Книга Райский остров - Джилл Барнет

– Что это такое у тебя на голове?

– Это кальян, мой господин, и я никак не могу его снять.

Мадди потянул для наглядности кальян вверх так сильно, как только смог, но боль помешала ему, и он вынужден был остановиться.

– Тебе больно?

Мадди кивнул – какой глупец! И ударился лбом о кальян дважды. Не успев ничего понять, он опять растянулся на земле, на сей раз упав на спину. Мириады звезд вспыхивали и гасли у него перед глазами. Немного придя в себя, он ответил как можно сдержаннее:

– Жутко неприятно в нем падать, вот что можно сказать без обиняков.

Опять повисла напряженная тишина, и Мадди забеспокоился, где там Хэнк и его нож.

– Я хочу... – неожиданно закричал Теодор, – хочу, чтобы кальян исчез с головы Мадди!

Не успел никто и глазом моргнуть, как бронзовая (медная?) штуковина растаяла в фиолетовом дыму, как будто ее и не было.

Хэнк пристально разглядывал человека, лежащего у его ног. Это был какой-то умалишенный в дурацких штанах, да еще с сережками! Этот болван лежал и разглядывал всех по очереди, потом помахал руками, видимо, приветствуя, и сказал:

– Здрассьте, ребята!

– Не двигайся, – предупредил его Хэнк, придвинувшись поближе с неторопливостью человека, который познал тактику уличной борьбы лет тридцать назад.

Человек посмотрел на Хэнка, потом на лезвие кинжала в его руке, сверкавшее в лучах солнца, и задрожал так сильно, что золотые кольца в его ушах стали мелодично позвякивать, глаза округлились и наполнились страхом.

Он был очень смуглым, с основательным носом, густыми бровями, темными глазами. Острый подбородок оканчивался маленькой козлиной бородкой, такой же черной, как и волосы, торчавшие в разные стороны, как верхушки ананасов. Для мужчины у него безобразно выпирал живот, что было особенно заметно, когда он лежал. Одет он был в разноцветный балахон с блестками и немыслимые бочкообразные фиолетовые штаны. Хэнк даже не предполагал, что существа мужского рода могут просто подумать о такой одежде без тошноты, не то что напялить на себя. Хэнк опустил глаза и с отвращением отметил, что туфли на этом болване были яркого сине-зеленого цвета, как бабское вечернее платье. Он почти застонал, когда разглядел, что носки у этих, с позволения сказать, туфель загибаются вверх и украшены бубенчиками, похожими на этакие медные ягодки, качающиеся на ветру. Потом взгляд Хэнка упал на запястья незнакомца. Даже невооруженным, но натренированным глазом он сразу определил, что широкие браслеты сделаны из червонного золота. Если продать такую штучку кому надо в одной из европейских столиц, то можно жить безбедно несколько месяцев. На широкую ногу. Наконец Хэнк посмотрел в упор на джинна. Его темные глаза были широко распахнуты и с опаской следили за каждым движением противника. Лицо и щеки джинна покраснели от усердия. Он затаил дыхание и ждал.

– Вставай, – жестом показал ему Хэнк, недвусмысленно помогая словам кинжалом.

Болван вскочил на ноги так быстро, что даже колокольчики на туфлях не успели звякнуть. Он был гладкий, как орех, и вроде бы безобидный, а может, такое впечатление создавалось потому, что уж больно его трясло, украшения в ушах и мишура на жилете аж брякали. Трудно было представить, чтобы от этого субъекта, одетого в костюм исполнителя танца живота, могла исходить какая-нибудь угроза.

Хэнк бросил взгляд на Смитти. Она сидела на камнях, лицо ее было слегка бледным. Он повернулся и жестко спросил:

– Так, ну колись, в какие игры ты тут играешь?

– Шахматы? Бадминтон? Бейсбол?

Хэнк подошел поближе.

– Прекрати! Не прикидывайся дураком! Кто ты такой? Фокусник? Циркач? Кто?

– Я сказал правду. Я – джинн.

– А я ответил тебе, что в таком случае я – Синдбад-Мореход.

– Вообще-то если быть точным, то ты сказал, что ты – Аладдин.

Не долго думая Хэнк приставил ему к горлу лезвие кинжала.

– Синдбад, Синдбад, как я, презренный невежда мог перепутать, да-да, теперь я вспомнил, все вспомнил. Именно так вы говорили. Я ослышался, – в испуге затараторило чучело.

– Не делай ему больно! Пожалуйста, Хэнк! – Теодор снова заплакал, подбежал и схватил его за рукав.

– Отойди назад, парень.

– Мадди не сделает мне ничего плохого. Он – джинн, и он выполнит три моих желания.

– Не говори глупостей, парень, какие еще джинны? Их нет. Они не существуют.

– Хэнк! – Смитти окликнула его мягко, но решительно, видимо, хотела привлечь его внимание и, когда он обернулся, бросила выразительный взгляд на Теодора и нахмурилась.

– Черт возьми, Смитти, ты знаешь, и я прекрасно знаю, что ничего этого не может быть. Почему бы и ему не узнать, что это правда?

Тут Лидия подняла глаза и заговорила в первый раз:

– А как же тогда эта штука упала у него с головы?

– Трюки, обман зрения, ловкость рук, зеркала, – ответил Хэнк.

– Это не фокус! Я этого пожелал. Я использовал одно из моих желаний.

– Спасибо, мой господин. Это был очень великодушный поступок.

Хэнк внимательно слушал обмен любезностями, но по глазам было видно, что он пытается догадаться, где же кальян.

– Если ты уберешь нож с моего горла, я докажу, что я именно тот, за кого себя выдаю. Джинн.

Хэнк горько рассмеялся.

– Разбежался!

– Скептицизм стар как мир. – Противник Хэнка вздохнул с таким видом, как будто уже устал повторять одно и то же. – Я две тысячи лет доказываю скептикам, кто я такой.

– Хорошо, но помни: одно неверное движение с твоей стороны, угрожающий жест – и я буду тем последним скептиком, которого ты увидишь на своем веку. – Хэнк улыбнулся, но глаза его остались холодными, он помахал кинжалом для вящей убедительности. Хэнк отошел назад и потянул Теодора за руку туда, где на скале молча сидела Смитти. Она держала малышку на коленях и, казалось, о чем-то раздумывала. Рядом с ней расположилась Лидия. Хэнк отвлекся на них на секунду и почти тут же услышал вопль Теодора:

– Священная корова! Только посмотрите! Смотрите на Мадди! – Теодор от возбуждения подпрыгивал, выкрикивая каждое слово.

Хэнк метнулся с кинжалом в руке к тому месту, где только что красовался тюрбан этого мошенника, но теперь там никого не было. Он быстро осмотрел окрестные кусты, ожидая увидеть, как новоявленный джинн улепетывает, но услышал удивленные крики Смитти и Лидии.

– Я зде-е-сь!

Хэнк взглянул наверх и выругался.

– Демо! – как всегда выразительно вступила в беседу Аннабель.

Но Хэнк, естественно, и не пошевелился. Не мог сдвинуться с места, просто стоял и смотрел вверх, в небо. Этот болван летал!