменялся с доплатой. Ему теперь меньше надо, после смерти жены-то. У его жену в прошлом году машиной убило, Алиной звали. — Старушка перекрестилась. — Володимир Всеволодыч сильно переживали, мучалися, а потом и вовсе съехали.

Адреса она не знала.

Екатерина, собираясь с мыслями, села рядом. «Что же теперь? Конечно, никуда Володя Галкин не денется, найдется в конце концов, но жалко времени. Да, неудачно получилось».

— Подождите, я знаю, у кого адрес ихний есть! — встрепенулась вдруг старушка. — У Арсеньевны. Володимир Всеволодыч ей всегда от давления прописывал. Она и в поликлинику никогда не ходила. А тут он уезжает. Ну, она чуть не плачет. А он тогда и говорит, вы, мол, сына ко мне присылайте, когда надо, а я вам по знакомству любую справку дам и лекарство пропишу. Очень добрый человек был! Вот у их его адрес и должон быть. — Она, кряхтя, встала и, подойдя к окну справа от подъезда, затарабанила сжатым кулачком по стеклу: — Арсеньевна, покажись!

Арсеньевна не замедлила показаться в окне вместе с внуком, крохотным мальчиком, которого усадила на подоконник, придерживая обеими руками. Мальчик тут же вывернулся из бабкиных рук, встал на колени, потом, помогая себе руками, на четвереньки и наконец поднялся во весь рост. И, стоя на подоконнике между горшками с цветами, он радостно застучал пластмассовым медведем по стеклу.

— Чего тебе? — похоже, спросила Арсеньевна, пытаясь укоротить шустрого воспитанника.

— Тут девушка к тебе! — заголосила первая старушка, указывая рукой на Екатерину.

Арсеньевна, приложив одну ладошку к глазам, а другую к уху, пыталась расслышать подругу и рассмотреть незнакомку. Мальчик, оставшись без бабкиной поддержки, чуть не свалился с подоконника. Арсеньевна, подхватив его, скрылась в глубине комнаты. Екатерина и старушка переглянулись.

— Счас выйдет! — кивнула старушка.

Она не ошиблась. Арсеньевна, сгорая от любопытства, появилась из подъезда. Минут через десять, после воспоминаний о Володимире Всеволодыче и бедной Алине, сожалений по поводу его горя и отъезда, наказов передать ему привет и вопросов: «А кто ж вы ему будете?» и «А вы из родных или кто?», Екатерина распрощалась с разговорчивыми старушками и ушла, унося с собой бесценный новый адрес Володи Галкина.

Екатерина примерно знала, где находится улица Космонавтов, и попала туда довольно легко — шестым автобусом (также информация, полученная у бабушек). Но дом под номером 54 «Б» отсутствовал. Похоже, его вообще не существовало на свете. Был 52-й, 56-й — тоже на месте, а 54-го и 54-го «Б» — не было. Впрочем, 54 «А» не было тоже. Она прошла два раза по улице, обследовала дворы между 52-м и 56-м домами, в которых, кроме куч мусора и полуразвалившихся сараев, ничего не было. Тем не менее она подошла к этим сараям, чтобы убедиться, что там никто не живет.

Екатерина растерянно оглядывалась, стоя посередине тротуара и раздумывая, что же теперь делать. Район был довольно неприглядный — грязный, с облезшими блочными домами, фонарями без лампочек, выщербленным тротуаром и разбитой обледенелой дорогой. Район вечных черемушек. Построен он был, видимо, лет двадцать пять тому назад. Ожидалось, что его благоустроят — разобьют парки, детские площадки, построят кафе и магазины. К сожалению, ничего этого не случилось, и теперь он стоял, как состарившийся подросток-переросток, в одежде, которая была ему мала, с поцарапанными коленками и печальными глазами. Пусто, нечисто и, наверное, небезопасно с наступлением темноты. А может быть, и днем. Екатерина посмотрела на часы — около четырех, а кажется, уже вечер. В декабре темнеет рано. И спросить не у кого. Улица пуста. Да, жутковато тут! Спасение пришло к ней в виде очередной старушки — маленькой, сутулой, почти горбатой, с черной матерчатой хозяйственной сумкой, в валенках с кожаными заплатками на пятках и ярко-красных варежках.