Книга Почтовый голубь мертв - Анна и Сергей Литвиновы

– И ведь точно заплатит! Я в людях разбираюсь, – искушает шеф. – Мне двадцать процентов за заказ, остальное твое.

Я, конечно, стараюсь влиять на Вику. И ради денег, и потому, что, если уж ты певица, надо быть самой лучшей, а Викуша никогда даже Дом культуры не соберет. Да и Ирину Антоновну жаль. Ее «Пироги и пышки» действительно хороши. Жаль будет, если сеть кафешек развалится.

Но Вика пока продолжает петь. Везде, куда позовут.

Выиграла тендер в метро – поет там.

Приглашают бесплатно поголосить на Дне города – не отказывается.

Однажды даже согласилась выступить в Орловской области, в исправительной колонии особого режима для женщин.

Вернулась возбужденная, немедленно позвала меня в ресторан – впечатлениями делиться:

– Помнишь, сериал про Круга – когда он на зону приезжает и «Кольщика» поет? Вот почти так же было! Сначала ржали, издевались, петь не давали. А потом вдруг слышу тихий голос: «Молчать!» И все сразу стихло. Я сначала не поняла, кто сказал, сразу запела. «Рябину». А потом, когда уже хлопали, разглядела: та же тетка! Что мне цветы дарила! И в морг приходила. Слушай, Римма! Я теперь даже ее имя знаю. Валентина Илюшина. Ты можешь выяснить, кто она такая? И почему попадается мне все время?

«Потому что она твоя мама», – улыбнулась я про себя.

А вслух произнесла:

– Нет, Вика, прости. Не могу я ничего выяснить. Мы, частные детективы, – как хирурги: с близкими людьми не работаем. А ты мне теперь не посторонний человек – подруга.

Авторы горячо благодарят частного детектива Олега Пытова, владельца и директора агентства «Сыщик. ру», за неоценимую помощь в работе.

Жемчужные тени

И в тот момент, когда она увидела в ванне распростертое, выгнутое судорогой, явно мертвое тело Николая, время вдруг стремительно стало раскручиваться назад, с безумной скоростью листая эпизод за эпизодом – словно ребенок прокручивает пальцем страницы книги или монтажер пустил фильм в ускоренную обратную перемотку, – и в памяти пронеслись те моменты, что были связаны (или, может, наоборот, нет, НЕ были связаны, а просто случайно совпали?) с ее, Татьяниным, последним путешествием и тем убийством, которое здесь, в пятизвездном отеле «Колизеум», только что приключилось…

Кто сказал, что супергерои не болеют?

Уж на что Татьяна наша Садовникова, казалось, в огне не горит и в воде не тонет. Успешно борется с бандитами, террористами, находит сокровища, спасает мать и любимого отчима, носится по всей планете!.. Однако и эту великолепную сивку укатали крутые горки. И болезнь подкралась с той стороны, откуда не ждала. Всю жизнь Татьяна гордилась, про себя, да и вслух, что желудок имеет практически луженый. Острейшую корейскую морковку он у нее без проблем переваривал. Черемшу с рынка. Южные приазовские солености типа маринованного арбуза. На Мальдивах, в Индии и Японии местные специалитеты без проблем ела, даже рыбу фугу. А уж повседневное меню всегда начиналось на завтрак остренькой сырокопченой колбаской и чернющим кофе.

Не говоря уж о том, что никакого режима питания не соблюдалось. Когда дедлайны в рекламном агентстве, не до чинных обедов с супчиком. Хорошо, если помощница-секретарша пиццу догадается принести или бургер. Схватишь на бегу, диетколой зальешь – и дальше побежала креативничать.

А бесконечные нервы-нервы в ходе приключений!

Или сидение без крошки во рту в секретной американской тюрьме, или в трюме у бандитов. Или гостевание в бедняцкой греческой семье. Или ночные прогулки в морги на таинственном острове в поисках улик.

Ясно, что полные стрессов приключения вряд ли благотворно сказываются на человечьих внутренних органах. И у каждого организма имеется свой запас прочности, который однажды берет и подступает к пределу.

И вот… Впрочем, ничего особо гибельно-страшного с Татьяной и ее ЖКТ (желудочно-кишечным трактом) не происходило. Подташнивало иногда, особенно после еды. Какая-то (извините за подробность) неприятная кислая отрыжка являлась. Под правым ребром порой тянуло. Не смертельно, но неприятно.

Так что когда выдалось на работе посленовогоднее затишье, Садовникова записалась на прием к гастроэнтерологу.

Как многие высокооплачиваемые столичные сотрудники – да еще в западной фирме работающие! – Садовникова лечилась в медцентре за изрядную страховку. Почти все окружающие ее друзья-родственники отказались, волей-неволей, от услуг бесплатной муниципальной медицины. Отчим Валерий Петрович, как бывший чекист и разведчик-нелегал, обслуживался в поликлинике, которую скромно именовал «мидовской». В последние годы он туда же и бывшую супругу Юлию Николаевну пристроил – так что мамми лишилась, к ее сожалению, важнейшей темы для рассказов Танечке о том, как она сражается с противными эскулапами за повышение качества обслуживания.

Напротив, в повествованиях мамочки появились благостные темы: о великолепных, внимательных мидовских врачах, замечательном медперсонале, паркетных коридорах. Она и Таню туда попыталась сосватать – под причитания: ты бы видела, какие там встречаются в высшей степени достойные молодые люди! Однако Садовникова-младшая наотрез отказалась; да и отчим взмолился, что не в состоянии для всей семьи организовывать спецполиклинику – есть же границы!

Впрочем, за Танину медицинскую страховку ее компания и без того бешеные тысячи платила.

В медцентре ей сразу посоветовали сделать УЗИ и анализ крови. К доктору Татьяна пришла уже вооруженная неясным черно-белым сканом своего живота.

Докторица ей сразу понравилась: кандидат меднаук, молодая, вдумчивая – типичнейшая yappi, young professional, как сама Садовникова. Она долго мяла пациентке живот, потом выспрашивала анамнез, заполняла карту в компьютере.

– Что со мной, доктор? – проговорила пациентка; отчасти она пародировала трагический надрыв, а отчасти и впрямь несколько трусила – обстановка врачебного центра, к которой она не была приучена, так и навевала мысли о серьезном, возможно, неизлечимом заболевании.

– Хронический панкреатит, стадия обострения, – молвила докторица, звали ее, кстати говоря, Мария Яковлевна. Потом оторвалась от компьютера, увидела погрустневшее лицо Татьяны и успокаивающе добавила: – Ровно никаких поводов для беспокойства я не наблюдаю. Конечно, диета, пятый стол. Плюс я вам выпишу пищевую добавку, лагозу. Вдобавок могу порекомендовать, если имеется возможность: а поезжайте-ка вы, Татьяна Валерьевна, на курорт. На воды.

– Онегин едет к докторам, – в задумчивости процитировала Таня, – те хором шлют его к херам.

– По-моему, у Пушкина не совсем так было? – подняла бровь врачиха. Она оказалась начитанной не только в сфере заболеваний кишечника.

– Да. У солнца русской поэзии иначе: «Онегин едет к докторам – те хором шлют его к вода́м». Но вы никогда не задумывались, почему Пушкин – вообще-то король рифмы! – вдруг столь странно рифмует? «Вода́м – докторам» – далеко не лучшее созвучие.