Книга Трудно быть другом - Виктор Штанько

Апельсин громко мяукнул, тряхнул ушами и заиграл хвостом.

– Вижу, согласен со мной. Никак нельзя оставлять Мышонка одну ночью. Даже с тобой, рыжий.

Для Апельсина в холодильнике лежали сладенькие косточки, тот любит пошуршать ими.

А мы, Дэн, давай вплотную займемся грибным супом. Этот супец – бесподобная штука! И Мышонок всегда просит добавки…

Ну вот, тарелку умял, а вкуса и не почувствовал. В голове настоящий круговорот, и мысли какие-то тревожные, нехорошие.

Конечно, отец здорово всех достал, и особенно маму. Однако сейчас в башке засел Муравей. Прямо как кол застрял этот придурок! А то кто же еще?! Исчез! Решил по полной программе «оторваться».

Снова позвонил по мобильнику и потом еще, еще… «Аппарат абонента выключен или…»

И как будто увидел Муравья: лежит в каком-то загаженном углу, сжался в комочек… Дрожит от холода… Крысы шныряют… пищат…

– Куда же ты заныкался?! – У Дениса даже защемило под ложечкой, до того стало жалко друга. – Куда умотал?..

Врубил воду посильнее в раковине и начал мыть посуду.

Ложки, чашки туда-сюда, гром-звон… Также гремит мама, когда нервы у нее вот-вот… И правда, успокаивает этот звон-трезвон да еще шум воды… Если глаза прикрыть хоть на мгновение – вроде возле водопада стоишь, Ниагарского или еще какого-нибудь, и грохочет…

Стоп, Дэн! Цапля укатила домой, а задачки? Придет завтра с пустой тетрадкой – и готова «пара»! АБЕ тут же влепит! Запросто!

Почему ушла?

Потом разберемся – сейчас надо позвонить. А телефончик?

Она не оставила тебе, тупица Дэн, своего номера.

Не дергайся! Мышонку могла оставить? Точно!

Подошел к двери, за которой раздавалось пиликанье. Постучал.

– Кто там? – Скрипка замолкла.

– Почтальон Печкин! Разрешите?..

– Входите, Печкин!

Мышонок сидит перед пюпитром. Видок строгий.

– Как ваше настроение? Как господин Моцарт поживает?

– Он отлично поживает. – Мышонок слегка повернула нос в сторону Дениса, задергала им, ушами зашевелила – чувствует: пришел не так просто, нужно что-то ему. – Что вас тревожит, глубокоуважаемый сэр? – Она недавно прочитала «Приключения Оливера Твиста» и потому только так общается с народом.

– Ну-у, как попроще бы сказать… Видите ли…

– Не тяните резину, сэр! Что вы хотите от меня?

– Дай, думаю, загляну… Про настроение спрошу… Про успехи…

– Не мутите воду, сэр! Терпеть этого не могу! Что нужно?

– Видите ли, многоуважаемая мисс, у вас совсем недавно была в гостях большая любительница классической музыки… И скрипка для нее является… э-э-э-э, как бы выразиться помягче… ну-у-у-у-у…

– Сэр, изъясняйтесь короче. У меня очень мало времени.

– Понял. Прошу извинить… Я хотел бы сейчас сказать пару слов этой любительнице по телефону, но, к сожалению…

– A-а, несчастный! У вас, оказывается, даже нет ее номера? – Какая же она догадливая! – И почему, сэр, вы такой… ну такой тяпа-растяпистый?

– Суета закрутила, мисс, сплоховал… – Она обожает, когда ей вот так подыгрывают. – И потому явился к вам…

– Ха-ха! Явился не запылился. Записывайте!

Мышонок нашарила на столе бумажку и продиктовала номер телефона Цапли.

– Благодарю вас, мисс, благодарю… Счастлив видеть вас в любое время дня и ночи!.. Прощайте! – пятясь к двери, точно от английской королевы, Денис выскользнул из комнаты.

Дозвониться до Цапли не составило труда. Сразу узнал ее голос.

– Приветик! Вас беспокоит товарищ из высокого серого ящика.

– Приветик! И что же вы хотите сказать, товарищ из ящика?

– По-моему, мы о чем-то договаривались? Открываем учебник с иксами, игреками и начинаем ра-бо-тать…

– Может, не надо? Считай, что я пошутила.

– АБЕ таких шуток не поймет. Мы выполняем домашнее задание, потом ты все это разбираешь, что к чему, вникаешь. Давайте, давайте, товарищ Архимед! Пошевеливайтесь!

Домашнее задание разобрали довольно быстро. Денис понял, что с иксами у Цапли нет почти никакого контакта, и потому старался объяснять как можно проще. Порой ему даже казалось, что АБЕ (так звали чудаковатого учителя алгебры и геометрии Константина Ивановича) остался бы доволен, послушав, как он здорово все «разжевывает» – глотай только!

За окнами стояла уже сплошная темень, когда они разом опустили трубки на аппараты.

Дело сделано. Теперь, Дэн, у Цапли есть над чем потрудиться.

А почему ты, Дэн, не отлипаешь от телефона? Ты еще должен кому-то звонить? Не должен – обязан! Может, зря сейчас Гольд корячится и ищет Муравья? Тот уже, наверно, давно дома дрыхнет и чихает на всех!

Мать Муравья сразу ответила. И конечно, она была на взводе. Дэн это сразу почувствовал по тому, как она резко сорвала трубку и какой горячей сразу стала эта трубка. Просто раскаленная.

– Слушаю! Говорите!!!

– Здравствуйте, тетя Вера. Это Денис…

– А-а-а, объявился! Где мой Вадик?! – сразу же закричала она. – Куда вы его дели? Я к чертям собачьим разнесу всю вашу идиотскую школу! Я министру буду писать! Учителя палец о палец не хотят ударить! Никто даже не думает протянуть моему Вадику руку помощи! Он такой тихий, домашний… Никто из вас не стоит даже мизинца его! Хулиган на хулигане!

И понеслось! Денис уже понял, что Муравей не приполз домой. Сдвинул трубку в сторону, чтобы визгливый крик не бил по ушам.

В небольшую паузу между криками Денис только сумел вставить, чтобы мать успокоилась, что Вадик скоро будет дома. Положил трубку и даже как-то отскочил от тумбочки с телефоном, словно испугавшись, что от тети Веры «получит по брылам, как и все подонки, которых она выведет на чистую воду и заставит ответить за издевательства над Вадиком».

Окончен разговор.

– Апельсин, слышал, как меня умыли? – Но кота рядом не было, тот все еще трудился над косточками в кухне. – Так тебе и надо, Дэн, получил по соплям – и теперь радуйся!

А вот как все это выдерживает Муравей? Тетя Вера с ним не сюсюкается. Это для других – «мой Вадик, мой мальчик»… Слышали мы, как она врезала Муравью, когда тот хотел открыть нам дверь. С тех пор почти и не ходили к нему. На пороге сразу возникает тетя Вера: «Нет Вадика дома!» А он дома! Из окна только что выглядывал! Но мать не подпускала его к двери.

А какой шум стоял в школе в прошлом году, когда так же исчез Муравей!

Старший брат Никита через неделю отыскал его в Нижнем Новгороде. И никто не понял, зачем Муравей мотанул туда. Весь какой-то пришибленный вернулся в школу. Потихоньку пришел в себя. Потом опять выкинул что-то похожее.