Книга Стражи полуночи - Дэвид Уитли

— Давно я не слышал, как поет синьора Созино, — задумчиво произнес он. — Поговаривали даже, что она утратила свой голос. Кстати, Созино — это очень древнее имя. Насколько мне известно, оно означает «одинокая».

Лорд Рутвен повернулся к Марку и расплылся в довольной улыбке.

— Браво, молодой человек! Не знаю как, но вам удалось совершить чудо!

Марк весь превратился в слух и зрение. Он впитывал в себя восхищенные крики, доносившиеся с площади, наблюдал, как люди, налюбовавшись певицей, поворачиваются к нему, и в глазах их горит восторг и изумление. Астрологи окружили его, наперебой выражая свое одобрение. Каждый спешил пожать руку новому светилу древней науки.

В поднявшейся суете никто не заметил, что граф Стелли и мистер Прендергаст спустились с помоста и растворились в толпе.

10

Песня

За полчаса до этого события, в дальнем конце Центральной площади, Лили выложила на прилавок пять круглых пилюль.

— Этого достаточно? — спросила она.

Продавец бросил на пилюли оценивающий взгляд и кивнул.

— Достаточно, мисс Лили. Мне нравятся пилюли, которые готовит ваш хозяин. Они хорошо помогают от боли.

Лили рассеянно скрепила контракт своей печатью. Она сознавала, что заплатила слишком много. Доктор предупреждал ее, что во время праздника покупок лучше не делать, так как все торговцы запрашивают двойную цену. Лили и сама не понимала, зачем купила слипшиеся леденцы, совершенно не возбуждавшие у нее аппетита. Скорее всего, девочка сделала это исключительно для того, чтобы отвлечься от беспокойных мыслей. Одиннадцать пробило уже давно, а те, кого она ожидала, до сих пор не появились.

В очередной раз Лили строчка за строчкой припомнила все свои письма. Нет, кажется, она не задела чьих-либо чувств и не сказала слишком много. Если хотя бы один из тех, кто ей нужен, не придет сегодня, ее грандиозная идея обречена на провал. Лили жалела о том, что не обсудила своих планов с Тео, но он был так занят, что ей не удалось выбрать удобного времени для разговора. Сейчас на попечении доктора находилось двенадцать пациентов, и он уделял им все свое внимание. Кроме того, Лили опасалась увидеть на его лице грустную улыбку, значение которой было ей слишком хорошо известно. Эта улыбка говорила о том, что он, разумеется, сделает все, что от него зависит, хотя намерение Лили представляется ему сущим безумием.

Даже Бенедикту идея Лили не слишком вдохновила. Выслушав план, она с сомнением покачала головой. Но Бенедикта не была бы собой, если бы отказала подруге в помощи. Она сознавала, что провал станет для нее настоящей катастрофой, тем не менее без малейших колебаний согласилась участвовать в авантюре. Хотя Лили догадывалась, что Бенедикта мало верит в успех. И сейчас, в одиночестве стоя на площади, она была близка к тому, чтобы разделить безнадежное настроение своей подруги.

Пытаясь отвлечься, Лили отправила в рот леденец и тут же сморщилась. По вкусу конфета весьма напоминала снадобье из речных водорослей, приготовлением которого Лили занималась нынешним утром. Она поспешно выплюнула леденец и двинулась по площади, проталкиваясь между бесчисленными прилавками. Голова у нее слегка кружилась от разнообразных запахов и пронзительных криков, долетавших со всех сторон. Лили прошла мимо вороха увядших цветов и грязных измятых лент, выброшенных за ненадобностью, и подняла взгляд на башню с часами.

Половина двенадцатого.

Девочка нахмурилась. Помост, возведенный для музыкантов, по-прежнему пустовал. А ведь певец уже должен быть здесь. Его лакей сообщил, что городские власти заказали ему написать песню и исполнить ее на сегодняшнем празднике. Предполагалось, что сам Директор, стоя на высочайшей из башен Директории, будет внимать певцу.

Лили нервно прохаживалась туда-сюда, разглядывая сновавших вокруг людей. Порой ей казалось, что она видит знакомые лица, но в следующее мгновение девочка убеждалась в своей ошибке. Никогда прежде ей не доводилось бывать на столь многолюдных сборищах. Ровно год назад она получила разрешение отправиться на гулянье вместе с другими работниками переплетной мастерской. Но в тот день, свой звездный день, она получила кольцо с печаткой, и это заставило ее забыть обо всем.

В течение одного, всего лишь одного, блаженного часа девочка была по-настоящему счастлива. Так радостно было сознавать, что отныне она не принадлежит никому, кроме самой себя, и День Агоры стал днем ее свободы и независимости. А потом переплетчик вызвал ее к себе и сообщил, что более не намерен держать ее в своем доме. Конечно, Лили жилось у него несладко, но она не знала другого крова, кроме сиротского приюта и переплетной мастерской. В свой звездный день девочка столкнулась с перспективой оказаться на улице. Для того чтобы избежать этой участи, ей пришлось действовать решительно и смело.

Лили знала, что сегодня Марк непременно будет на площади. А еще она знала, что друг ее волнуется даже больше, чем она сама. В письмах он избегал говорить о том, что предстоящее испытание внушает ему трепет, но девочка понимала, в подобных обстоятельствах сохранять хладнокровие невозможно. Бросив взгляд на помост, где стояли астрологи, она разглядела мальчишеский силуэт Марка. У нее не было никакой возможности поделиться с ним своими планами. В любом случае, узнав о них, он, возможно, поднял бы ее на смех.

Стоя в одиночестве посреди бушующего людского моря, чуждая всеобщему веселью, Лили чувствовала, как тает ее решимость. Она по-прежнему верила, что человек способен творить добро, не требуя взамен никакой награды. Но теперь ее терзала неприятная догадка. Составляя свой план, она думала в первую очередь о себе, мысленно твердила Лили. Она хотела показать людям, что можно жить по-другому, не заботясь о корысти и выгоде. Но прежде всего она хотела доказать себе самой, что способна жить именно так.

Кто-то весьма ощутимо толкнул Лили. Раздраженно обернувшись, она увидела незнакомого мужчину, одетого во все черное. Он пробормотал под нос извинения и продолжил свой путь. Проводив его глазами, Лили поняла, что он пробивается к часовой башне. В следующее мгновение девочка точно приросла к месту.

По пятам за незнакомцем следовал именно тот человек, которого она ждала с таким нетерпением. Да, это был он, в том не оставалось сомнений — ведь именно его лицо смотрело с многочисленных гравированных на дереве портретов, украшавших помост для музыкантов. Длинный плащ развевался по ветру, в черных как смоль волосах серебрилась седина.

— Синьор Созино! — закричала Лили, пробиваясь к нему сквозь толпу. В спешке она уронила пакетик с леденцами, но даже не обратила на это внимания. — Прошу вас, синьор Созино, подождите немного…

Синьор Созино взглянул в ее сторону, и на лицо его набежала недовольная тень.

— Совсем ребенок, — пробормотал он, пренебрежительно глядя на Лили сверху вниз. — И довольно невзрачный ребенок к тому же. Надеюсь, девочка, что помимо тебя у мисс Лилит есть другие слуги. Великий синьор Созино не дает интервью кому попало. Из письма твоей хозяйки я понял, что она просит о личной встрече со мной.