Книга Избранница волка - Алеся Лис

В этот миг я готова сама себя растерзать из чувства вины, и если бы это помогло, то я бы сделала не задумываясь. Какая же я дура. Дура и идиотка. Мало того, что попала сама в ловушку, еще и канцлера подставила. И теперь из-за меня он вынужден отбиваться от этих шавок. Двое из них уже прыгают ему на спину, пытаясь завалить на землю. И хоть первого Рейн перехватывает на лету и отшвыривает в сторону, второй успевает впиться зубами ему в шею, а третий хватает за заднюю лапу. Рейнхард валится на землю, подминая под себя вцепившегося в горло, и тот, взвизгнув, выпускает добычу. Последнего канцлер, извернувшись, сам кусает за шею. Животное безвольно обмякает, под неестественным углом вывернув голову. Неожиданно слышится легкий хлопок открывшегося портала, в котором, не теряя даром времени, прихрамывая, исчезает один из злоумышленников, сверкнув напоследок голым задом. Двое других остаются на поляне. Первый, встретившись спиной с деревом, видимо, повредил позвоночник, а второй истекает кровью из разорванного горла. Постепенно тушки зверей подергиваются туманом, искажаются и превращаются в тела обнаженных мужчин. Мертвых мужчин.

Рейн тоже приобретает людское обличие, подходит к дереву и берет меня за загривок, снимая с ветки.

– Вета, – укоризненно смотрит мне в глаза герр канцлер. – Ты поступила очень-очень опрометчиво и будешь наказана.

И мне так становится стыдно, что уши жалобно прижимаются к голове, а лапы и хвост безвольно обвисают. Я виновата, знаю. Прости. Опускаю глаза и натыкаюсь взором на ту часть тела, которая была всегда прикрыта.

О, мамочки! Хорошо, что я сейчас не человек, а то бы сгорела со стыда. Сам же Рейн ни капельки не чувствует неловкости, только хмыкает, заметив, куда направлен мой взгляд.

А спустя минуту герр канцлер открывает портал, и шагает со мной на руках в его радужное марево.

Глава 46

Удивленно верчу головой понимая, что мы оказались совсем не там, где я рассчитывала. Легкое изумление и любопытство охватывает меня, когда перед моим взором предстают не до чертиков надоевшие стены покоев во дворце, а незнакомые бревенчатые перегородки. Нос удивленно подрагивает, улавливая запах пыли и запустения, и я громко чихаю прямо в обнаженную грудь герра канцлера.

– Вета-Вета, – продолжает меня удерживать на руках мужчина, почесывая за ушком. Я изо всех сил стараюсь сохранить ясность мысли и не впасть в розовый туман умиротворения, которое растекается сладкой волной по телу. – Может, уже станешь обратно человеком? Так будет гораздо удобнее разговаривать, как считаешь? – посмеивается Рейн, пристально заглядывая мне в глаза.

А я как подумаю, что сейчас буду щеголять перед ним, в чем мать родила, так в жар и кидает. Среди нас достаточно и одного нудиста.

Словно прочитав мои мысли, канцлер тихо фыркает себе под нос, усаживает меня на широкую, устланную ярким стеганым одеялом кровать и демонстративно отворачивается.

– Подсматривать не буду, обещаю! – заявляет он, показательно буравя взглядом противоположную стену. Хоть бы прикрылся, бесстыдник…

Торопливо превращаюсь в человека, пока этот наглец не передумал, и тут же закутываюсь в покрывало.

– Тебе тоже не мешало бы одеться, – хрипло говорю, старательно отводя взгляд. Щеки так и пылают огнем, а по телу пробегают колючие мурашки.

Мужчина поворачивается, иронично вздергивает бровь и, окинув меня нечитаемым взглядом, невозмутимо вытаскивает из-под меня простынь, которой была застелена кровать. Затем принимается медленно обворачивать ею бедра, внимательно следя за моей реакцией.

– Так лучше? – продолжает издеваться несносный канцлер, демонстрируя новообретенную набедренную повязку, и присаживается рядом на постель.

– Намного, – ворчу, продолжая пялиться в пол.

Близость обнаженного мужского тела действует на меня как-то слишком сильно. Раньше я никогда за собой подобной слабости не замечала. Что я мало мужчин видела? Пускай, не голых, пускай, в плавках... на пляже... но все же. Нужно с этим наваждением что-то делать и побыстрее, а то чувствую – мои мозги скоро превратятся в розовый клубничный кисель и совершенно перестанут соображать. А этого допустить уж никак нельзя. Мне еще защищать свои поступки придется, и лучше, когда при этом я буду использовать трезвые и взвешенные аргументы, а не мычать что-то нечленораздельное, как зомби безмозглый.

Поднимаю взор, все равно старательно избегая того участка его тела, которое теперь, к счастью, задрапировано белой тканью, и твердо смотрю ему в лицо.

– Вы тоже виноваты! – выпаливаю прежде, чем успеваю подумать. Слова о наказании вертятся в голове, одновременно пугая и отчего-то будоража сознание.

– Да неужели?! – в глазах Рейнхарда плещется изумление. Пожалуй, мне таки удалось застать его врасплох. – Позволь спросить, каким это я образом умудрился провиниться? – губы мужчины сжимаются в линию, а глаза сверкают разгорающимся недовольством. – Я тебя обеспечил всем, что только можно пожелать. Главное – сиди и не рыпайся, пока я не решу все проблемы. На кой черт, Доннар бы тебя побрал, ты удумала сбегать? Еще и скрыла, что перевертыш?

Гнев мужчины разгорается. Он резко поднимается и начинает нервно вышагивать по комнате, ворча себе под нос, что-то о моей легкомысленности и неразумности.

– Ах, так! – мгновенно вскипаю и тоже вскакиваю, прижимая к груди край покрывала. – А объяснить вы не побывали? Мол, сиди, Ветка, под замком и носа не показывай, ибо тебя тут парочка сумасшедших оборотней слегка растерзать хотят. Забава у них, видимо, такая. Я бы не сбегала тогда!

– Свежо предание, да верится с трудом… – рычит канцлер. – Раз моей просьбы тебе было не достаточно, то и аргументы мои бы не подействовали!

Я тоже рычу, только тихо, про себя.

– Вы ведь знаете, почему они на меня охотятся? – внезапная догадка, заставляет замереть. Меня словно окатывает ледяной водой, и дыхание замирает в груди. – Это из-за вас они на меня напали? Из-за вас мне теперь нельзя домой? – продолжаю я, видя, как произнесенные мной слова еще больше распаляют герра канцлера, и понимаю, что попала точно в цель. – И какая же у меня роль в вашей жизни? Просветите меня, убогую, вдруг пойму! – припоминаю их спор с Дитрихом и повторяю слова старенького доктора.

– Ты думаешь, после всего, что ты натворила, я тебе возьму и просто так расскажу? – цедит сквозь зубы мужчина, подходя вплотную ко мне. – Цветана, ты предала меня, обманула и удрала!

Его громадные кулаки сжимаются до побелевших костяшек. Я, конечно, не думаю, что он может на меня замахнуться, но все равно становится как-то не по себе. Особенно, когда он внезапно хватает меня за плечи. Я снова вспоминаю о наказании, и нервно сглатываю. Руки начинают дрожать от страха, кончик покрывала выскальзывает из ослабевших пальцев и открывает часть груди. Взгляд Рейна тут же падает на обнаженный участок моего тела. Я слышу, как учащается его дыхание, а ладони на моих плечах стискиваются сильнее.