Книга Эта безумная Вселенная - Эрик Фрэнк Рассел

Остальные гостевые места за столом занимала вся смущенная команда «Маргаритки», включая марсиан, плюс трое пассажиров, которые решили ради такого случая отложить свой отлет. Было еще несколько аудиорепортеров со своими камерами и микрофонами.

— Джентльмены и ведрас, — произнес Мейс, — это беспрецедентное событие в истории человечества и нашего клуба. Может быть, именно поэтому я считаю для себя особой честью внести предложение — принять в члены клуба запасного пилота Эла Стоу, который этого в высшей степени достоин.

— Поддерживаем! — крикнули одновременно три других члена клуба.

— Благодарю вас, джентльмены.

Он вопросительно поднял бровь. Восемь рук взметнулись над столом.

— Принято единогласно!

Взглянув на Эла Стоу, который молча сидел рядом, Мейс начал превозносить его до небес. Он все говорил и говорил, а Эл все сидел с безразличным видом.

Я видел, как довольная улыбка на лице Мак-Нолти становится все шире и шире. Старый Кнут смотрел на Эла с почти нелепой отеческой нежностью. Команда не сводила глаз с героя, и все камеры были направлены прямо на него.

Я тоже посмотрел в ту сторону. Он сидел, его починенные глаза сияли, но лицо его было неподвижно, несмотря на все эти пышные слова и всеобщее внимание, на взгляды Йоханнсена, полные отцовской гордости.

Но прошло минут десять, и я заметил, что и ему наконец стало не по себе. И если кто-нибудь вам скажет, что робот системы Л-100-У — просто бесчувственная машина, плюньте ему в глаза!

Машинерия

Мы стояли на бельэтаже Седьмого административного корпуса астропорта. Никто не знал, зачем нас так неожиданно вызвали и почему мы не летим, как обычно, на Венеру.

Поэтому мы болтались по зданию и задавали друг другу вопросы, на которые не находили ответов. Однажды я видел, как тридцать гуппи, выпучив глаза, пялились на терьера по имени Фергус, напрягая свои крошечные мозги, чтобы понять, почему одна из его конечностей болтается из стороны в сторону. Мы были очень похожи на этих аквариумных рыбок.

Осанистый и вкрадчивый капитан Мак-Нолти появился в тот самый момент, когда мы уже собрались начать соревнование по обкусыванию ногтей. Его сопровождали полдюжины инженеров с «Маргаритки» и тощий коротышка, которого мы никогда прежде не видели.

Замыкал шествие Эл Стоу, легко несший свое тело весом никак не меньше трехсот фунтов. Меня всегда поражало изящество, с которым он двигался. Его глаза пламенели, словно он хотел объять весь мир.

Жестом предложив всем следовать за ним, Мак-Нолти завел нас в небольшое помещение, с важным видом поднялся на помост и заговорил так, словно он учитель, а мы ученики, только что перешедшие в третий класс.

— Джентльмены и ведрас, сегодня вместе со мной к вам пришел знаменитый профессор Флеттнер.

Он сделал выразительный поклон в сторону коротышки, который ухмыльнулся и запрыгал на месте, точно мальчишка, стащивший конфету со стола.

— Профессор набирает команду для своего корабля «Марафон», которому предстоит лететь за пределы Солнечной системы. Эл Стоу и шестеро наших техников вызвались сопровож-

дать меня. За время вашего отпуска мы прошли дополнительную подготовку.

— Я получил удовольствие от общения с командой, — вставил Флетгнер, стараясь утихомирить экипаж, у которого он украл капитана.

— Правительство Земли, — продолжал польщенный Мак-Нолти, — готово утвердить любую кандидатуру из экипажа, летавшего под моим началом на венерианском грузовике «Маргарет-Сити». Теперь все зависит от вас, парни. Тот, кто пожелает остаться на «Маргарет-Сити», может покинуть нас и отправиться на грузовик. Кто захочет сопровождать меня, пусть поднимет руку. — Тут взгляд Мак-Нолти наткнулся на марсиан, и он торопливо добавил: — Или щупальце.

Сэм Хигнет тут же вскинул коричневый кулак.

— Капитан, я предпочитаю остаться с вами.

Он опередил остальных лишь на долю секунды. Странное дело — ни один из нас не горел желанием лететь на консервной банке Флеттнера. Просто мы не могли отказать. Или согласились лезть в пекло только ради того, чтобы увидеть, как изменится выражение лица Мак-Нолти.

— Благодарю вас, ребята, — сказал Мак-Нолти торжественным голосом, каким обычно произносят речи на похоронах.

Мак-Нолти почти любовно оглядел нас, но заметно смутился, когда обнаружил, что один из марсиан бухнулся на пол в углу, разбросав щупальца.

— В чем дело, Саг Фарн? — удивился он.

Кли Янг, старший из обитателей Красной планеты, подал голос:

— Я поднял два щупальца, капитан. Одно за себя и одно за Сага. Он заснул, перед этим поручив мне подать голос за него — сказать да, или сказать нет, или спеть «Вот идет ласка».[40]

Все рассмеялись. О лени Сага Фарна на борту «Маргаритки» ходили легенды. Один лишь шкипер не знал, что только срочные работы за бортом или партия в шахматы могли помешать Сагу Фарну уснуть. Наш смех смолк, и комната тут же наполнилась высоким жутковатым свистом — так храпят марсиане.

— Ладно, — сказал Мак-Нолти, с трудом сдерживая улыбку, — всем явиться на корабль на рассвете. Стартуем в десять утра. Эл Стоу введет вас в курс дела и ответит на вопросы.

«Марафон» оказался настоящим красавцем, проектировал его Флеттнер, а строился корабль на деньги правительства. Получилось нечто среднее между боевым крейсером и легкой гоночной яхтой. Да и оборудование здесь стояло роскошное, по сравнению с «Маргариткой». Мне корабль сразу же понравился. Как и всем остальным.

Стоя наверху у телескопических сходней, я наблюдал за прибытием последних членов команды. Эл Стоу принес огромную сумку. Ему разрешили взять с собой в три раза больше багажа, чем любому другому члену экипажа. Впрочем, по этому поводу едва ли стоило удивляться, поскольку среди его вещей был прекрасный продукт инженерной мысли — атомный реактор весом в восемьдесят фунтов. В некотором смысле его запасное сердце.

Четыре правительственных эксперта поднялись на борт. Я понятия не имел, кто они по чину и зачем летят с нами, но проводил их в каюты. Последним явился Уилсон, меланхоличный светловолосый юноша девятнадцати лет. Он уже протащил на борт три коробки с вещами и теперь пытался пронести еще три.

— А это еще что такое? — осведомился я.

— Пластинки.

— Граммофонные, зубные или металлические?

— Фотографические, — буркнул он без намека на улыбку.

— Будешь у нас штатным фотографом?

— Да.

— Ладно, брось коробки в среднем трюме.

Он нахмурился.

— Их нельзя бросать, сваливать в кучу или резко передвигать. Их необходимо укладывать, — заявил он. — Очень осторожно.