Книга Бери, если сможешь - Ася Андреева

Как можно спокойнее прошу показать квартиру, а у самого одно желание – выставить всех за дверь и успокоить её. И дворняга эта. Бьёт в самое сердце. Как и она, когда смотрит в глаза.

Было видно, что Никитенко провоцирует её. Я давно понял, что он тоже верит в её невиновность. Хочет зацепить, чтобы она разговорилась. Чтобы прорвало её. И тогда мы сможем всё обсудить.

Но всё испортил Виталий. И всё встало на свои места. Только и слышно: Лика, Лика, Виталик. Виталик…

Никогда не думал, что я так ревнив. Не думал, что буду в мелочах представлять, как он её обнимает, как раздевает. Её раздевает… Мою Анжелику…

При нас она берёт его за плечи, внимательно и нежно заглядывает в глаза. Всё. Моя рыженькая дарит свою нежность ему, ночью прижимается спиной к нему, кладёт его руку к себе на талию. Какое же это противное чувство, в котором я сам себе не хочу признаться.

И ничего не могу с собой поделать. Не могу не смотреть на неё. Сколько ей? Двадцать семь. Не может быть. Она стала ещё более стройной. Ей невероятно идёт худоба. Кажется, что годы её повернули вспять. Совсем девочка.

Зачем-то хранит наши совместные фото. Неужели и для неё это осталось таким знаменательным событием. Наши почти пять месяцев…

Когда Юра оставил нас одних, в квартире заискрило с новой силой. Я даже бы сказал, что тогда, четыре года назад, не чувствовал такого напряжения и силы, которая может смести всё вокруг. И если бы не Виталий, никакие её уговоры не смогли бы меня остановить.

Сначала её покорность выводила меня из себя. Соглашается во всем с нами, с любыми нашими действиями, хотя ни в чём не виновата. Потом понял, что она в таком же оцепенении, как и я. Из которого её и пытался вытянуть Никитенко.

Она стояла и дрожала. Но я не мог перепутать – она также хотела меня, как и я её. А потом острые нежные плечи, грудь, руки… И обида. Снова обида, которая мешает трезво думать.

Она снова меня записывает в мерзавцы. В того, кто способен предать. Жизнь стала возвращаться в привычное русло. И снова боль. Боль, помноженная на ревность, на обиды, на профуканное по глупости счастье.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Мои мысли прерывает звонок телефона. На экране высветилось имя – Никитенко Юра. Не хочу никуда идти. Я сплю.

Через двадцать минут стучат в дверь. Открываю.

- Собирайся. Ё-моё, вы как дети. Поехали, я есть хочу, - Юра подаёт мне мою куртку.

Оказывается, что друг мой – хороший провокатор. Приволок меня в культовое заведение, чтобы я увидел её в компании его.

Изумительное меню, крутая винная карта, интимная обстановка, живая музыка, наконец… «Ты сидишь вполоборота вся в лучах ночного света…» И они. Смотрят друг на друга. Непринуждённо ведут беседу, как люди давно знающие друг друга. Как когда-то мы. Предвкушая ночь любви.

Я делаю свой заказ. «Так близки наши тела, и безумные слова без стыда тебе шепчу я…»

- А что ты хотел? Кто говорил, что будет легко. Она нужна тебе? Так борись, - я теперь понимаю, как Никитенко сделал сам себя. – Нет. Я тебе этого никогда бы не посоветовал. Но здесь слепому видно – вам друг без друга никак. Люди вы порядочные. Женитесь, детей воспитаете. Хотя это тоже под вопросом. Но, как жить дальше будете? Нельзя, брат, нельзя. Кому много дано – с того много и спросится.

Я опрокидываю первую рюмку. И жду. Жду, когда она наконец меня заметит.

- Откуда узнал, что они здесь будут?

- Виталий рассказал.

Я опрокидываю вторую рюмку.

- Нехорошо. Человек поделился. А ты информацию использовал.

- Главное, использовать разрешённую информацию.

Я ничего не понимаю. Юра сегодня в ударе. Я его знаю. Такое настроение у него всегда перед подписанием выгодного контракта.

«Ты уйдешь с другим я знаю, он тебя давно ласкает…»

В таких заведениях всегда живая музыка. Чтоб больней. Чтоб наверняка.

Наконец-то. Теперь, я уверен, страдать в этом зале будут как минимум двое.

«Ах, какая женщина, какая женщина, мне б такую…»

Снова ничего не могу поделать. Не знаю, сколько ещё проходит времени. Но я не могу не смотреть. Уверен, Виталий не догадывается, что я это делаю. Она слегка взволнована, но не настолько, чтобы делать глупости. Смотрит чаще, чем положено. Да не волнуйся – морду бить не буду. Хоть и очень хочется.

Сколько я выпил – не знаю. Зачем Никитенко так меня провоцирует – не знаю. Но он никогда ничего не делает просто так.

- Расслабься ты уже. Всё самое плохое вы уже сделали. Четыре года назад. Теперь твой ход.

Виталий смотрит на часы. Что-то ей говорит. За их стол приносят новые блюда. Он достаёт мобильник. Затем она просматривает свой и протестующе машет руками. Он что-то тычет пальцем в сторону её телефона. Встаёт и уходит.

Она выглядит растерянной. Она сидит достаточно далеко. Но я это знаю. Потому что я всё про неё знаю. В её глазах недоумение и тревога. Только я знаю, когда она так и почему опускает свои красивые плечи.

Виталий идёт к нашему столу. Юра встаёт и пожимает ему руку.

- Иди к ней, - говорит мне Виталий и уходит в сторону выхода.

Я смотрю на Юру.

- Иди. Что смотришь на меня? Поешь только хорошо. Я думаю, вам лучше разговаривать у неё. Гостиница не совсем подходит. Наш счёт я сам оплачу.

Я встаю. Знаю, что сейчас её плечи мелко дрожат. С каждым шагом моё сердце делает невероятные кульбиты. Вот я уже вижу в её глазах сомнение. Затем боль. Нет, скорее замешательство. Она ничего не понимает. Впрочем, и я тоже.

Подхожу, отодвигаю стул и сажусь.

- Привет.

- Привет, - её голос дрожит.

- Виталий сколько нам дал времени? Юрий считает, что мы должны поговорить. И лучше у тебя дома. Я согласен с ним. Если ты не против. Не хочу важные моменты жизни делать в гостинице.

- А мой дом, значит, подходит?

- Да. Там хорошая аура. Там Юпитер. Так сколько времени дал нам Виталий?

- Почему ты считаешь, что он должен распоряжаться нашим временем? – она склоняет голову набок, внимательно следя за моими глазами.