Книга Саджо и ее бобры. С вопросами и ответами для почемучек - Вэша Куоннезин

двинуться с места. Впереди, позади, со всех сторон окружали их ужасная суета и несмолкаемый шум. Неслись грузовики, доверху нагруженные вещами; один из них промчался так близко, что Шепиэн едва успел оттащить сестренку в сторону, а то бы она попала под колеса.

Вокзал показался им огромной гулкой пещерой, наполненной ужасными звуками, и дети почувствовали себя совсем маленькими и беззащитными. Никогда не были они так одиноки, даже в тихом лесу среди молчаливых деревьев, как здесь — среди шумной толпы. Люди глядели на них с любопытством, но все они куда-то спешили и быстро проходили мимо то в одну, то в другую сторону. Так и стояли они среди оглушающего шума города, эти два маленьких индейца из диких лесов. Ошеломленные неведомым миром, они были почти так же беспомощны, как два бобренка, когда их уносили широкие воды Березовой реки, где нашел их Гитчи Мигуон.

В испуганном воображении Саджо все время вставал образ Чикени — как было страшно ему, когда он попал сюда один, без друзей! Шепиэн начал подумывать, не вернуться ли им обратно в лес. Там, среди лесных обитателей, даже в кольце огня он чувствовал себя уверенней, чем здесь. А Чилеви? Он крепко прижал свои ушки, чтобы ничего не слышать, и забился в уголок корзинки.

Детям казалось, что они простояли уже целый час (на самом же деле прошло всего несколько минут), и Шепиэн уже было отважился двинуться к огромной двери, через которую непрерывным потоком хлынули люди, когда к ним подошел мальчик почти такого же возраста, как и Шепиэн. Он был в красном костюме, с огромными блестящими пуговицами на курточке; на голове, приткнувшись с одного бока, торчала забавная шапочка, которая больше всего напоминала круглую коробочку.

— Алло, ребята! — сказал он развязно. — Заблудились? Или ищете кого-нибудь?

Бедный Шепиэн совсем растерялся перед этим самоуверенным блестящим юношей — ведь он ни разу еще не видел посыльного: он сразу забыл все, что знал по-английски, вспомнив только одно слово, которому его научил Золотые Кудри.

— Полисмен, — заикаясь от волнения, с трудом произнес Шепиэн.

— Провести к полисмену — так, что ли? — переспросил посыльный, сразу смекнув, в чем дело. — Ступайте за мной, — добавил он бойко и быстро пошел вперед, постукивая каблуками своих начищенных сапог по твердой мостовой.

Маленькие индейцы бесшумно следовали позади, быстро скользя обутыми в мокасины ногами; им пришлось почти бежать, иначе они бы отстали. Не выпуская руки сестренки, Шепиэн в другой руке держал корзинку с бобром. Это было забавное шествие!

Лавируя в толпе, мальчик провел детей через главный вход и привел их в просторное помещение, где было так много народу, что Шепиэн подумал, не собрались ли здесь люди со всего света. На противоположном конце, у других дверей, стоял толстый человек. У него тоже был ряд блестящих пуговиц на груди.

— Эй, Пэт! — сказал посыльный. — Вот тебе пара ребят, к полисмену просились — Подтолкнув довольно бесцеремонно своих спутников вперед, мальчик продолжал шутливо: — Такого толстяка, как ты, пожалуй, они отыскали бы и без меня. Похоже, что это индейцы. Ты смотри не зевай, а то, чего доброго, и без скальпа останешься.

Бросив лукавый взгляд на блюстителя порядка и подмигнув детям, мальчик повернул обратно и скрылся в толпе.

— Ого! — сказал полисмен и стал рассматривать детей, заложив одну руку за спину. — Ого! — повторил он. — Скальпы снимаете? Так, что ли?

И он уставился на ребят с таким свирепым видом, словно хотел их сразу отправить в тюрьму. Но глаза выдавали его — в них искрился лукавый огонек, и веселые морщинки расходились лучами от уголков его глаз.

— Значит, молодые индейцы будете? Вот оно что? Только дело-то ваше не выйдет, ребята: должен признаться, что бедная моя головушка уже годов двадцать голехонька, как яйцо. Не знаю, чего этому постреленку вздумалось привести вас ко мне — он-то уж знал небось.

Этот полисмен со своим круглым веселым лицом очень походил на Деда Мороза. Каска сидела на его лысой голове как-то боком, почти задорно, так что можно было подумать, что работа полисмена — очень веселое занятие. Только разговаривал он очень строго.

Заметив, что дети растерялись, Пэт заговорил с ними более тихим голосом (я же думаю, что тихо он вообще говорить не мог):

— Чем могу служить?

— Твоя — полисмен? — раздался в ответ несмелый голос Шепиэна.

— Точно так, паренек, — подтвердил ирландец, сдвинув каску еще больше набок. — Я полисмен, да еще какой! С нами шутки плохи. Из нас, сыновей О'Рейли, никто еще в грязь лицом не ударил! Ба, что это у тебя в лубке? — вдруг спросил Пэт, услышав жалобный голосок Чилеви.

— Эмик — ответил Шепиэн по-индейски, поднимая крышку корзинки, чтобы показать бобренка. — Эмик, — повторил он еще раз.

К большому удивлению Шепиэна, полисмен залился громким смехом:

— Ха-ха-ха! Хо-хо! Так он называет меня Миком! Сразу узнал, что я ирландец, быстро соображает, постреленок! Ты сказал, паренек, что я эМик, — правильно сказал, так оно и есть, я и в самом деле эМик.

Полисмен очень гордился тем, что он ирландец, и вообразил, что Шепиэн догадался об этом, когда употребил индейское слово «эмик», что на самом деле означает «бобр». Потомок О'Рейли был приятно удивлен такой догадливостью индейского мальчика; а Шепиэн, услышав, как полисмен несколько раз повторил, что он «эмик», пришел к заключению, что этот человек принадлежит к какому-то странному племени бледнолицых людей, величающих себя бобрами, а это очень почетное звание! Таким образом при первом же знакомстве установились хорошие отношения как с одной, так и с другой стороны.

— А куда вы направляетесь?

Шепиэн забыл не только английские слова, но и про письмо, которое дал ему Золотые Кудри, а теперь, вдруг вспомнив, вытащил его из-за пазухи и протянул ирландцу.

Прочитав адрес, постовой сказал:

— Дело ясное. Если бы не дежурство, тотчас бы и пошли всей братией куда сказано. Сам Пэтрик О'Рейли сопровождал бы вас. Понятно? Работа, ничего не поделаешь. Придется подождать. Вот отбуду дежурство, — сходим.

Пэт погладил Саджо по голове и попросил Шепиэна показать бобренка, — теперь только Шепиэн вспомнил английское слово «beaver» («бобр»).

— Ишь, зверь-то какой! Хорош! Верное слово, хорош! — улыбаясь, добродушно проговорил ирландец. — Только уж больно велик, смотреть-то не на что! — добавил Пэт и залился громким смехом.

Никогда еще Чилеви не казался таким маленьким и беспомощным. Наверно, он решил, что настал конец света, и съежился весь, свернулся клубочком, подвернув под себя все четыре ноги, спрятав голову и хвост, чтобы стать как можно менее заметным.

Наши юные путешественники, немного успокоенные, присели