Книга Мисс Черити - Мари-Од Мюрай

Может, современные молодые люди сейчас вкладывают в слова «день рождения» особый смысл?

Но в 1887 году считалось крайне неприличным упоминать вслух причину торжества. Поздравить меня с днем рождения было бы бестактным напоминанием о досадной ситуации, в которой меня угораздило оказаться семнадцатью годами ранее. К тому же в присутствии свидетеля. Даже доктор Пайпер, который как раз и помог мне когда-то прийти в этот мир, изобразил при виде меня искреннее удивление: как это я тут оказалась?

Я никогда раньше не встречала сына мистера и миссис Саммерхилл. Землистого цвета лицо, серая, будто подернутая паутиной радужка глаз и покрытая перхотью одежда, которую мне все время хотелось отряхнуть. Похоже, ему уже сообщили, что суммарная рента моих родителей — две тысячи фунтов, так что весь вечер он без устали выискивал у меня всяческие достоинства. Выяснилось, что у меня «чарующий» голос, руки «художника» и «невиданная» чувствительность. Следует также отметить, что мама не упустила случая выставить меня напоказ и заставила показать гостям альбом с акварелями, а потом декламировать любой сонет Шекспира на их выбор. Я сгорала от стыда. К счастью, все вскоре переключились на мисс Дин, которая прочла знаменитые строки Альфреда Теннисона.

Мисс Дин (наизусть)

Мужчине — меч, а женщине — игла, На поле брани он, она — пред очагом; Ему быть головою, сердцем — ей. Он у руля, она в повиновеньи, Все прочее суть морок и смятенье[9].

Все

Браво, очаровательно!

Мисс Дин

И как прочувствованно!

Все

Да-да, именно! Именно прочувствованно.

Мистер Генри Саммерхилл, ни секунды не сомневаясь в моих талантах, выразил желание послушать мою игру на фортепиано и — праздновать так праздновать! — еще и мое пение в придачу. Мой полный ненависти взгляд несколько его отрезвил, но его родители поддержали просьбу и упрашивали меня удостоить их несколькими отрывками. Мой голос, хриплый, когда я читала стихи, превращался в карканье, когда я пела. И тут меня осенило.

Я

Ой, погодите! У меня в классной комнате есть нечто подходящее.

Все подумали, что я иду за партитурами. Запыхавшись, я влетела в проходную комнатку, где штопала Табита.

Я

Табита, как у вас получается заставить Петруччо свистеть «Правь, Британия, морями»?

Табита (перекусывает нитку зубами)

Я его спрашиваю: «Петруччо, кто властитель морей?»

Заслышав эти слова, ворон, сидевший у нее в ногах, принялся насвистывать припев с патриотическим рвением: «Правь, Британия! Правь волнами: британцы никогда не станут рабами…».

Превосходно. Я впихнула Петруччо в клетку, что его не слишком обрадовало (а мне стоило удара клювом в запястье). Когда я возвратилась в гостиную с клеткой в руках, все умолкли. Я настолько верила в успех Петруччо, что перестала смущаться.

Я

Вот увидите, он необыкновенный! Петруччо, кто властитель морей?

Но ворон, разобиженный на то, что его так бесцеремонно засунули в клетку, в ответ только повернул клюв влево, потом вправо, потом вверх, вниз, вид имея при этом самый придурковатый.

Я

Петруччо, кто властитель морей?

Тут меня озарило, что ни один уважающий себя ворон не согласится исполнять «никогда, никогда, никогда не станут рабами», сидя за решеткой. Поэтому я открыла клетку, и, одним прыжком соскочив на пол, Петруччо моментально засверкал всеми гранями своего интеллекта.

Петруччо

Пожар, тетя Полли! Кар-кар, не вынуждайте меня, Роберт! Я — демон!

Чтобы сделать свои утверждения более убедительными, он как следует долбанул мисс Дин клювом в щиколотку. Потом взлетел на стол, подкрепился тостом, перевернул чашки и засвистел «Правь, Британия, морями! Кар-кар!». Истерический смех перемежался воплями ужаса. Четверо рыбаков на мушку под командованием папы окружили Петруччо, пытаясь загнать его назад в клетку. Но ворон не сдавался без боя, он был готов дорого заплатить за свою свободу. Чтобы с ним совладать, пришлось позвать на помощь Табиту. Меж тем мисс Дин упала в обморок, а у мамы случился нервный припадок.

Этот день круто изменил мою жизнь. До сих пор родственники и друзья видели во мне безобидную дурочку, что сильно повышало мои шансы выйти замуж. Теперь же коллекция дрессированных зверей и, как некоторые утверждали, исключительная память создали мне худшую из возможных репутаций — чудаковатой девицы. А все чудаковатые девицы, как известно, в один прекрасный день вливаются в армию чудаковатых старых дев. В день семнадцатилетия я в этом уже нисколько не сомневалась. В последующие два месяца утешением служило только одно: никто больше не заговаривал со мной о Генри Саммерхилле.

Совсем другое занимало мои мысли. Я не понимала, почему нет новостей ни от Бланш, ни от герра Шмаля. Поехал ли он ее искать, нашел ли, успел ли, а главное, самое главное: почему же он мне не пишет?! Я снова воспользовалась услугами Глэдис. Она отправилась по адресу герра Шмаля и разузнала у его домовладелицы, что несколько недель назад он, оставив плату за несколько месяцев, уехал, не сообщив куда. Прочитав разочарование на моем лице, Глэдис принялась расхваливать Джека Борроу, одного из ее дружков, чистильщика обуви — вполне презентабельного, «когда не на службе». Я поблагодарила Глэдис за заботу и, ввиду того что деньги закончились, расплатилась с нею вышитым носовым платочком, одним из тех, которыми финансировалось обращение папуасов в христианскую веру.

И еще одно не давало мне покоя: Табита. Вначале соседство с Петруччо пошло ей на пользу. Она заботилась о ком-то, кто, в отличие от Милли или Панкраса, не являлся плодом воображения. Петруччо в ответ слушался только ее. Увы, Табита неколебимо уверовала в то, что Петруччо — птица грешная. Вор. Я многократно объясняла ей, что вороны просто следуют инстинктам, присущим их виду. Но она и слышать ничего не хотела.

Табита

Порочный! Учтите, он украл даже мой медальон.

Петруччо прятал на черный день все, что блестело и до чего дотягивался клювом. Время от времени мы натыкались на один из его тайников. Видя, как мы грабим его сокровищницу, он начинал зловеще каркать.

Табита

Вот хулиган! Я целую неделю искала эти пуговицы.

Петруччо

Я демон, тетя Полли.

Табита

Вот именно. Вас непременно повесят!