Книга Приют героев - Генри Лайон Олди
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
"Приказ № 352/14:
В связи с фактом близкого родства обер-квизитора первого ранга Конрада фон Шмуца с пропавшим без вести Германом, рыцарем Ордена Зари, приказываю:
Отстранить обер-квизитора первого ранга Конрада фон Шмуца от дознания по делу № 572/90 и отправить в оплачиваемый отпуск до востребования.
Вильгельм Цимбал, прокуратор Бдительного Приказа."
Барон выдержал короткую паузу.
– Находясь в отпуске и отстраненный от дознания, в частном порядке, учитывая важность полученного всеми нами письма… – Конрад извлек из-за обшлага недочитанное послание и помахал им в воздухе.
– Так ты с нами, светлость?! Ну, тогда мы их, гадюк, точно… Нашла! Она меня нашла! Выследила! Светлость, спасай! Сожрет!
Едва не снеся барона с ног, детина опрометью ломанулся к камину и попытался забиться внутрь. К счастью, камин не топился. В дверях Черной залы, склонив лобастую голову набок, наблюдал за происходящим складчатый пес Марии Форзац.
Псу было скучно.
– Лю, место! Не бойтесь, он вас не тронет. Вы, надеюсь, не некроб?
Слово «некроб» смутило рыжего. Обер-квизитора – тоже. Однако переспрашивать никто не стал. Пока пес чинно шествовал к креслу хозяйки, демонстрируя полное безразличие к окружающим, Кош старательно вжимался в камин, согнувшись в три погибели. Сам же барон на минуту словно выпал из происходящего. Виной помрачению рассудка явилось злополучное письмо.
Последние строки, которые обер-квизитору лишь сейчас удалось прочесть.
"…Довожу до Вашего сведения, что Ваш племянник, вместе с другими квесторами сезона, был замечен в тайных встречах с членами Высшего Совета некромантов небезызвестного Чуриха. Думается, сие обстоятельство Вам надлежит знать.
С заверениями в глубочайшем к Вам почтении,
Некто."
Стройная версия о Черном Аспиде, чересчур прытком и не обремененном излишним уважением к «Пакту о нейтралитете», рассыпАлась на глазах, как Башня Таинств под напором заклинаний Просперо Кольрауна. Но обломки уже шевелились, отращивали юркие ножки и бежали друг к дружке, складываясь в мозаику версии новой – где находилось место и прыткому Аспиду, и некромантам Чуриха, и порочащим связям квесторов…
– Доброго… утра? Дня? Мне хозяй… говорить: мне идти на вы. Сюда. Да?
В дверь бочком протиснулся незнакомый субъект, одетый подстать обстановке: во все черное, от мягких башмаков до широкополой шляпы. Реттийский язык был для гостя явно не родным. Конрад машинально принялся составлять словесный портрет: лицо одутловатое, ручки пухлые, глазки бегают. Вислые седые усы контрастируют с густыми темными бровищами, сросшимися над переносицей в одну линию. Мешковатый плащ-балахон скрывает телосложение. Возраст…
Под шестьдесят?
Старше?!
Тем временем иноземец в черном по стеночке, по стеночке, как паук, шустро отбежал в дальний угол залы. Где посрамил Коша, ухитрившись забиться в щель между камином и шкафчиком с посудой. Двигался гость так, будто ему жали ботинки, вынуждая мелко-мелко семенить. Когда он втиснулся в свое новое убежище, ладонь правой руки незнакомца, вцепившись в каминный барельеф, киселем растеклась по лепнине, заполняя собой малейшее углубление.
– Не соблаговолите ли представиться? – быть может, излишне резко обратился Конрад к пришельцу.
– Да, да, я… представлять! Икер Панчоха-Тирулега есть, двойной… двойной юрод… двойной юрод-дед… дедушок маленький шалун Санчес!
– Двоюродный дедушка Санчеса Панчохи?
– Да, да! Правильно есть! – радостно закивал из угла шестой родич.
– Дружок, хочешь послушать сказку?
– Нет! Нет! Не хочу!!!
– А придется, дружок…
Так или примерно так рождалась сказка про знаменитый Чурих, гнездо некромантии.
Говорили, что давным-давно, еще до возникновения людей из горчичных зерен, когда землю населяли атлантоцефалы и живородящие серпенты, враждуя друг с другом из-за разного представления о смысле жизни, Чурихская долина представляла собой огромный некрополь. Говорили также, что именно здесь, в Большой Яме, спала Вульрегина, Черная Вдова, ожидая пробуждения Лорда Тьмы и зачатия армад Судного Дня. Что витые башни Чуриха – суть полые изнутри спинные шипы чудовища. Что сам воздух этих мест способен воскресить мертвеца, упокоить живого и развязать язык призраку, охраняющему клад.
И что если срыть Чурих до основания, превратив долину в цветущий сад – у мира развяжется пуповина, а все земли вокруг сделаются пустыней.
Верили, не верили, но проверять на практике не решались.
Люди никогда не воевали на территории Чуриха. Местное население за века притерпелось к жутким соседям, привыкло и даже – о времена! о нравы! – утверждало, что лучше жить рядом с замком некромантов и не платить никаких налогов, чем… Ну, сами понимаете. Армии сопредельных держав не вторгались в Чурихскую долину, бросая вызов трехбашенному дракону. Впрочем, здешние судари-некроманты, выбираясь наружу, в Реттию, Малабрию, Верхний Йо или Южный Анхуэс, тоже большей частью вели себя благопристойно, соблюдая законы и правила. Рабов покупали на рынках, девственниц – у родителей, платя звонкой монетой; ингредиенты для снадобий – у аптекарей.
На кладбища не заходили без разрешения властей.
Конфликты, как ни странно, возникали редко. В основном, из-за результатов чурихских экспериментов. Результаты, они законов не блюдут, и соображения у них ни на грош. Заберется такой результат в гробницу Сен-Сен, пугая честных богомольцев, или сбежит в трясины Майтрака, где силы зла властвуют безраздельно, и нате-здрасте – готов Майтракский людоед. Вот за отсутствие бдительности Чурих и громили.
Погромы в воспитательных целях устраивали обычно боевые маги тронов.
Последним в Чурих ходил Просперо Кольраун, любитель радикальных решений, снеся к Нижней Маме одну башню из трех. Теперь ее приходилось регулярно восстанавливать, потому что заклятая магом Башня Таинств саморазрушалась с четверга на пятницу.
Но это не останавливало мастеров Высокой Науки, желающих поработать в лабораториях Чуриха. Сюда ехали лучшие вербовщики, способные поднять и «натаскать» за ночь до двух дюжин мертвецов. Сюда стремились самые опытные разверзатели могил. Сюда тянулись душой и телом мастера столоверчения, умельцы духов вызывать из бездны и допрашивать с пристрастием. Веталы, специалисты по жизненной силе и ее насильственному перераспределению, облюбовали местные полигоны для поиска новых форм витализации. Здесь обретались выдающиеся некрологи, способные двумя-тремя искусными фразами, начертанными на «кислом воске», отдалить или приблизить миг гибели. Многие чародеи с дипломами и диссертатами готовы были отдать дедовские артефакты за право стажировки в Чурихе.
