Книга Песнь песков - Брижит Обер

В лицо ему попал особенно крепкий комок земли; еще немного, и лицо окажется покрыто землей полностью, наверное, тот тип хотел, чтобы он не мог больше открыть глаза. Он судорожно вздохнул, пытаясь захватить хоть немного воздуха; охваченный смертельным страхом, всем своим существом он не желал умереть вот так, задохнувшись под землей, и кислород, который у него еще оставался, он сжигал еще быстрее.

Его скрутила судорога, еще, еще, легкие сотрясали конвульсии.

Потом тишина. Ни комков земли. Ни посвистывания. Ничего. Он резко замотал головой слева направо, чтобы по возможности освободить лицо. Глаза открыть по-прежнему невозможно, но, по крайней мере, прекратилась земляная лавина. Это что, тоже часть игры? Эти ублюдки так с ним забавляются?

— Наше маленькое сердечко чуть не разорвалось от страха, трусишка? — внезапно раздался насмешливый мужской голос над головой.

— Идиот ненормальный! — сплюнул Влад.

— На себя посмотри! — ответил голос. — Твое счастье, что ты понадобился Великой Жрице!

— Великая Жрица? Что ты там несешь?

— Узнаешь, когда Великая Жрица этого захочет. Что же до меня, то я бы с удовольствием отделил твою башку от туловища ударом этой вот лопаты, но приказ есть приказ.

— Погоди, дай только выйти отсюда! — прокричал Влад, тщетно пытаясь освободиться от пут.

— Ой, как мы испугались! — усмехнулся тот. — Оставляем тебя немного подумать, мешок с дерьмом. Может, это сделает тебя любезнее.

— Эй! Постой! Эй!

Ответа нет. Ночь. Сырость. Тяжесть земли на животе.

Великая Жрица? В какую банду психов он попал? Секта. Секта убийц, как хашашины Горного Старца[28].

Это могло бы объяснить ритуальные убийства жителей деревни, подземные могилы, украшенные рисунками пещеры, кости в воде…

Подлая и зловещая секта, планы которой они случайно нарушили.

Он попытался перевернуться, чтобы освободиться от земли, под которой оказался погребен, продолжая ругаться вполголоса, обеспокоенный своей собственной судьбой и судьбой женщин, особенно Татьяны, которая была особенно уязвима из-за своей привлекательности.

Его мысли внезапно прервал резкий свет фонаря, направленного прямо ему в лицо. Две пары рук схватили его, выволокли на поверхность, грубо поставили на ноги.

— Эй, полегче, сволочи! Я требую уважения, ясно?

Вместо ответа толчок в спину, удар ногой по почкам и прикладом по голове. Нет, определенно, эти типы вежливостью не отличаются!

По узкому проходу, пахнущему влажной глиной, они поволокли его, не отвечая ни на вопросы, ни на оскорбления, резко встряхивая, когда он спотыкался.

Последний поворот вывел их в просторный круглый зал, в котором Влад признал то, чем, очевидно, это и являлось на самом деле: командный пункт. Компьютеры, принтеры, факс, сверхсовременные радиопередатчики, географические карты на стенах, люди в военной форме, сидящие за своими пультами, сосредоточенные, неподвижные.

Необычайно сосредоточенные и абсолютно неподвижные.

Мертвые.

Он застыл, не веря своим глазам, уставившись на эти трупы за компьютерами, с наушниками на голове.

— Мы решили, что самое время действовать, — произнес кто-то позади него.

— Вы наделали немало зла, — добавил второй. Влад не мог оторвать глаз от сидящих тел, окоченелых, с неподвижным взглядом, бледной кожей.

— Они нисколько не страдали, — заверил его один из охранников, словно желая успокоить. — Газ был пущен по вентиляционной системе. Никто не успел ничего понять — кроме этого капрала, разумеется.

Он указал на человека в очках, который лежал возле забрызганной кровью стены. Пуля пробила правое стекло, затем глаз, затем череп.

Владу было совершенно наплевать, страдали эти типы или нет. Он был потрясен масштабами заговора. Секте удалось завладеть подземным бункером иранской армии! А сколько еще по стране? Неужели это революция?

Конвоир резко подтолкнул его к стене, к той самой, возле которой лежал капрал с простреленной головой, и, повернувшись, Влад наконец смог разглядеть всех впервые при ярком свете.

Двое мужчин, таких же уродливых, как капитан Реза, только еще шире в плечах, с огромными ладонями, длинными всклокоченными бородами и кичками на затылках, как у борцов сумо. Одеты они были в спортивные штаны и тельники без рукавов, которые еще больше подчеркивали их внушительную мускулатуру. Два бородатых качка с руками, покрытыми татуировкой, похожей на ту, что выгравирована на камнях, этих проклятых камнях, с которых все и началось, он в этом не сомневался.

Они улыбнулись ему, обнажив большие, очень белые зубы.

— Я Народ, — представился тот, что был покрупнее.

— А я Вернется, — сказал другой.

Влад прикрыл глаза. Мало того, эти уроды еще и издеваются над ним! Он счел за лучшее не отвечать.

— Русская сволочь, — сказал Народ. — Ненавижу русских. В Сибири они проводили эксперименты над теми из наших, которых сумели выявить.

— Такие же эксперименты, какие проводили нацисты в своих лагерях, — добавил Вернется.

— Они живьем разрезали их на куски, — продолжал Народ.

— А потом они увезли тела вглубь страны, к северу от Киева, хранили их на своих секретных складах, — сказал Вернется.

— Именно так один из наших людей и узнал, что произошло, — продолжал Народ.

— Один физик, работавший на атомной электростанции имени Ленина, — с нехорошей улыбкой уточнил Вернется. — Двойной агент Комитета, который шпионил за ними по нашему заданию.

Атомная электростанция. Киев. Влад похолодел. Не хотят же они сказать, что… Нет, это невозможно!

— Вы шутите, парни! — бросил он.

— Мы перестали шутить в двадцать один двадцать три, — холодно ответил Вернется. — Двадцать шестого апреля восемьдесят шестого.

— Это просто несчастный случай, ошибка электриков! — возмутился Влад, который тут же понял, на что намекают эти двое сумасшедших.

Народ повертел перед его лицом пальцем размером с сосиску.

— Нет, нет и нет, русская сволочь. Это был са-бо-таж.

— О каком саботаже ты говоришь, Эбер? — раздался холодный голос.

Резко повернувшись, Влад увидел крысиную морду того, которого они называли капитаном Реза и который сейчас внимательно рассматривал всех троих.