Книга Смерть домохозяйки и другие тексты - Сара Даниус

подчеркнуть, что самое примечательное из всех устройств – именно рентгеновский аппарат, который расщепляет человеческий взгляд, отделяя друг от друга две способности: зрение и знание. Отныне им суждено пребывать в вечном разводе.

Солнце немецкой духовной культуры уже зашло, и когда оно взойдет снова, на опустошенной земле останутся лишь сбитые с толку инженеры.

Гёте в Голливуде

Впервые опубликовано в двух частях в газете Dagens Nyheter: 22 августа (часть первая, «Манн экспортируется в Голливуд») и 29 августа 1993 года (часть вторая, «Послание в бутылке совершило виток вокруг планеты»). Затем эссе вышло целиком в специальном выпуске журнала Res Publica, посвященном Адорно, модернистской культуре и проблемам эстетики (vol. 32/33, nr. 1–2, 1996), под названием «Эмигранты в раю».

Два старых знакомых переплывают, каждый в своей лодке, Атлантику. Один плывет в Европу, другой – в Америку. Вот их лодки поравнялись, и оба одновременно воскликнули: «Ты что, спятил?!»

Эту историю часто пересказывали в среде эмигрантов из гитлеровской Германии, которым удалось добраться до Соединенных Штатов. Над ней смеялись и Томас Манн, и Брехт.

Во времена Цезаря все дороги вели в Рим. Во времена Франклина Рузвельта все дороги вели в Лос-Анджелес. Эмигранты добирались сюда через Францию, Швейцарию, Англию, Скандинавские страны, Советы. В результате образовалась самая крупная в истории Европы культурная диаспора. Писатели, актеры, дирижеры, композиторы, режиссеры, ученые, спасаясь от Гитлера, нашли пристанище в месте довольно неожиданном, а именно – в Голливуде и его окрестностях.

Лос-Анджелес обрел своего Гёте в лице Томаса Манна. Немецкая колония в США просуществовала много лет, словно мини-Веймар в изгнании: руины, в которые еще можно было вдохнуть жизнь. Частью ввезенного в страну багажа были, самой собой, принятые на родине классовые различия, правила этикета и художественные воззрения. Такие деятели культуры, как Чарли Чаплин, Джордж Гершвин и Олдос Хаксли время от времени почитали этот круг своим присутствием, но в целом культурное гетто было немецким.

Однажды летом я решила познакомиться поближе с Голливудом немецких эмигрантов. С собой я взяла путеводитель, написанный Корнелиусом Шнаубером, который жил в Лос-Анджелесе с 1968 года. Книга Шнаубера под названием «Прогулки по эмигрантскому Голливуду» представляет нам образ Голливуда таким, каким его увидели эмигранты. В путеводителе можно найти все важные адреса, а также поданные в виде сжатых заметок результаты многолетних исследований о представителях культурной эмиграции, от Адорно до Дитрих.

Прогулки, конечно, дело хорошее, да только в Лос-Анджелесе это не работает. Здесь нужен автомобиль.

Итак, я еду вдоль нескончаемых вилл Лос-Анджелеса и пытаюсь попасть назад в будущее – в то время, когда пропасть между Старым Светом и Новым казалась непреодолимой; когда датский город Свендборг показался Брехту метрополией мирового масштаба по сравнению с той духовной пустыней, в которой он в итоге оказался, и когда Генри Миллер назвал США «кондиционированным кошмаром».

Бегство из фашистской Германии в оплот капитализма обернулось для эмигрантов путешествием во времени. Ужасающее настоящее современной Европы словно бы испарилось, внезапно превратилось в прошлое. Для большинства это был непростой опыт. Каким будет будущее?

Лос-Анджелес стал магическим кристаллом, который показал, как может выглядеть интенсивная модернизация. Многих эмигрантов эта картина ужаснула. Они увидели истинное лицо циничного общества потребления, которое превратило города в гигантские предместья, где дома «<…> возносят хвалу техническому прогрессу и требуют того, чтобы после кратковременного использования они были выброшены подобно пустым консервным банкам»[64], как писали Адорно и Хоркхаймер в «Диалектике Просвещения» (1947). Повсюду забвение истории, выхолащивание культуры, вульгарность. Эмигранты сбежали в будущее, но только затем, чтобы еще яснее увидеть, как культура европейского Просвещения идет ко дну, словно Атлантида.

Во время изгнания в рай был написан ряд самых значительных произведений ХХ века. И это, конечно, не случайно. «Доктор Фаустус» Манна, «Кавказский меловой круг» Брехта, «Диалектика Просвещения» Адорно и Хоркхаймера – яркие тому примеры. Тем не менее эта часть культурной истории ХХ века известна не так хорошо, несмотря на то что исследований эмигрантской культуры, равно как и мифов вокруг нее, становится всё больше.

Сама география культурной эмиграции – в своем роде миф. Потому что почти никто из эмигрантов не жил в Голливуде. Там обосновались лишь некоторые не самые обеспеченные представители немецкой диаспоры, например Альфред Дёблин – автор романа «Берлин, Александерплац». Он проживал в невзрачной многоэтажке на одной из улочек, что выходят на Голливудский бульвар, буквально в двух шагах от знаменитого «Китайского театра».

Конечно, всем хотелось жить поближе к океану, лучше всего – на собственной вилле, и желательно с прислугой, но лишь немногим посчастливилось поселиться на приветливо зеленеющих возвышенностях в богатом районе Пасифик-Палисейдс, расположенном к западу от Голливуда. Здесь жили бок о бок состоятельные эмигранты: Томас Манн, Арнольд Шёнберг, Теодор В. Адорно и Макс Хоркхаймер. Перед ними открывался панорамный вид на Тихий океан, а также на Голливуд, на Бульвар Уилшир и далее – на небоскребы в стиле арт-деко и раннего функционализма, возвышающиеся в центре города. Сегодня они выглядят динозаврами в окружении своих лощеных постмодернистских собратьев.

1

Конрад Келлен – один из многих эмигрантов, так и не вернувшихся в Германию. В свое время он был секретарем Томаса Манна, а также несколько лет проработал брокером на Уолл-стрит. Во время Второй мировой он воевал на стороне американцев и был участником высадки войск союзников в Нормандии. Среди прочего, ему довелось участвовать в допросах пленных немецких солдат, этих чертовых краутов[65], как он их называет. Сегодня Келлен живет в Пасифик-Палисейдс на Пасео Мирамар – той самой улице, где великий Леон Фейхтвангер и его жена Марта в свое время держали аристократический салон для всей немецкой колонии в своей похожей на дворец вилле «Аврора». Я приезжаю сюда в середине июня. Небо цвета египетской лазури – в точности как Томас Манн описывал в тетралогии «Иосиф и его братья».

Конрад Келлен принимает меня в своем кабинете, окна которого выходят в сад с цветущими кактусами. Хозяину восемьдесят, но он полон жизни и время от времени участвует в проектах корпорации rand – так называемого «аналитического центра», в котором Келлен проработал двадцать семь лет в качестве эксперта-политолога. Он наклоняется ко мне и спрашивает: «А вам сколько лет? Ага, хорошо, мне просто любопытно». Сам Келлен родился в Берлине, ему исполнилось девятнадцать, когда Гитлер пришел к власти 30 января 1933 года.

– Я тогда учился в Мюнхене и видел, какую на самом деле сильную поддержку имел Гитлер. Крупная буржуазия, ученые, интеллектуалы – все они