Книга Монстры. Битва кланов - Олег Юрьевич Рой

получил от него все, что мог. Во всяком случае – пока. И сейчас самое время вернуться домой.

– Ты имеешь в виду – на Геару, в клан Львов? – уточнил юноша, который уже давно привык считать своим домом пещеру на южном склоне, где жила «семья». – Не думаю, что это хорошая идея. После того, что случилось с Нлео и Джарком… После того, что я сделал с ними, мне уж точно не будут рады на Геаре.

– За кузена и тетку можешь не волноваться, – заверил Обсидиан. – Оба они тогда выжили и сейчас в полном порядке. Во всяком случае, физически. Нлео с возрастом подурнела и стала еще более злой, но вряд ли в этом виноват удар затылком о камень. А Джарк возмужал, прошел испытания и теперь, чувствуя, что твой отец Арнар, стареет и слабеет, рвется занять его место. Место, которое по праву принадлежит тебе, – Прай.

– Мне? Но разве у моих родителей не родился новый наследник? – Урод и сам не ожидал, что новости из клана Львов могут до такой степени взволновать его, что он мгновенно забыл обо всем на свете. – Или он тоже… Тоже такой, как я?

– У Аранара и Таяры родилась девочка, – очень спокойно и даже равнодушно – сообщил Обсидиан. – Здоровая и красивая. Ее уже забрали Наставницы и отвезли на Женский остров, чтобы достойно воспитать как Невесту для какого-нибудь вождя клана. Или, в крайнем случае, для военачальника.

– Вот как… – пробормотал юноша, пытаясь осмыслить поученную новость. – И что же произошло в клане в мое отсутствие?

– Очень многое, – поведал дух камня. – Все эти годы твой отец продолжал вести битву кланов и достиг немалых успехов. Он сумел победить и подчинить себе даже могучих Буйволов и свирепых Крокодилов. И теперь одни только Волки еще оказывают ему сопротивление. С ними у Арнара пока ничего не получается. Из-за возраста и многочисленных ранений силы у него и впрямь уже не те, что прежде, хоть он сам и упорно отказывается это признать. Но кто-то должен принять бразды правления из его слабеющих рук и продолжить его дело. И вряд ли тебе захочется, чтобы это был Джарк.

– Но я не могу стать вождем Львов! – с горечью воскликнул Урод. – Я даже не могу вернуться на Гаеру.

– Почему? – все также спокойно осведомился камень, мерцая огненными всполохами. – Что может тебе помешать? Тебя не прогоняли и не признали преступником. У тебя на щеке нет татуировки изгнанника.

– И ты думаешь, что… – от обилия захлестнувших его чувств, юноша задохнулся и не смог закончить фразу.

– Я в этом даже не сомневаюсь, – заверил Обсидиан. – Ты не просто можешь вернуться, тебе необходимо это сделать. Так что прекращай болтовню и давай отправляться в путь.

– Что, прямо сейчас? – встрепенулся Урод. – Но сейчас нельзя. Я должен сбегать домой, проститься с семьей, объяснить им…

– Не должен, – веско перебил, как отрезал Обсидиан. – Никаких прощаний, никаких объяснений. Это все только усложнит. Если ты сам этого не понимаешь, значит, я поторопился, когда решил, что ты поумнел.

Урод был так взволнован, что даже не обиделся на эти, в общем-то, довольно неприятные слова. Нельзя было не признать, что Обсидиан полностью прав. По законам их семьи, летающий остров должен был бы стать общей собственностью, и то, что Урод присвоил его себе, могли счесть предательством. И уж тем более то, что он решил их покинуть. Вряд ли он сумел бы объяснить семье свои намерения. Особенно Тейе. Или Догуру и Хисе. Или Ному. Не говоря уже о Маару… Да, Обсидиан совершенно прав. Исчезнуть нужно тихо и тайно. И он, Урод, тут никому ничего не должен. Семье, конечно, будет трудно без еще одного молодого и сильного охотника, но они справятся, как справлялись до его появления здесь. А он пусть и прожил на Острове изгоев долгих пять лет, но никогда не собирался задерживаться здесь на всю жизнь. У него совсем другие и далекоидущие планы.

– Ты прав, – повторил уже вслух юноша. Машинально, привычным движением, проверил, на месте ли верный нож с узорчатым лезвием и бесценный трофей – шкура живоеда, и одним прыжком вскочил на островок, который тут же взмыл вверх.

– Ты принял верное решение, Прай, – похвалил Обсидиан. – С этого мгновения начинается новая страница твоей жизни. Та, в которой ты станешь вождем. Великим вождем, о котором узнают все не только на Боудике, но и далеко за ее пределами.

Что такое «страница», Урод не знал, но слова духа камня прекрасно понял. Выпрямившись во весь рост на быстро набирающем высоту кусочке летающей земли, он смотрел вниз, наблюдая, как уменьшается в размерах Остров изгоев.

Обсидиан был прав: он, Урод, действительно станет именно таким вождем – самым богатым, самым удачливым, самым влиятельным на своей планете, которого все будут уважать, бояться и преклоняться перед ним.

Теперь он нисколько в этом не сомневался, а чувствовал и был уверен: он готов к этому.

Часть 2. Прай

Возвращение на Геару получилось очень эффектным.

Он прибыл на летающем островке Обсидиана и, медленно приближаясь со стороны моря, специально сделал вираж над побережьем.

Это привлекло всеобщее внимание, хотя и не являлось целью – юноше всего лишь хотелось посмотреть на те места, где он так давно не был, а сделать это с высоты было очень удобно.

Стоял теплый сезон, и клан Львов жил во временных жилищах на берегу. Крытые ветками хижины, шатры и навесы из шкур не выглядели ни надежно, ни мало-мальски живописно, но после долгого перерыва показались только что не дворцами. Ведь это были дома, настоящие дома, а не холодные пещеры, лишь частично укрывавшие обитателей от ветров, ливней и бурь. Стойбище Львов выглядело таким большим, таким густонаселенным… Сколько же в нем воинов, женщин и детей? За то время, пока он не был дома, их число явно увеличилось. И костры. Повсюду костры, на которых что-то варится или жарится… Он уже и забыл, как потрясающе пахнет жареное мясо. Запах от поднимающихся в воздух дымов напомнил рассказы Хисы и Маару о благовониях, которые, по их словам, на Женском острове любили жечь в помещениях по вечерам. Сколько же костров, за которыми никто не следит, не дежурит у них день и ночь! Здесь, на Геаре, развести огонь никогда не было проблемой, у каждого мальчишки всегда имелось с собой огниво. О чем на Острове изгоев, конечно, можно было только – мечтать.

К тому моменту, как