Книга Письма. Том I. 1828–1855 - Святитель, митрополит Московский Иннокентий

Головин был там и прошедшего (1844) года и в бытность свою имел случай видеть окрещенных им в первое там пребывание (1843 года) почти всех, и в их селениях. И благодарение Господу, ежели не все, то очень многие из них помнят и стараются исполнять данныя ими при крещении обещания; отступлений на прежний путь язычества не слышно; а некоторые из них, более проникнутые словом истины, старались передать свои понятия о христианстве своим язычествующим собратиям и тем убедили многих к принятю крещения. Квихпакская церковь, по сентябрь 1844 года состояла более нежели из 270 душ туземцев, а с заезжими до 300,-тогда как в 1843 году там не было и 30 христиан, и то заезших; а туземцев было только 4,-те самые, о которых мною было донесено Св. Синоду, в бытность мою в Петербурге. Один из них особенно много и усердно содействовал священнику в обращении. Туземцы, быв спрашиваемы священником, единогласно изъявили желание иметь у себя постоянного священника. После сего мне оставалось только приступить к открытию там постоянной миссии, и, слава Богу, миссия уже отправлена и на место прибудет нынешнего же лета. Миссионером назначен священник Иаков Нецветов, тот самый, которого я хотел определить в Кенайскую миссию, и который был вызван для сего; но как дело в севере важнее, то я послал его в Квихпакскую миссию, а в Кенайскую послан приехавший со мною иеродиакон Николай (из Вифании), который прибудет на место нынешнего же лета (1845). Тот и другой миссионер снабжены всем достаточно, на счет капитала Американских церквей.

Колоши, — соседи наши, слава Богу, мало по малу продолжают присоединяться к нашей церкви (число всех крещенных более 200) и, надобно сказать прямо, — почти без всякого нашего действования на них. Ибо иеромонах Мисаил, занимавшийся сим делом, по нездоровью своему, не мог действовать так, как бы хотелось; мне не приходится; а друие не могут, или не умеют. Впрочем, действовать, так сказать, настоятельнее — нас останавливало и то, что мы не имеем особой церкви для Колош, где бы можно было их собирать и учить на их языке (без чего крещение не принесет всей пользы). Главный правитель, ныне выбывший в Россию, обещал и желал помочь нам в этом, но построение семинарии не допустило его. Теперь одною из главных забот моих будет построение церкви для Колош, и надеюсь, что новый начальник Ситхи, имеющий прибыть ныне, поможет мне, а между тем прибудут мне и помощники, которых я ожидаю к нынешней же осени. В Кадьяке священник Литвинцев действует с тем же усердием и искренностью, как и прежде; паства его, слава Богу, более и более укрепляется в духе христианства. Во всех селениях Кадьякского отдела находятся часовни, построенные усердием самих Алеутов, при содействии Компании и русских, содержимыя в чистоте, и, что всего лучше, в каждый праздник бывают толпы народу, но надобно сказать, что и враг спасения недремлет; но козни его, при помощи Божией, не имеют вредных следствий. В некоторых стариках и новообращенных проявлялось шаманство, но при первом слове священника, виновные искренно раскаивались. Нушегакская церковь, при основании своем (1842) имевшая не более 200 душ и с пришельцами, ныне считает у себя более 600 душ. Миссионер тамошний[100], хотя и не из ученых, но действует со всем своим усердием и не без уменья; только средства его были очень ограничены. А что всего для меня утешительнее, он и его подруга[101] все трудности и недостатки от местности и оботоятельств переносят с благодуппем и готовностю переносить и впредь. В бытность мою в Нушегаке, многие из крещенных туземцев приезжали, чтобы видеть меня, и некоторые из них, опрошенные мною о догматах веры и о пути спаеении, удивили меня своими разумными ответами; а один из них своею набожностью и усердием удивляет самого миссионера. Миссионер сказывал мне, что этот новообращенный (Василай и пожилой), при первой исповеди своей, после обыкновенных ответов на вопросы священника, вдруг стал на колени и, глядя на образ Спасителя, горько плакал и молился, говоря что-то. Усердие этого Василия доказывается и тем, что он, оставя прежнее свое жилище, со всем семейством своим поселился близ церкви.

Нынешнее лито (1845) я намереваюсь, после Петропавловска (где по милости Божией нахожусь со 2-го июня), быть еще на Алеутских островах; а на будущее лето думаю предпринять водою путешествие по Камчатке.

Поручая себя молитвам Вашего Высокопреосвященства, имею честь быть с сыновнею преданностью и любовью, Вашего Высокопреосвященства, Милостивейшаго Архипастыря и отца, нижайший послушник

Иннокентий, Епископ Камчатский.

Июля 1 дня 1845 Петропавловска..

Письмо 56

Сиятельнейший Граф, Милостивый Государь.

Мысли мои совсем не новы, и особеннно для Вас; но так как мне удалось отчасти приводить их в исполнение самым делом, то Вы, хотя в них не встретите ничего нового и особенного, но, так сказать, можете проверить самую практику с Вашими мнениями. Мысли мои заключаются в том, что мы, как пастыри, как учители, как преемники Апостолов, непременно должны вполне соответствовать своему званию, т. е. мы должны учить. По нынешним действиям нашим, мы почти ничто иное, как жрецы, как совершатели таинств и обрядов. Конечно, есть из нас и такие, и особенно из святителей наших, которые по истине стоят названия пастырей и учителей. Но надобно сказать откровенно, что учения и поучения, которые говорятся с кафедры или печатаются, весьма немногим доступны: их слышат и понимают только те, которые получили некоторое образование. Но большая часть народа, но целая масса народа-остается совершенно без всякого учения я назидания. Если когда и читаются и говорятся поучения простому народу, то они или не могут понять их, или вообще считают их таким же чтением, как чтение дьячков, (это я знаю по опыту)… Но что же малолетние? что же дети, которых, надобно полагать, всегда вдвое противу возрастных? Кто их будет учить? Где они услышат наставления и назидания в нравственности? В училищах? да будет позволено сказать откровенно, что при всех благих намерениях и попечении нашего правительства, в училищах (я разумею низших) учение нравственности есть последний предмет; и если выходят из училища нравственные, то, можно сказать наверное, что 8 из 10-ти таковых получили основание нравственности в доме родителей, и преимущественно от матерей. Но… много ли из простого народа имеют случай быть в училищах! От кого же могут услышать наставления те, которые не имеют случая быть в училищах? От пастырей? да! От них — то бы и должны дети слышать и учиться, но