Книга Второй после Бога - Курт Ауст

Я смотрел на воду. Когда я мысленно вспоминаю прошлое, я понимаю, что бывал на Лёвёйене каждый год и видел, как сотни людей пили из этого источника. Но никогда, ни единого раза, не пил эту воду сам. Это открытие поразило меня. Неужели за всю мою недолгую жизнь мне ни разу не потребовалось от чего-нибудь исцелиться? Неужели я всегда был здоров и никогда не болел? Кто знает, во всяком случае, стоя там, я не мог припомнить ни одной своей болезни. Я все еще держал руку в воде, изображение руки преломилось, вода была холодная, потом я сложил ладонь горстью и медленно вынул из бадейки. Вода потекла мне в рукав, я поднес ладонь ко рту и вытянул губы, чтобы попробовать воду, но в глазах у меня потемнело, рука вдруг бессильно задрожала, словно ноша оказалась слишком тяжела для нее… и вода вылилась обратно в бадейку. Я быстро наклонился, чтобы слизнуть последние капли, но их едва хватило, чтобы смочить язык и губы. Я сердито встряхнул изменившую мне руку и обернулся.

– Кто такой торговец Туфт? – спросил нунций, он обнял меня за плечи и повел обратно к церкви. – И что он считал?

Мы остановились в дверях и заглянули в церковь.

– Он считал деньги, опущенные в “болванку”, – ответил я наконец. – Так у нас называли миску, в которую люди клали пожертвования. Она стояла у двери. Торговец Туфт всегда считал пожертвованные деньги и говорил, на что их следует истратить. Он хранил у себя также чашу, распятие и, может, еще что-нибудь, не знаю.

– У него был и табернакель?

– Какой табер?..

– Скиния, в которой хранится гостия, тело Христово… – со вздохом объяснил мне нунций и убрал руку.

– А-а-а, хлеб, нет этого, по-моему, у нас не было. Я об этом никогда не слышал.

– И он каждый раз приносил распятие и все эти вещи, когда здесь бывала служба? Разве не удобнее было бы хранить их у пастора?

Я с удивлением взглянул на него:

– У нас не было пасторов. Думаю, они даже не знали о существовании нашей церкви. Туфт говорил, что так даже лучше, тогда никому не придет в голову чистить колодец или убирать статую Олава Святого.

Теперь удивился нунций, он помолчал, глядя вдаль, а потом спросил:

– А где живет этот Туфт, в одной из местных усадеб?

– Нет. Он живет в Тёнсберге. Там все знают Тругельса Гулликсена Туфта. У него есть своя шхуна, которая ходит с бревнами в Голландию и в Англию. Он хорошо обеспечен и…

Я замолчал. На губах нунция появилась горькая улыбка, она не скрывала его мыслей.

– Нет, – гневно сказал я. – Туфт никогда не стал бы красть деньги из церковной кассы. Он всегда считал их на глазах у людей, записывал полученную сумму и говорил, на что эти деньги должны быть израсходованы. Он богобоязненный человек и сам каждый год жертвует на церковь крупную сумму.

Нунций промолчал, но его улыбка медленно погасла. Я вдруг испугался, что он может пойти к церковному инспектору и рассказать о нашей церкви. Это никому не пошло бы на пользу.

– Может, мы поедим? – предложил я, и мы расположились под деревом, где я распаковал нашу корзинку. – Много лет назад здесь, на Лёвёйене, жили разбойники, – сказал я, чтобы перевести разговор на другую тему, и откусил кусок хлеба. Я махнул рукой в сторону северо-запада. Мне показалось, что нунций слушает с интересом, и я продолжал: – Двенадцать человек жили тут в пещере на другой стороне острова. Они грабили и крали в нашем лене, но ленсман никак не мог ни поймать их, ни найти их убежище. Вскоре они решили, что им нужна женщина, которая прибирала бы у них в пещере, и похитили служанку из усадьбы Фалкенстен.

Куском сыра я показал в другую сторону.

– Фалкенстен – большая усадьба в четверти мили отсюда. – Я немного поел и продолжал: – На усадьбе никто не знал, куда пропала девушка, в то время как она теперь надрывалась, убирая пещеру разбойников. Через некоторое время разбойники потребовали, чтобы она пошла в селение и купила им соли, крупы и еще чего-то. Но сначала они заставили ее дать страшную клятву, что она ни одному человеку не расскажет, где они скрываются, и что вернется к ним обратно. Девушка пошла в селение, купила крупы и всего, что было нужно; жители селения были удивлены тем, что она вдруг вернулась, и захотели узнать, где она была все это время. Девушка сказала, что дала клятву не говорить этого ни одной живой душе. Но, сказала она, никто не запрещает ей сказать это козе. Она подошла к привязанной недалеко козе, и люди пошли вместе с ней. Девушка все рассказала козе о разбойниках – сколько их и где находится их пещера. Но эта пещера хорошо защищена и труднодоступна, сказала девушка козе, а потому она проткнет дырку в мешке с крупой, и любой, кто захочет, сможет найти туда дорогу.

Жители селения вооружились вилами и топорами и – благодаря этой крупе – нашли тайную тропинку, которая вела к пещере разбойников. Пещера находилась высоко на крутом склоне горы, обращенном к морю, и подобраться туда, не будучи замеченными разбойниками, было почти невозможно. Однако ночью крестьяне все-таки сумели напасть на разбойников, они схватили всех, кроме главаря, который неистово защищался, пробился к краю уступа и спрыгнул в море. На бегу он хотел прихватить с собой и девушку, которая, как он понял, их выдала; ей удалось отпрыгнуть в сторону и спрятаться в темноте, но он заметил ее белую шапку, схватил девушку и прыгнул с нею с обрыва в бурлящие волны. Жители селения спустились с горы и нашли девушку, ее прибило к берегу и она еле дышала, они пытались спасти ее, но безуспешно. Тогда они все упали на колени и стали молиться Господу Иисусу Христу, чтобы Он вернул ее к жизни, ведь она спасла от разбойников все селение. – Я выпил немного воды. – Говорят, что Иисус Христос показался им, Он шел в бухте по воде. Христос поднял руку, и девушка ожила и встала. Люди хотели поблагодарить Господа, но, когда они посмотрели на воду, там никого не было.

Нунций кивнул, он ел, глядя на церковь. Я пригладил волосы.

– С тех пор многие женщины в этих краях носят черные шапки. Их труднее заметить в темноте, чем белые. Так спокойнее, на случай, если здесь снова появятся разбойники.

– А главарь разбойников?.. Он утонул?

– Этого никто не знает. Его так и не нашли.

После еды мы вернулись в церковь. Нунций достал покрывало, положил его на алтарь и стал заворачивать в него стоявшее там свое распятие. Я расправил большое покрывало и закрыл картину, то есть фронталь, теперь Дева Мария, Иисус Христос и Олав Святой были укрыты от пыли и зимней стужи.

– Кто это? – Я показал на картину нунция, на которой был изображен коленопреклоненный бородатый человек, эту картину я видел у него еще в усадьбе.

Нунций взял новое покрывало и осторожно положил на него картину.

– Это Папа Климент Одиннадцатый, наместник Бога на земле, – сказал он с елейным уважением в голосе. Закутанный в покрывало коленопреклоненный Папа скрылся в саквояже нунция. Когда нунций уже закрывал его, я увидел там пустую бутылку из-под святой воды, рядом с ней лежала еще одна бутылка, почти доверху наполненная прозрачной жидкостью, она не была похожа на бутылку со святой водой, зато очень походила на ту, которую я видел через окно во Фредрикстаде. Они были похожи как две капли воды.