Книга Упал, отжался! - Михаил Серегин

Скорость кортежа оказалась недостаточной для того, чтобы скрючившиеся пятнистые фигурки просто мелькнули за стеклом непременной частью пейзажа. А может быть, глаза настрадавшегося от этих бойцов генерал-лейтенанта Лычко реагировали на них совершенно автоматически, рефлекторно, и не могли пропустить сигнал о приближающихся неприятностях. Так или иначе, но скрипнули тормоза, и проскочившая было мимо «Волга» замерла на асфальте, нервно покачивая антенкой на крыше. Торопливо начали тормозить и выворачивать в стороны и все остальные. Как ни странно, никто даже краску друг другу не ободрал.

– Так, это кто у нас тут? – Знакомая фигура с широкими алыми лампасами на брюках шагнула через бордюр. – Кто здесь командует?

– Старший лейтенант Волков, внутренние войска, спецназ, – лениво повернулся к генералу разведчик. Тянуться перед большим начальством он не то чтобы не умел, но категорически не желал. Особенно если это начальство, что ни говори, было совсем из другого министерства. – Вывели заключенных с гауптвахты на работы, обеспечиваем охрану.

– Ага, ага, значит, уже обычного караула для них не хватает?! Отлично! Ну-ка, постройте мне их!

Химики обреченно, словно на расстрел, встали плечом к плечу.

– Уже на «губе», значит? – радостно спросил Лычко и энергично потер ладони. Протянул, будто пробуя слово на вкус: – На «гу-у-бе-э»... Самое место, самое вам тут и место! И чем это вы тут заняты? За травкой ухаживаете? Пальчиками еле шевелите? Только проснулись, а уже устали?!

– Я его сейчас убью, – еле слышно простонал Валетов. – Прямо ломом, и промеж ушей... Я не могу, Витек, я хочу этого кайфа, как... как...

– Не надо, – точно так же почти бесшумно выдохнул Резинкин. – Тогда точно лом отберут. Оно того не стоит.

– Значит, так, старлей, – продолжал свою радостно-гневную речь генерал Лычко. – Чтобы этих троих я больше не видел. Кроме одного случая: если мне захочется заехать на здешнюю подсобку. Так и доложите, что я лично приказал перевести их в свинарник. И не за хрюшками, не дай бог, ухаживать, а дерьмо таскать! Поняли – на дерьмо их отправить! В говне купаться! А вы, старлей, лично проследите, чтобы они не слишком часто выныривали, вам понятно?

– Не положено, товарищ генерал-лейтенант, – все так же лениво отозвался Волков.

– Че-го-о?! – Лычко потряс головой, потом удивленно оглянулся на вышедшую из машин свиту. Увидел на их лицах выражение полного охренения и понял, что ему не послышалось. – Старлей... Нет, лейтенант, ты не понял, что я тебе приказал?!

– Понял, товарищ генерал... лейтенант, – с хорошо заметной паузой в звании ответил командир разведчиков. – Но приказ выполнить не могу. Не имею права. Я начальник караула. Вот сейчас они у меня на «губе» единственные, а если через час туда еще кого-нибудь приведут? Так что назначу кого-нибудь за ними приглядывать, и все. Вы уж извините, – добавил Волков с ухмылкой. С той ухмылкой, которую частенько называют «убийственной». На этот раз она чуть не стала таковой: сначала лицо генерала Лычко побагровело, потом резко побледнело, и он пошатнулся. Тут же подскочили два лейтенантика в чистенькой и отутюженной форме, поддержали его под руки. Рот у генерала то широко раскрывался, то резко захлопывался – зрелище, знакомое любому, кому случалось поймать карася и полюбоваться, как он пытается дышать таким неподходящим для рыб воздухом. Воздух секретного объекта, похоже, был весьма вреден для генеральского здоровья.

– Да я тебя... Сгною... – Лычко все-таки сумел отдышаться, но заботиться о своем уставшем сердце не желал. – Ты у меня... В этом дерьме... Утонешь... Вместе с ними! Понял? Не слышу ответа... Товарищ младший лейтенант!

Волков не торопясь покосился сначала на один погон, потом на другой. Для верности пересчитал звездочки на ощупь, убедился, что все на месте, и только после этого снизошел до ответа.

– Товарищ прапорщик, у вас что, со зрением плохо? Так я вам подскажу, где хорошие очки достать можно. А то и контактные линзы заказать – они, говорят, для военной службы удобнее!

Отутюженные адъютанты подхватили обмякшее тело и поволокли к «Волге». На место павшего генерала Лычко тут же выскочил другой генерал – несколько пошире в плечах и в талии, но всего с одной большой звездочкой на каждом погоне.

– Да вы... Лейтенант, вы как разговариваете со старшим по званию! Под трибунал захотели? Или в Чечню?

– Простите, гражданин генерал-майор... Да что вы все такие нервные, а? Вот были бы вы генерал МВД – тогда точно «товарищ»... – Старлей снял свой неизменный берет, аккуратно отряхнул, расправил и водрузил на полагающееся место. – Так вот, будете ненароком в Чечне – меня не забудьте пригласить, я вам интересные места покажу. Мы там много где побывали... Нам скоро обратно, так что милости просим, приезжайте к нам! А пока – разрешите продолжать дежурство? Вы уж не откажите в любезности, а то, сами знаете: караул – дело святое, часовой – лицо неприкосновенное, и все такое... А вы нам мешаете арестантов охранять. Может, вы им решили помочь бежать, а?

При этих словах сонно переминавшиеся за спиной командира разведчики напряглись, подобрались и положили руки на ремни автоматов. Генерал оценил размеры часовых, выражение их лиц и благоразумно решил не обострять ситуацию.

– Продолжайте, – кивнул он, махнул рукой к фуражке и развернулся, чтобы идти к машине. Дождавшись, пока все сопровождающие наперегонки двинутся к дверцам, он обернулся и негромко добавил: – Да, и еще, старлей... Зря вы с Лычко задрались, он злопамятный. А в Чечне я уже был, еще в первую войну. И зря вы так, честное слово. Я все понимаю, но... В общем, благодарю за службу!

– Служу Отечеству! – так же негромко отозвался Волков и четко откозырял. Автоматчики шумно вздохнули и расслабились. Уже вслед удаляющейся колонне начальственных машин старлей шумно вздохнул и пробормотал: – Вот такие нынче у нас проверки на дорогах! Ладно, химики, рассказывайте: за что вас так не любит этот... генерал с лычками. Что вы ему сделали и с чего это его так на говне заклинило?

– Да вот потому и... – начал было Валетов и замолчал. В конце концов, все случилось на международных учениях и вполне могло быть военной тайной. У нас, как водится, все секреты иностранцы и без того знают, а своим рассказывать не положено. Знакомиться ближе с ведомством майора Сытина у Фрола не было ни малейшего желания.

– Ладно, чего там, – вклинился менее благоразумный и предусмотрительный Простаков. – Дело-то житейское... То есть армейское... В общем, мы его в этом говне искупали. И его, и какую-то делегацию.

– Это надо уметь! – искренне восхитился Волков. – Ну-ка, давай подробно! Мне ваш командир что-то такое говорил, но времени расспросить не было! Давай, давай, не стесняйся! Спешить нам теперь некуда.

* * *

И в самом деле, спешить им было некуда. Никуда от них не делся и свинарник – то есть от химиков он никуда не делся, караул на гауптвахте сменили в тот же день. И суток не отдежурил Волков со своими орлами-разведчиками. Вообще-то дело это неслыханное, а в других обстоятельствах и вообще за ЧП сошло бы – менять вполне боеспособный караул, не дожидаясь вечернего развода. Однако желание начальника – закон для подчиненного, а оклемавшийся генерал Лычко высказывал свои пожелания местному командованию очень громко и вполне однозначно. Опять-таки, в другое время командование секретного объекта могло бы и ответно послать любое начальство, кроме своего непосредственного, но штука в том, что как раз это непосредственное и должно было вскорости нагрянуть. Лишней вони в этом случае не хочется даже химикам. И был старший лейтенант снят с дежурства, и вернулся к своим подчиненным, и был вместе с ними поднят по тревоге, и отправлен куда подальше, лишь бы с глаз долой – в бо-ольшой учебный марш по пересеченной местности. С полной выкладкой. Опять-таки, на все три дня, чтобы на глаза более не попадался.