Книга Противостояние - Сергей Шхиян

— Не стоит. Свари только кофе, — решил за нас хозяин, — мы скоро ляжем. Ему, — он указал на меня, — постелешь в гостевом доме.

Так как моего мнения никто не спрашивал, а голос Андрея, как только мы попали под его отчий кров, изменился, сделался уверенным и властным, я промолчал. Он держал себя так по-барски, что я уже с некоторым напрягом ожидал дальнейших метаморфоз скромного участкового уполномоченного.

Окончив импровизированный ужин, мы встали из-за стола и разошлись по своим «апартаментам». «Молодые», взявшись за руки, поднялись на второй этаж, а я подождал, пока домоправительница ополоснёт посуду и отправился вслед за ней в гостевой дом. Мы вышли во двор и по узкой тропинке в полной темноте добрались до небольшого домика, напоминающего сторожку.

— Вы здесь постоянно живете? — из вежливости, чтобы прервать молчание, задал я ничего не значащий вопрос.

— В основном, — буднично ответила она, — я здесь за и сторожа и за горничную.

Гостевой дом, как громко поименовал его Андрей, на деле оказался садовым хозблоком, предназначенным, скорее всего, для сельскохозяйственного инвентаря. Дощатые стены внутри были оклеены дешевыми бумажными обоями. Женщина ввела меня в каморку с железной кроватью, ободранным старым креслицем и тусклой лампочкой на голом шнуре.

— Устраивайтесь, — предложила она. — Сейчас я вам принесу белье.

Устраиваться здесь было негде, и я просто осторожно опустился в заскрипевшее кресло. То, что в большом доме не нашлось для меня места, не обидело, но насторожило. Как только мы попали на его территорию, Андрей разом изменился. Меня это не очень волновало, но его охарактеризовало не самым лучшим образом. Однако, анализировать такое странное поведение в тот момент у меня не было желания, и как только горничная-сторожиха принесла постель, я застелил койку и лег спать.

Однако, сразу уснуть мне не удалось. «Гостевой дом» не был протоплен, в каморке было сыро, тонкое байковое одеяло плохо грело. Я долго лежал, мысленно вспоминая события последних дней, и пытался найти выход из своих трудностей. В принципе, пока ничего особенно плохого не случилось. Частенько обстоятельства складывались и похуже, потому заранее паниковать не стоило. Придумывать страхи и препятствия в любом предприятии последнее дело. Если не знаешь, что делать, то делай хоть что-нибудь и жди своего шанса. С тем я и опочил.

Проснулся я поздно, около десяти утра. Тело ночью несколько задубело от холода, и мне пришлось разогреваться усиленной зарядкой. Я как какой-то американец, трепетно относящийся к своему здоровью, выскочил на улицу и принялся скакать по гравийной дороге возле ворот.

За ночь тучи рассеялись, утро было холодное и ясное. Трава, деревца и вскопанные черные клумбы побелели от инея. Согревшись окончательно, я даже смог полюбоваться нежным, зимним серебром осеннего пейзажа. В прошлом веке о такой красоте говорили, что она «колдовская».

Я направился к большому дому, попутно рассматривая усадьбу нуворишей. Все здесь было в точности, «как у людей», даже стилизованные под старину фонарные столбы. В глубине усадьбы два крепостных мужика копали ямы под деревья, они, не торопясь, лениво ворочали лопатами, подолгу зависая на черенках. Я вошел в прихожую и без приглашения заглянул в гостиную. Здесь было тепло и тихо. Господа еще почивали. Тогда я пошел на кухню.

— Встали, — приветливо спросила Никитична, оборачиваясь от большой электрической плиты. — Вас покормить или подождете Андрея Вениаминовича?

— Спасибо, — ответил я, — выпью пока чая.

При дневном свете Никитична оказалась моложе чем показалась вчера вечером. Судя по лицу, на роль сторожихи она не очень подходила.

— Вы, наверное, учительница? — спросил я.

— Нет, я врач, — смущенно и как-то беззащитно улыбаясь, ответила женщина.

— Понятно… — протянул я. Обсуждать проблемы социальной несправедливости мне сейчас не хотелось. Я уже покончил с чаем, когда, наконец, появились мои компаньоны. Ольга была заспана и улыбчива, Андрей почему-то держался скованно-величаво

— Как спалось? — поинтересовался он.

Я не ответил, лишь пожал плечами.

— А я просто чудесно выспалась, — сказала за меня Ольга, — правда, здесь чудесно? Такой красивый дом, все сделано с таким вкусом!

Это был такой больший перебор даже для ее невзыскательного вкуса, что отдавал грубой, неприкрытой лестью. Я опять промолчал.

— Сейчас приедут предки, — не к месту сообщил Андрей.

— Вот как хорошо, значит, мы, наконец, познакомимся! — обрадовалась невеста. Однако, похоже, жених ее энтузиазма не разделял.

— Не надо им о нас пока ничего говорить, а то моя мама… — начал он и замолчал.

Никитична бросила в его сторону быстрый, какой-то двусмысленный взгляд и отвернулась к плите. Мне все больше не нравилось странное поведение участкового. Одна Ольга, не обратила на своеобразное поведение Андрея никакого внимания.

— Давайте сделаем себе выходной! — предложила она, — До вечера нам ведь нечего делать?

Делать действительно было нечего, и мы надолго застряли за завтраком. Сидели и болтали, пока за воротами не раздался сигнал машины. Все присутствующие, кроме меня, засуетились и пошли встречать новоприбывших. Первым помчался Андрей. Похоже, своих предков он побаивался. Возможно, этим и объяснялись странности его поведения. Опередив Никитичну, он сам распахнул ворота. Во двор вкатился здоровенный «Джип» с тонированными стеклами и проехал мимо нас прямо к крыльцу. Из него попеременно вылезли тучный мужчина с грубоватым крестьянским лицом и «роскошная» женщина типа моей приснопамятной тещи.

— Ты как здесь? — спросил отец Андрея, пока сын целовался с мамочкой.

— Были недалеко и заехали переночевать, — поспешил ответить младший Кругов. — Познакомьтесь, это мои друзья.

Согласно этикету Андрей сначала представил нас, потом нам родителей.

Его папу звали довольно заковыристо, Вениамин Ананьевич, маменьку напротив, до боли незатейливо, она оказалась полной тезкой моей незабвенной экс-тещи, Валентиной Ивановной.

Папаша без интереса глянул на меня и с интересом на девушку. Мамаша же лишь холодно кивнула головой обоим, не удостоив нас своим вельможным вниманием. После формального знакомства хозяева ушли в дом, а мы с «сестрой» остались во дворе.

— Как тебе они? — поинтересовалась девушка.

— Мне никак, боюсь, что и ты им не очень как.

— Справлюсь, — самоуверенно заявила Оля. — Об этом можешь не думать…

Я с сомнением покачал головой.

— Все они у меня будут по струнке ходить, — неожиданно злым и жестким голосом сказала «невеста». — И сыночек, и родители.

Я с удивлением посмотрел на девушку. Ничего «романтического» и «идиллического» в ее лице, как всего лишь минуту назад, не было. Как говорится, «черты были чеканны», взгляд трезв и суров.