Книга Мой милый доктор - Ребекка Уинтерз

Прошло три адских недели после побега Кит из Хибера. Все это время было заполнено сверхэмоциональными визитами к Лоре, чьи угрызения совести разрывали сердце Кит, и попытками снова приспособиться к бешеному ритму работы в «Стрэджи-Корп». Она с трудом добилась хоть какого-то подобия нормального состояния. Ее жизнь только-только стала возвращаться в прежнее русло.

И за все эти три недели ни слова от Джареда! А ведь управляющий не мог не передать ему письмо. Значит, Джаред согласен: они больше ничего не должны друг другу. Конец сказке…

— Привет, Кит! — Люси взяла инициативу в свои руки. — Я уверена, что вы не ожидали увидеть меня, и, вероятно, выбрала не самый удачный момент. Но я боялась, что вы не захотите объясняться со мной по телефону.

— Что вы! Ни в коем случае! Похоже, вы чудесно отдохнули. Как дети?

— Прекрасно. Хотелось бы сказать то же самое о Джареде.

Кит охватила паника.

— А что с ним?

— Вероятно, то же самое, что и с вами.

Ошеломленная, ответом Люси, Кит не знала, как реагировать.

— Джаред, по уши влюблен в вас. Это было видно сразу, когда я с детьми ворвалась в его дом.

— Что?.. — Кит не поверила своим ушам.

— Если бы я до такой степени не расклеилась после смерти Грейсона, думаю, вы уже были бы миссис Джаред Бэннинг.

— Но…

— Кит, можете не лукавить со мной, — прервала ее Люси. — Я прекрасно знаю, что значит влюбиться в Бэннинга. У вас все признаки налицо. Предупреждаю, болезнь неизлечима. Однако в Калифорнии я встретила человека, который заставил меня понять, что мне предстоит как-то прожить остаток жизни. И для этого недостаточно воспоминаний о Грейсоне. Джаред — не Грейсон, хотя в нем много тех качеств, которые я так любила в своем муже. То есть я пытаюсь объяснить, что пришла извиниться за свое поведение. Дети уже влюблены в вас. Если нам предстоит породниться, я хочу, чтобы мы стали друзьями.

Кит никак не могла прийти в себя. Сердце билось где-то в самом горле.

— Я… я тоже этого хочу, но вы ошибаетесь насчет чувств Джареда ко мне. Он ни разу не позвонил с тех пор, как я уехала с его ранчо.

— Ну… вы не оставили ему ни шанса. Мы виделись вчера вечером, и он бормотал что-то о вашем отце, о том, что не должен ни к чему принуждать вас и что вы не желаете иметь с ним ничего общего. Ну, конечно, он слишком много выпил, но я смогла понять, что он хочет сказать. А вы понимаете, что он имел в виду?

— Да! — с горечью воскликнула Кит. — Но это безумие. Я люблю его и…

— Тогда, полагаю, вам лучше сказать это ему самому. И вы должны знать кое-что еще. Врачи славятся тем, что умеют диагностировать любые болезни, кроме своих собственных, а как пациенты они вообще невыносимы. — Женщины улыбнулись друг другу. Люси наклонилась, погладила руку Кит и снова стала серьезной. — Джаред пережил две страшные потери: смерть жены и Грейсона. Но я считаю, что если он потеряет еще и вас, это станет для него полной катастрофой.

— Люси… — Кит попыталась выразить словами свою благодарность и не смогла, как не смогла сдержать дрожь. Она порывисто кинулась к Люси и поцеловала ее.

Часы на приборной доске такси показывали десять сорок пять. Кит изображала, что испытывает сильнейшую боль после падения, и незаметно для водителя напряженно вглядывалась в темноту.

Свет горел лишь в одном-единственном окне, — в спальне Джареда. Кит с надеждой приняла этот одинокий огонек, как доказательство того, что Джаред дома.

— Вы уверены, что это клиника? — спросил таксист.

— Да. Я бывала здесь раньше. Доктор принимает в любое время и берет недорого. Я была бы вам благодарна, если бы вы помогли мне подняться по ступенькам.

— Конечно, помогу.

Через пару минут пожилой водитель такси уже нажимал кнопку звонка. Кит навалилась на него всем телом и с тихими стонами, положила голову, на его худое плечо.

Как только дверь открылась, Кит бросилась к Джареду и обхватила его руками.

— Доктор Бэннинг! Какое счастье, что вы дома. Помогите мне. Я теряю сознание.

Она не солгала. Но это было вызвано тем, что Джаред прижал ее к своей широкой крепкой груди, и она услышала биение его сердца.

— Я расплачусь, как только уложу ее, — сказал Джаред водителю.

— Нет-нет, я уже расплатилась.

Дверь захлопнулась, и Джаред включил электронный замок. Кит ждала только этого звука, означавшего: они одни! Именно об этом она так мечтала!

Он взглянул в ее лицо.

— Боже милостивый! Кит! Неужели это вы? — прохрипел он, быстро ощупывая ее в поисках повреждений. — Какого черта вы так вырядились?

Кит не хотелось отвечать ему. Пока не хотелось. Она опустила голову на его плечо и мертвым грузом повисла на его руках.

Чертыхаясь, Джаред подхватил ее и чуть ли не бегом помчался в ближайший кабинет. Правда, на этот раз он совсем не походил на невозмутимого, методичного врача.

Тяжело дыша, он нащупал пульс, пробежал дрожащими руками по ее телу, закутанному в пелерину.

— Джаред… — тихо позвала она.

— Слава Богу, вы в сознании. Что случилось, дорогая? Скажите мне!

«Дорогая»! Какое чудесное слово!

— Вы такой замечательный врач. Я просто поражаюсь, что вы до сих пор не поставили диагноз.

Он осторожно снял с нее белую шапочку, и его пальцы скользнули в черные кудри в поисках шишки. Жаркие искры желания обожгли ее оголенные нервы.

— Вы не там ищете, доктор.

Побледнев, он распахнул накидку и стал обследовать ее ноги. Из-под полуопущенных век, она следила за быстрой сменой чувств на его суровом лице. Его тревога и нежность растопили лед в ее сердце.

Долгие недели она пыталась представить его руки на своем теле. Потрясающее ощущение. И терпение ее лопнуло.

С дерзостью, которой она никогда от себя не ожидала, Кит подняла руки и обняла его за шею.

— Вы меня поражаете, доктор Бэннинг, — шепнула она. — Такой прекрасный диагност. Как же вы не распознали явных признаков моей пылкой любви к вам?

Синие глаза потемнели.

— Кит…

И в том, как он произнес ее имя, она услышала все, что хотела услышать.

— Дорогой, мне необходимо срочное лечение. Немедленно, — прошептала она. — Не заставляй, меня больше ждать ни сек…

Его губы жадно впились в ее рот, заглушая слова. Кит так долго ждала этого! Ее губы раскрылись навстречу ему, призывая, заставляя немедленно утолить ее голод.

Кит застонала, и это уже не было игрой или притворством, эти тихие стоны сами собой рвались из ее горла. Каждое прикосновение, каждая ласка усиливали ее возбуждение, и она все крепче прижималась к нему.