Книга Три полуграции, или Немного о любви в конце тысячелетия - Екатерина Вильмонт

– Нет.

– Ну почему? Сегодня пятница, завтра вам на работу ненужно.

– Я просто не хочу.

– Как вам угодно.

– Павел Арсеньевич, я хочу вам сказать…

Но закончить она не успела, так как в двери повернулся ключи послышался голос Иришки:

– Мам! Ты дома?

– Ира, иди сюда!

– Мам, а я не одна, я с Денисом.

– Ирка, надо же предупреждать, – испугалась Тата ипоспешила в прихожую.

Рядом с Иришкой топтался довольно высокий, крепкий с видупаренек. Лицо у него было милое, веселое.

– Мам, это Денис!

– Очень приятно.

– Мам, мы голодные! Но я там винегрет сварганила…Денис, иди мыть руки! Ой, здрасте! – воскликнула она, увидев сидящего закухонным столом Гущина. – А вы кто? Автор?

– Автор, – засмеялся тот.

– Гущин, наверное?

– Как ты догадалась?

– Мама говорила, что вы молодой и красивый. У них тамтакие нечасто попадаются.

– Ирка!

– А что такого? Здорово, у нас сегодня гости! Мам, тебепомочь?

– Помоги, а то твоего винегрета маловато будет.

На кухню заглянул смущенный Денис.

– Знаете что! Вы с Денисом идите пока в комнату, а мытут с мамой быстренько все приготовим, хорошо? Ой, а как вас зовут?

– Павел Арсеньевич, – поспешила сообщить Тата.

– А можно я вас буду звать просто Паша? Вы необидитесь? Вы ведь еще не маститый, правда?

– Правда!

– Ой, мам, какой он красивый! – прошептала Иришка,когда молодые люди вышли из кухни.

– Ты находишь? – спросила Тата, просто чтобычто-то сказать.

– Еще бы! Он на Тома Круза похож!

– Не выдумывай.

– Правда-правда! Мам, а как тебе Денис?

– Я еще не поняла.

– Поймешь. Он тебе понравится, он клевый! И жутко многочитает.

– Да? Что же он читает? Стивена Кинга?

– Нет. Он вообще очень начитанный! Сама убедишься. Мнеон признался, что еще ни одной книжки твоего издательства даже в руках недержал…

– А! Это солидная рекомендация!

– Ты что, обиделась?

– Ирка, отвяжись! Достань лучше арбузное варенье! Онона верхней полке.

– Ого! Это ради Дениса или ради Тома Круза?

– Успокойся. Ради Дениса.

Минут через пятнадцать все было готово, и они вчетвером селиза стол. Тата с волнением наблюдала за Денисом. Мальчик явно неплохо воспитан.У него хорошие глаза, и на Ирку он смотрит с восторгом и нежностью. А вот уГущина вид отчего-то напряженный. И улыбка какая-то неискренняя. Досадует, чтоне остался со мной наедине?

Уже все напились чаю с арбузным вареньем, подареннымНатэллой, соседкой с девятого этажа (сама Тата на такие кулинарные подвиги небыла способна), как Гущин вдруг заторопился:

– Наталия Павловна, извините, мне пора. Мне же ссобакой еще гулять…

– Ну что ж, – не стала его удерживать Тата. Ивышла в прихожую вслед за гостем.

– Наташа, я вот тут папку с собой захватил… Это второйроман. Вы обещали…

– Ах да, ну что ж, я посмотрю, – сухо произнеслаТата. Так вот чем было вызвано его провожание. Идиот, не мог прямо сказать: явам рукопись принес.

– Только вы не подумайте, что я из-за этого, –как-будто прочитал ее мысли Гущин. – Это так, мимоходом, как говорится…

– А я абсолютно ничего по этому поводу не думала! Япрочитаю.

– Когда позвонить?

– Я сама вам позвоню.

– Спасибо за все, и за вкусный ужин, и вообще… За то,что вы такая…

Тата улыбнулась вымученной улыбкой и ничего не ответила.

– До свиданья, Наташа! – шепнул он и ушел.

Тата побрела на кухню мыть посуду. Вскоре к ней заглянулДенис:

– Наталия Павловна, я ухожу, спасибо, был очень радпознакомиться.

– Мам, я его до лифта провожу.

– Хорошо. До свиданья, Денис. Приходи к нам.

– Спасибо, обязательно.

Минут через пять вернулась Иришка:

– Мам, а он противный!

– Кто?

– Этот… Том Круз.

– По-моему, тоже… Но с чего ты так решила? – Татадоверяла интуиции дочери.

– Не знаю. Сначала он мне, наоборот, понравился, апотом нет…

– Разонравился?

– Ага! Он какой-то… ненастоящий.

– То есть?

– Ну я не знаю… Фальшивый, что ли… Денису, междупрочим, тоже так показалось… Он, Гущин твой, как бы это сказать… Он внутрижелезобетонный. А снаружи вроде белый и пушистый. Но не очень своюжелезобетонность умеет скрывать. Понимаешь?

– Более или менее.

– Мам, он за тобой ухлестывает, да? Только не надо… Ужлучше Олег Степанович, он хоть нестрашный…

– А Гущин страшный? Сама ж говорила красивый…

– Нет, внешне он красивый, но я его почему-то боюсь.Неуютно как-то при нем. Может, он преступник, а?

– Ирка, что ты выдумываешь!

– А зачем он к нам пришел?

– Рукопись второго романа принес. – Тата ненамеревалась рассказывать дочери о сегодняшней прогулке. – Ладно, больше,я надеюсь, он сюда не явится. Все, пора спать, Иришка… Да, давно собираласьтебя спросить, ты Лушку-то видела?

Иришка испуганно взглянула на мать.

– В чем дело?

– Мам, она… Я не хотела тебе говорить… Она… под машинупопала. Сразу насмерть…

– Ох боже мой! – Татка схватилась за сердце. Этобыло последней каплей. Она разрыдалась.

Когда Курбатов увидел вышедшую из подъезда Алису, у негодаже дух захватило. Ух ты, до чего же эффектна! Норовистая, видать, лошадка, ноя ее объезжу. Да, с такой можно где угодно появиться. Хороша, очень хороша!

– Алиса Витольдовна, вы ослепительны!

Он поцеловал ей руку, открыл дверцу машины.

– Поехали?

– Поехали. Иначе зачем я здесь?

– Боже, вы всегда так рациональны? А как же эмоции?

– Какие эмоции? По какому поводу?

– Ну когда вы впервые вошли в мой кабинет, вы началикак раз с эмоций, разве не так?