Книга Пластуны Его Величества - Алексей Волков

Миша настолько жалел, что не ему было суждено одержать победу над Абдулом, что не испытывал никакой радости от случившегося. В мечтах он видел, как лихо одолевает атамана бандитов, и тот, сраженный умением юноши, приглашает Воздвиженского в свой дом уже не в качестве пленника, а как почетного гостя.

Нет в мире справедливости! Победа требовалась Михаилу, а досталась есаулу. Последнему-то зачем?

И никому в целом свете не интересны переживания и горести юного спутника. Спасли, а дальше пусть живет, как знает…

Юноша был прав. Никто не задумывался о его страданиях. Кто-то был в эйфории по случаю удачи, а кое-кто, как Кречетов, ломал себе голову над совсем другими проблемами.

В череде восторженных криков вклинился голос Мюллера:

– Андрей Владимирович, нам надо поговорить.

Профессор продолжал сжимать винтовку, однако уже сам не замечал этого. Кречетов видел – мысли Карла Ивановича витают где-то далеко. И даже знал – где.

– Чуть позже, уважаемый профессор. Все знаю, все. Но дайте прежде дух перевести, а уже потом обсудим… – Кречетов помялся, подыскивая подходящее слово, – …ситуацию.

– Это чрезвычайно… – начал было Мюллер. Посмотрел в глаза Кречетову и умолк на полуслове.

– Чуть позже, Карл Иванович. В более спокойной обстановке, – с ноткой усталости повторил полковник.

Вокруг творилось черт знает что. Народ праздновал победу. В том смысле, что кричал, вопил, кое-кто – плясал от избытка чувств. Разговаривать в подобной обстановке в самом деле было немыслимо. Пусть не настолько велика была отраженная угроза, пусть не удалось вернуть похищенную отару, зато враг отошел, с ним был заключен мир, и этого было более чем достаточно.

И, как всегда и везде, сразу стал планироваться праздничный пир. Его бы начали немедленно, едва успев приготовить хоть какие-то блюда, однако кто-то из наиболее здравомыслящих помнил про бессонную ночь. Нервный подъем снимает усталость на время, потом она накатывается вновь с удесятеренной силой, и что толку тогда в веселье? Лучше чуток отдохнуть, начать попозже, зато праздновать весь день, а то и ночь.

Тут уж кто как выдержит.

Казаки, тоже уставшие после переходов и нервотрепок, восприняли известие о пире с некоторым вполне понятным энтузиазмом, и только потом сообразили, что спиртного не будет в виду его полного отсутствия. И какой же тогда пир? Разве что, полковник разрешит выделить малую толику из запасов.

Где только черти носят остальную экспедицию! Там-то среди многочисленной поклажи вожделенного напитка вполне хватит на три хороших пира, даже если придется угощать не ведающих подобного блаженства поселян.

Кречетов был вымотан событиями и мыслями. Однако он сумел уловить настрой своих людей и даже сумел изобразить улыбку.

– Всем чарку водки! – посмотрел на расцветшие лица и присовокупил. – Сейчас. А после пробуждения – посмотрим.

Его последнее слово казаками было воспринято как «добавим». В полном соответствии с желанием.

– Господам офицерам – прошу ко мне, – закончил Кречетов.

Никакого отдельного помещения у него не было, но стоит ли цепляться к стандартным словам?

– Так где, вы говорите, мы находимся? – уточнил Кречетов.

Как будто конкретная точка в пространстве играла какую-то роль! Близко ли, далеко – все равно до дома не добраться.

– По всем расчетам где-то в созвездии Кита, – Мюллер поправил сползающее пенсне. – Точнее сказать не могу. Никаких таблиц с собой нет, а наизусть, извините, не все помню.

Вид у профессора действительно был виноватым, словно он недоглядел, недомыслил и вот теперь оставил экспедицию без важнейших данных.

Зато теперь, поставив в расчетах долгожданную точку, Мюллер до конца осознал правоту начальника экспедиции.

Офицеры и батюшка слушали без тени эмоций. В данном случае точные координаты не входили в круг их интересов, следовательно – не волновали.

– Ладно, второстепенные вопросы оставим на будущее, – Кречетов говорил, больше отвечая на собственные мысли. – Выбор простейший. Или мы возвращаемся к ущелью, или пытаемся воспользоваться случаем и прежде составляем общую картину этого мира, а уж потом ищем способы перенестись обратно.

Если это вообще возможно, услужливо подсказало сознание. Озвучивать подсказку Кречетов не стал. Не дети малые, сами все понимать должны.

– Как – вернуться? – Мюллер едва не задохнулся от возмущения. – Перед нами – целый неисследованный мир! И даже не сделать попытки, выяснить его тайны… Наука нам не простит такого святотатства! Стыдитесь, господа! Это же эпохальное открытие! Плавание Колумба по сравнению с ним – ничто! Жалкий вояж до соседней деревни. Я уже не говорю про способ перемещения между мирами. Разобраться, как это происходит – разве это не подвиг?

Другого мнения от ученого мужа Кречетов не ожидал. Более того – сам во многом разделял подобную точку зрения, хотя и не только с исследовательских позиций. Мир ведь не исчерпывается одной наукой. Скорее, наоборот. Наука – не более чем одно из средств в гораздо более серьезных делах.

– Ваша точка зрения ясна, Карл Иванович, – прервал раскрасневшегося профессора Кречетов и посмотрел на Бестужева.

По нерушимым правилам военных советов первым высказываться надлежало самому младшему. Хотя, назвать совет военным можно было только с очень большой натяжкой.

Сложившегося мнения Бестужев явно не имел и теперь сильно напоминал школяра, невыучившего урок и внезапно вызванного строгим учителем к доске.

Размышлял Бестужев недолго. Видно, сказалась молодость со свойственным ей бесшабашным отношением к проблемам.

– Я за то, чтобы посмотреть. Интересно же, господа! Девственная планета. Действительно, куда до нас Колумбу! – тут в нем сказался присущий скепсис, поэтому продолжение получилось в другом ключе. – Вот только индейцы больно хорошо вооружены. Ненамного хуже нас, новоявленных конкистадоров.

И он улыбнулся с видом мальчишки, собравшегося поиграть в краснокожих и бледнолицых.

– Я тоже – за, – без всякого приглашения высказался отец Александр. – Раз уж Господь возложил на нас эту ношу, то отказываться от нее негоже. Не ведаю, с какой целью предложено нам сие испытание, ибо неисповедимы пути Его. Пошто гадать? Пойдем предначертанным свыше путем. Может, – чуть встрепенулся монах, – Он хочет, дабы мы принесли сюда свет истинной веры? Здесь, насколько дано мне судить, какая-то разновидность ислама, точнее – его следы, с добавлением незнамо чего. Прости меня Господи! Так можем ли мы оставить туземцев во тьме невежества? Тем более, кое-какие успехи на данном поприще уже имеются.

– Вы уверены, батюшка? – встрепенулся Мюллер.

Остальные взглядами поддержали его интерес.

Если действительно у аборигенов вариант земной веры, то они вполне могли явиться сюда той же дорогой.