Книга Честь виконта - Жаклин Санд

Ивейн удивленно на него взглянула.

– О да.

– И еще… я весь день хотел сказать вам, – негромко произнес Сезар, и графиня, уже собиравшаяся покинуть коляску, остановилась. – Вы очень уверены в своей жизненной стезе, оставайтесь такой и далее. Однако подумайте об одной вещи: то, что вы боретесь за права женщин, не значит, что вы должны отказать себе в любви.

Он хотел сказать еще многое. То, что Ивейн, скорее всего, отвергает любовь и боится ее, чтобы вновь не испытывать чувство потери. Она загораживается от чувств, которые когда-то причинили ей боль, – наверное, это была смерть матери, которую девочка очень любила. Сезар не знал точно, но предполагал так. Он не хотел лезть к Ивейн в душу. Он и так довольно много себе позволил; а потому ограничился тем, что прозвучало.

Больше они не сказали друг другу ни слова. Виконт проводил Ивейн до крыльца, и она исчезла в доме, словно видение; а сам он принял из рук слуги поводья серого и сел верхом.

– Доброго вечера, ваша светлость, – сказал конюх. Сезар кивнул и повернул коня в нужном направлении.

Он ехал шагом, перебирая в уме события прошедшего дня. Что ж, можно сказать, некий сдвиг произошел; и как бы графиня ни отрицала самоубийство кузена, виконт был уверен, что это именно самоубийство или, во всяком случае, непротивление опасности. Два здоровенных мужика оказались запертыми в собственных кабинетах, изнутри, и умерли, даже не попытавшись выбраться. Ах, если бы знать, что сказал эксперт из Сюртэ, осматривавший трупы! Хоть отправляйся на поклон к Иву Кавье. Инспектор не очень-то любит пронырливого виконта и будет куда как опечален, что Сезар вновь влез в громкое дело. Пожалуй, не стоит пока уведомлять об этом Кэ д’Орфевр.

Виконт никуда не торопился и так погрузился в размышления, что не особо обращал внимание на творящееся вокруг. И очень зря: район тут был нехороший. Здесь водилось много клошаров, воров и прочих сомнительных личностей, ютившихся в старых зданиях, у рынка, у открытых допоздна кабаков. Вряд ли бы эти люди рискнули напасть на всадника, ведь ни один мужчина не поедет вечером по Парижу, не будучи вооружен, а хороший конь – гарантия того, что удастся быстро и без потерь уйти. Потому виконт особо не переживал и слежки не чуял.

А совершенно зря, так как она была. Темная фигура скользила за ним практически по пятам, ибо угнаться за идущей шагом лошадью – невелика наука. Виконт не слышал шагов до тех пор, пока преследователь не приблизился настолько, чтобы взвести курок. Вот щелчок-то Сезар и услыхал.

Он немедля рванул поводья, заставляя серого развернуться, но поздно: преследователь нажал на курок, и выстрел прозвучал. Что-то мягко толкнуло виконта в левое плечо, однако не остановило. Не чувствуя боли, Сезар направил коня прямо на убийцу – а в том, что перед ним убийца, виконт не сомневался. Ночной ли грабитель или же человек, имеющий касательство к делу Поджигателя, он не знал, однако следовало с ним разобраться. Но земля покачнулась, тень растворилась в темноте, и вовремя – из ближайшего трактира вывалилась пьяная компания, оглашая окрестности хохотом. Легкие шаги убийцы замерли вдалеке.

Виконт изо всех сил вцепился в гриву коня; сразу сильно закружилась голова. Сезар понимал, что просить помощи у пьяных или, того хуже, в трактире смысла нет – в столь сомнительном районе его скорее ограбят и бросят умирать в канаве, чем предложат помощь. А виконт в канаву не желал. Дом слишком далеко, чтобы успешно туда добраться, значит, придется возвращаться к графине. Если он доедет.

Пьяные уже посматривали на всадника подозрительно; сделав над собой усилие, виконт повернул серого.

Оставалась одна рука, чтобы управлять конем, и Сезар не мог даже зажать ладонью рану. Теплые струйки крови бежали по руке, манжет стал теплым, а потом холодным – кровь быстро остывала. Улица, еще улица, поворот… Мир качался в туманной дымке, мысли плыли медлительными карасями в этой молочной воде, и виконту начало казаться, будто он путешествует во сне. Он понимал, что теряет сознание, и изо всех сил щипал себя, чтобы не отключиться раньше времени.

Вот и дом графини де Бриан, окна сияют яростным желтым светом. Серый остановился у крыльца, Сезар сполз на землю, сделал несколько шагов к двери и упал, не успев постучать.

Ивейн поставила точку и полюбовалась на творение рук своих. Ну, вот и письмо к Луизе Отто-Петерс – написанное изящным почерком, выдержанное, не слишком длинное, и сказано в нем ровно то, что графиня хотела сказать. Она посыпала листки песком, чтобы чернила скорее высохли, стряхнула его и аккуратно отложила послание. Позже она его запечатает, а завтра отошлет. И будет молиться за удачу. Хотя молитвы иногда не помогают, а вот направленная в нужное русло воля – да.

Сезар ее отвлек сегодня от написания, однако время, проведенное с ним, сказалось наилучшим образом. Его слова еще звучали у Ивейн в ушах. «Не значит, что вы должны отказать себе в любви…» О ком он говорил? Неужели о себе?

Нет, Ивейн не хотелось сейчас думать об этом, ибо это поставило бы ее перед мучительным выбором, перед невозможностью пойти Сезару навстречу – и крушением ее собственных ценностей. Она должна хоть чего-то добиться, должна следовать своей дорогой, иначе перестанет себя уважать. Пускай виконт полагает, что Ивейн не должна отказывать себе в любви, – но она просто не может впустить любовь на порог. Для нее еще не настало время. Когда-нибудь, может быть, когда она найдет себя окончательно и сможет доказать всем, что ее идеалы не так уж смешны, как многим кажется.

За дверью послышались торопливые шаги, и слуга ворвался практически без стука.

– Что такое, Луи? – недовольно спросила графиня.

– Там… там внизу виконт де Моро, – выпалил слуга, и по его лицу сразу стало понятно: с виконтом что-то не так.

Ивейн сорвалась в места, обежала стол, смахнув юбками ворох бумаг, разлетевшихся по полу, и поспешила за Луи, холодея от ужаса.

И было отчего похолодеть. Слуги внесли Сезара в дом и положили на пол, чтобы не испачкать кровью мебель; а крови оказалось много – она уже растеклась лужицей, и эта лужица продолжала набухать. Сезар был без сознания, неподвижный и бледный, тонкие усы казались словно ненастоящими на восковом лице. Но он дышал – Ивейн поняла это, прикоснувшись к его груди. И тут же начала командовать:

– Пошлите за лекарем, срочно! За ближайшим, мэтром Штраубом, что живет на улице Сен-Дени. Перенесите виконта в спальню для гостей, здесь, на первом этаже. И мне понадобится Жизель, а также таз, бинты и корпия. Ну, бегом!

Слуги у Ивейн были вышколенные, привычные быстро исполнять приказы – дураки в доме ей не нужны, так что отбирала прислугу она тщательно, а потому могла на нее положиться. Не прошло и нескольких минут, как Сезар лежал на широкой кровати в гостевой комнате, прибежала Жизель, одна из старших горничных, смыслившая немного в медицине, а Луи доложил, как все произошло: он услышал шум на крыльце, выглянул и обнаружил виконта.

– В него стреляли, ваша милость, – сказала Жизель, склонившись над неподвижным Сезаром и осторожно ощупывая его. – Попали в плечо. Нам нужно снять с него сюртук и рубашку, чтобы остановить кровь.