Книга Caprichos. Дело об убийстве Распутина - Рина Львовна Хаустова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Предположение о том, что Маленький заманил своего гостя, внезапно почувствовавшего сонливость, на диван, кажется, оправдывается…
Еще одним, косвенным доказательством правоты наших предположений о том, что было использовано снотворное, могут служить неосмотрительно перечисленные Маленьким Юсуповым симптомы, появившиеся у жертвы после того, как она выпила вино, сдобренное зельем из склянок.
Отрыжка и слюнотечение. Такие явления наблюдаются у тех, кто принял слишком большую дозу веронала. Слюнотечение. Отрыжка. Судороги.
«Господа, что вы посоветуете мне?» – спрашивает Маленький Феликс.
«Возвращайтесь назад, яд должен сделать свое дело, а если действие его окажется безрезультатным, поднимайтесь к нам по прошествии пяти минут обратно, и мы решим, как покончить с ним, ибо время уходит, теперь глубокая ночь, и утро может застать нас с трупом Распутина в вашем дворце».
После этой реплики Маленький медленно выходит из кабинета и спускается вниз. Он спускается медленно: боязно возвращаться в подвал к бесчувственно лежащему телу и продолжать комедию.
На это у него пять минут.
Заговорщики уже не спускаются вниз по лестнице – они ждут в кабинете.
Именно в течение этих пяти минут Пуришкевич замечает отсутствие Лазаверта. Сухотин говорит Пуришкевичу, что доктор, должно быть, у автомобиля.
И Пуришкевичу это кажется странным. Но вот Лазаверт появляется в кабинете, бледный и осунувшийся после своего короткого обморока. И заявляет, что ему плохо, и он ни на что не годится.
Царственный Дмитрий Романов, георгиевский кавалер, смотрит укоризненно на военного врача Лазаверта, дважды георгиевского кавалера… и осуждающе качает головой.
И ничего не понимающий «крепчайшего сложения человек» разводит руками и извиняющимся голосом шепчет в ответ своему высокопоставленному укорителю: «Ваше Императорское высочество, виноват не я, а моя комплекция…»
Поняв, что от Лазаверта нет никакого проку, успокоенные великий князь Дмитрий и Сухотин…
…и недоумевающий Пуришкевич оставляют доктора в покое и ждут появления Маленького Феликса.
И вот он в третий раз возникает на пороге кабинета. На этот раз Маленький совершенно явно спешит.
Здесь, вероятно, ему дают понять, что доктор «в порядке». Дальнейший диалог развивается быстро, почти скороговоркой…
Маленький: Положение все то же – яд на него не действует или ни к черту не годится. Время уходит. Ждать больше нельзя. Решим же, что делать. Но нужно решать скорее…
Дмитрий: Ну что ж, бросим на сегодня, отпустим его с миром, может быть, удастся сплавить его как-нибудь иначе в другое время и при других условиях.
Пуришкевич: Ни за что!.. Живым Распутин отсюда выйти не может, не должен и не выйдет.
Дмитрий: Но как же быть?
Пуришкевич: Если нельзя ядом, нужно идти ва-банк, спуститься нам или всем вместе, или предоставьте это мне одному, я его уложу либо из моего «соважа», либо размозжу ему череп кастетом. Что вы скажете на это?
Маленький: Если вы ставите вопрос так, то, конечно, придется остановиться на одном из этих двух способов.
И Пуришкевич цепляет на руку свое орудие.
Именно он должен первым сойти вниз и покончить с «упрямо не желающей умирать» жертвой ударом кастета по голове.
Бедный трагический клоун! Он был уверен, что именно от него должно зависеть будущее «дорогой Родины»!
Заговорщики во главе с Пуришкевичем начинают спускаться вниз. Но не успевает, однако, Пуришкевич переступить и пятую ступень лестницы, ведущей в подвал, как рука царственного юноши Дмитрия ложится ему на плечо, и царственный голос шепчет ему в ухо: «Attendez moment!».
И все участники убийства вновь поднимаются наверх. Великий князь Дмитрий Павлович отводит в сторону Маленького. Они о чем-то шепчутся.
Обсудив, возвращаются в кабинет. И разыгрывается диалог:
Феликс: Владимир Митрофанович! Вы ничего не будете иметь против того, чтобы я его застрелил, будь что будет! Это и скорее, и проще.
Пуришкевич: Пожалуйста. Вопрос не в том, кто с ним покончит, а в том, чтобы покончить, и непременно этой ночью.
Едва дослушав реплику Пуришкевича, Маленький быстрым и решительным шагом подошел к столу, вынул браунинг небольшого формата и твердым шагом направился по лестнице вниз. Остальные заговорщики заняли свои прежние места, понимая, что ждать им придется недолго.
У Феликса есть три-четыре минуты.
За это время он наносит на рубашку спящего человека кровавую отметку. Тело перемещено им на белую шкуру перед диваном до его выхода к сообщникам.
После того как сцена подготовлена, он направляет свое оружие в сторону дивана, стреляет, кричит «Ааа!» и ногой опрокидывает кресло…
Заговорщики скатываются вниз.
Первым на дверь наваливается Пуришкевич.
Гаснет свет!
В темноте Маленький ставит кресло на место и замирает над жертвой в позе дуэлянта, заложив браунинг за спину.
Свет вспыхивает.
И освещает знакомую нам во всех деталях героическую картину. Знакомые нам уже и дальнейшие действия заговорщиков. Пуришкевич и великий князь Дмитрий переносят тело на каменные плиты пола. Открывается белоснежная шкура, без единого пятнышка крови. Становится ясно, что пуля навылет не прошла. Таким образом, с характером ранения все ясно. Нет необходимости переворачивать тело, искать, куда подевалась пуля. Пуля в теле – и вопросов нет!
Пуришкевич рассматривает «поверженного губителя России».
А почтенный эскулап в это время приходит в себя, и в мыслях у него нет идти осматривать тело. Он чувствует себя так скверно, что, по его словам, его может сейчас повалить пятилетний ребенок.
А перед глазами все плывет и кружится.
Сейчас убийцы потушат свет и уйдут.
Но пока свет еще горит, бросим прощальный взгляд на лежащее на полу тело.
Одна рука лежащего на полу человека вытянута вдоль туловища. Другая прикрывает глаза…
Почему глаза?
Если Григорий Распутин был в состоянии поднять руку и прикрыть ею глаза, то почему рука легла именно на глаза, а не на рану в области груди, где должно было мучительно болеть. Это странный жест для раненного в грудь… Скорее похоже на жест человека, которого потревожили во сне?
Свет гаснет, и подвал погружается во тьму.
Антракт!
Итак, наш сценарий во всех деталях совпал с показаниями Пуришкевича. И многое разъяснил.
Придумывая свою историю о том, что он, героический Феликс пережил, сражаясь один на один с антихристом, Маленький изобрел эффектную сцену заклинания распятием.
Поэтому распятие в воспоминаниях маленького литератора впоследствии переместилось с камина поближе к дивану, где «антихрист упал, подкошенный пулей архангела»…
Диван же, который так упорно замалчивается Маленьким в мемуарах…
Это вещь забавная!
Этот диван, глубокий и изящный, на котором лежал опоенный снотворным гость и про который Маленький молчит.
Есть большие основания подозревать, что диван исчез из подвала на следующее утро после убийства, поскольку именно в нем следователи могли
