Книга Солнечные дни - Элизабет Хардвик

— Ол, за эти годы ничего не изменилось.

— Ты не права. Еще как изменилось. Прежде всего, изменилась ты. Перед свадьбой Макс предупреждал меня, что ты слишком молода и не стоит торопиться с браком. Тебе бы следовало повзрослеть, найти себя в профессиональном плане, попользоваться достаточной свободой какое-то время… Но я не хотел ждать…

— Может быть, я и была молоденькой дурочкой, но даже такая дурочка, как я, понимала, что брак не может быть благополучным, если муж изменяет жене с другой женщиной! — взорвалась Макси, устав от этого бесцельного и бессмысленного разговора. Вот тебе и приятный вечер!

— Что?!

— Ты уже забыл Вивьен Честерфилд?

— Вивьен Честерфилд? — взгляд Ола выражал полную растерянность.

Горькие слезы набежали на глаза Макси. Неужели эта связь, ставшая причиной их разрыва, так мало для него значила, что он даже не может вспомнить о ней? И из-за этого разбилось ее сердце?

Или Ол просто не знал, что Макси оказалась в курсе его интрижки?

Когда два года назад он вернулся из так называемой командировки, то обнаружил, что Макси съехала с их квартиры, забрав с собой все свои вещи. Когда же он наконец нашел ее в одной из гостиниц Нью-Йорка, она наотрез отказалась говорить с ним, заявив, то она совершила ошибку и что их брак был обречен с самого начала. Он спорил с ней, увещевал ее, пытался урезонить, но все было напрасно. Макси была тверда в своем решении.

Когда же Ол в резких выражениях потребовал от Макси ответа на вопрос, кто тот мужчина, который за время его отсутствия появился в ее жизни… Вот именно тогда он по-настоящему потерял ее. Она долго не могла простить ему этого вопроса.

В сердцах Макси наговорила ему, что вышла замуж за него только потому, что хотела угодить дедушке и родить наследника для продолжения их семейного дела и что теперь ее неспособность стать матерью сделала этот брак бесполезным и недействительным, что их брак потерпел полное фиаско и теперь больше не имеет смысла лгать друг другу.

И как после всего этого он смеет утверждать, что не знает никакой Вивьен Честерфилд?!

— Вивьен Честерфилд, актриса… — Макси еще раз с отвращением произнесла это имя. — Как ты мог ее забыть? Такая высокая блондинка умопомрачительной красоты. Может, ты еще скажешь, что не сопровождал ее на все светские мероприятия в Лондоне два года назад?

— Да я не был в Лондоне уже лет десять! А Вивьен Честерфилд я и вправду вспомнил, хотя только один раз с ней встречался. Она однажды останавливалась в нашей гостинице на Гавайях, а я как раз был там в то время. Меня она страшно раздражала тем, что таскала с собой свору фотографов, которые мешали всем работать. — Ол пристально посмотрел на Макси, как будто вдруг понял что-то важное. — Макси, только не говори мне, что ты развелась со мной из-за какой-то дурацкой фотографии, которая случайно попала в газеты!

Сердечная боль пронзила Макси с такой силой, что она некоторое время не могла вздохнуть. Неужели она ошибалась все это время? Неужели она бросила Ола из-за какого-то глупого недоразумения?

Ну ладно, может, здесь она и ошиблась, но как насчет их взаимовыгодного договора с дедушкой, о котором тот упомянул? Макси считала с тех пор, что их брак был только финансовой сделкой между двумя семьями, а не любовным союзом двух сердец. Интрижка Ола с другой женщиной была только последней каплей, переполнившей чашу ее терпения, но основной проблемой оставалось то, что он никогда не любил ее, а женился на ее деньгах! Тогда ей казалось, что она просто умрет от разочарования. Сейчас же в сердце осталась только тупая ноющая боль.

Но от всего этого она стала лишь сильнее. Она теперь финансово независима, свободна. И что толку возвращаться к этой душераздирающей истории опять?

— Ол, я ушла от тебя два года назад, потому что не видела будущего у нашего брака.

Макси быстро взяла свою вечернюю сумочку и встала из-за стола.

— А теперь прошу меня простить. Мне пора, — с вежливой улыбкой сказала она.

Ол даже не попытался ее остановить!

Но когда Макси уже оказалась на улице и стала ловить такси, она обнаружила, что он стоит рядом с ней. Лучше бы он остался в ресторане, ведь ей совершенно не хотелось, чтобы он стал свидетелем ее безудержных рыданий. С каждой минутой ей становилось все труднее сдерживать слезы.

— Макси, не стоит ловить такси. Я отвезу тебя домой, — спокойно предложил Ол.

Опомнившись, Макси взглянула на залитые огнями окна ресторана.

— Антонио…

— Я уже извинился перед ним и заплатил по счету, — объяснил Ол. — Будучи романтиком до мозга костей, он подумал, что мы решили тихонечко улизнуть домой, так как нам не терпится заняться любовью.

— Нет уж! Это только еще больше усложнило бы наши проблемы!

Ол недоуменно посмотрел на Макси.

— Что ты имеешь в виду?

Макси отвела взгляд. Ей не хотелось пускаться в долгие объяснения.

— Ничего. И не нужно меня отвозить. Спасибо за предложение. Я вполне…

— Нет уж, отвезу, — настаивал на своем Ол. — По крайней мере, я буду спокоен, что ты благополучно добралась до дома, — твердо добавил он.

— Последние два года я вполне благополучно прожила без твоей заботы, — отрезала она.

Ол помрачнел от ее намеренной колкости, но ничего не сказал в ответ, а просто распахнул перед ней дверцу машины. Макси хотелось поскорее остаться одной, но у нее не было сил продолжать словесную перепалку с Олом. Она надеялась, что дорога до ее дома не займет много времени.

Но вместо того чтобы заводить машину, Ол повернулся к ней в полумраке салона.

— Если ты хочешь знать, во время нашей сумасшедшей ночи месяц назад я впервые в жизни почувствовал такой восторг, будто я уже умер и вознесся на небеса.

Губы у Макси задрожали. Она с трудом сдерживала свои эмоции.

— Я люблю тебя, Макси.

Какая ирония! Макси ждала этих слов все эти годы, а теперь, когда они были наконец произнесены, они оказались ей совершенно не нужными, даже раздражающими… Она уже смирилась, она…

— Я полюбил тебя в тот самый момент, когда впервые увидел. Ты была моей маленькой восьмилетней сестричкой. Тоненькие руки и ножки, огромные глаза на худеньком личике и копна рыжих волос, — страстно продолжал он.

— А я боготворила землю, по которой ты ходил, — тихо, почти шепотом проговорила Макси.

Ол усмехнулся.

— Если ты хочешь сказать, что принимала меня таким, каким я был, не ставя никаких условий, то да, именно так оно и было. Ты была единственным человеком, который так относился ко мне.

— А как же Эвелина? — удивилась Макси.

— Да, она, конечно, любила меня. Но я был ребенком ее дочери, которая так разочаровала ее.