Книга Бери, если сможешь - Ася Андреева

Я дико пьян.

«Так само случилось вдруг, что слова сорвались с губ, закружило голову хмельную…» Кто-то снова заказал «Фристайл».

И мне вдруг захотелось есть. Так сильно захотелось есть. И ещё жить. Но её строгий взгляд остужает мой пыл. Но на рёбрышки в фирменном соусе я всё равно набрасываюсь, запивая клюквенным морсом.

- Ты не против?

- Ты про мою квартиру или мой ужин?

- Я про всё.

Она демонстративно накладывает рёбра и себе из общего блюда. И обильно поливает соусом. Выпивает бокал вина. До дна.

Опустошив тарелку, мы молча сверлим друг друга взглядом. Я зову официанта, чтобы нам принесли счёт.

- Виталик перекинул мне деньги на телефон, - осторожно сообщает она.

- Оставь себе.

- Два упрямых барана.

- Я не спорю. Тебе видней.

Выходя из ресторана, понимаю, что Никитенко и след простыл. Вызываю такси. Она ёжится в тонком пальто от ветра. Я решаюсь. И прижимаю к себе. Она льнёт свою голову к моему плечу. Чувствую, как от неё уходит напряжение.

В такси я еду спереди. Чтобы остыть и подумать. Слишком многое сегодня поставлено на карту.

Она открывает подъездную дверь, а я интересуюсь:

- Юпитер вечером гулял?

- Да, - коротко и снова нервно отвечает она.

Подходя к квартире, мы оба уже на взводе. Всё это напоминает нам неприятные события давних лет.

В прихожей Юпитер скачет и пытается лизнуть в лицо, пока мы разуваемся. Я забираю пальто из её рук, стараясь не касаться. Сегодня ничего не будет. Не хочу вновь допустить ошибку.

- Чай? – она по-прежнему немногословна.

- Спасибо. Я не хочу. Могу тебе составить компанию.

- А что ты хочешь? – я знаю, что теперь она провоцирует меня.

- Спать.

Она берёт на руки Юпитера.

- Юрий же считает, что мы должны поговорить.

- Я тоже так считаю. Но мы один раз уже поговорили на пьяную голову. Поэтому больше таких разговоров не будет. Утром. Всё утром. Тебе завтра надо дежурить?

- Нет.

- Вот и прекрасно. Идём спать.

Я подхожу и обнимаю её за талию.

- Покажешь, где можно прилечь?

Мы проходим в гостиную. Она собирается расстелить диван.

- Можно в твоей комнате на кровати?

- Хорошо. Я тут лягу.

- Нет. Ты не поняла. Можно с тобой? Обещаю руки не распускать сегодня.

Она пожимает плечами и выходит. Я иду за ней. Она расстилает кровать и снова выходит. Я, не думая, раздеваюсь и залажу под одеяло. Голова начинает кружиться от её запаха и воспоминаний. И снова непонятное отчаяние захватывает сознание. Но я гоню его прочь.

Слышу, как перестаёт шуметь вода в душе. Слышу её шаги. И тишина. Не придёт? Нет, слышу рядом шорох. Глаза не открываю, чтобы не смутить её. Ложится тихо и накрывается одеялом. Между нами большое расстояние. Я протягиваю руку и тащу её к себе. Она прижимается спиной и кладёт мою руку к себе на прохладное бедро. Чтоб согреться. Раньше она так часто делала.

Всё. Я впервые за сутки спокойно погружаюсь в сон. Нет, впервые за четыре года. Тишина полная, только наше дыхание и мелькание фар машин в темноте за окном, которое так успокаивает, когда двое рядом.

Ну что опять? Это что такое? Она подтягивает руку на талию и успокаивающе гладит. Я понял, это Юпитер запрыгнул в ногах кровати и крутится, чтобы поудобнее устроиться возле нас.

Глава 25

Как же не хочется просыпаться. Юпитер мою ногу совсем отлежал. Какой-то он очень тяжёлый сегодня. Надо вставать, вести его на прогулку.

И тут я резко сажусь на кровати. Вчерашний вечер и его события мигом всплывают воспоминаниями в моей голове. Мамочки, Клим спит рядом со мной. И это его нога принудила мою ногу занеметь.

Он открывает один глаз.

- Доброе утро, рыженькая.

Я фыркаю в ответ. А он властно притягивает к своим губам и целует, откидывая меня снова на подушки. Я пытаюсь сопротивляться. Хочу выдвинуть аргумент, что Юпитер страдает и должен выйти на улицу.

- Ты обещал руки не распускать, - не понимаю зачем это мне, но начинаю ломаться.

- Вчера. Вчера обещал, и вчера обещание сдержал.

Нашему новому поцелую мешает телефонный звонок.

- Да, Юра.

Я пытаюсь восстановить дыхание, а Клим откидывается рядом со мной на подушку и кладёт свою горячую ладонь на мой голый живот, потому что майка задралась, пока мы целовались. Низ живота окатывает сильной волной, и я решаю выбираться, потому что рискую задержаться, а Юпитер уже ходит туда-сюда вокруг кровати.

- Пойдём, мой мальчик. Иди сюда, - подхватываю его на руки, оборачиваюсь, ловлю его ласковый взгляд и выхожу из комнаты.

Сегодня за ночь очень сильно подморозило. В ледяных лужах заискрило утреннее солнце, а воздух стал таким прозрачным, что даже унылые, почти голые деревья преобразились и заиграли поздними осенними красками. Порыв ветра неожиданно сносит меня с бардюра возле подъезда. И я, наконец, отчётливо понимаю, что моя жизнь снова делает поворот.

Я глубоко вдыхаю. И стою, как во сне. В моей квартире сейчас находится человек, от теплоты души которого я просто таю. Я невольно улыбаюсь, глядя на собаку. Юпитер как будто знает, что теперь ему будет доставаться любви вдвое больше. И, видимо, поэтому он, практически ошалевший, накручивает круги вокруг меня и кустов.

Сейчас я поднимусь в мою квартиру. И… Воображение подсказывает разные варианты событий, но я не хочу думать, не хочу мечтать. Я спешу жить. Хватаю при очередном врезании в мою ногу Юпитера и нетерпеливо возвращаюсь домой.

Едва я открыла входную дверь, как мне в нос ударил аромат крепкого кофе. Клим выходит мне навстречу. На нём повязка из полотенца ниже пояса, мокрые зачёсанные назад волосы и крупные невысохшие капли на груди. Он улыбается мне и берёт из моих рук Юпитера.

- Иди, умывайся, и будем завтракать.

Я молча прохожу в ванную. Быстро снимаю одежду и становлюсь под прохладный душ. Не потому, что мне необходимо его принять. Для того чтобы моё сердце стало стучать хотя бы тише. И чуть-чуть равномерней.

Вздрагиваю, когда открывается дверь.

- Ого, ты уже успела раздеться, - Клим одёргивает занавеску, внимательно изучает моё тело и довольно усмехается, а Юпитер пытается соскочить на пол. – Стой, грязнуля.

Он подходит к раковине и моет лапы собаке.

- Я тоже тебя хочу, - сообщает он как будто между прочим, выключая воду. – Но, сначала покушать. Ты совсем тощая стала.