Книга Слёзы Шороша - Братья Бри

– Что с тобой, Лелеан?

– Фэдэф, я не хочу обидеть тебя. Не спрашивай об этом никого из наших. Лесовику будет неприятно смутить тебя молчанием, но всё равно ты не получишь ответа. И я не могу сказать тебе, что означает это слово. Я не должна.

– Прости, я не знал, что это… – Фэдэф не нашёл подходящего слова. – Прости мне моё любопытство… Я должен идти.

– Фэдэф, – остановила его Лелеан. – Ты сказал, что я про тебя всё знаю, а ты про меня ничего… Узнаешь. Мы же не последний раз видимся? Правда?..

Глава седьмая

Шёпот Кадухара

…Неожиданно темнота прошептала. В ночной тишине этот шёпот оказался оглушительным. По эту сторону ото рва до самого Дорлифа всё вздрогнуло. Зловещий шёпот уравнял всех: и тех, кто в напряжении, подобно натянутой тетиве, ждал разрыва во времени, и тех, кто ушёл в себя, в свои грёзы, и, если бы это было подвластно им, они бы остановили время и не возвращались оттуда. Вслед за шёпотом, напрягшим воздух, неслыханный дикий тысячеголосый рёв разорвал его в клочья, и ни боязнь позора, ни крепость панцирей не сдержали охватившую многих воинов дрожь. Затем раздался треск настила и хвороста в глубине рва: они пошли. Началось.

– Огонь! – выкрикнул Дугуан, и его огненные локоны, которые прятала ночь, вспыхнули вместе с его стрелой.

Сонмище подожжённых стрел осветило небо. Через мгновения полыхала, казалось, вся вражеская сторона: и ров, и поле за рвом, усеянное телами павших в первой битве горбунов, которые ночью дорлифяне облили смолой. Пламя, что вырвалось словно из-под земли, заревело и завизжало. Горбунов, которым всё же удалось перебраться через ловушку, встретили оружием Фэдэф, Рэгогэр и две сотни лучших воинов из дорлифян и лесовиков…

Сила огня оказалась сильнее воли, которая заставляла горбунов наступать, и они встали. Но они не смирились с этим. И порыв их не угас: они вбивали свои передние лапы в землю и, сопя, взрывали её, они вставали на дыбы, широко раскрывая пасти и показывая клыки, их взгляды были сильнее, чем их тела, которые поддавались огню, и по-прежнему выражали непоколебимость. Ещё трижды раздавался повелевающий шёпот, и трижды каменные горбуны шли на людей, и трижды проигрывали схватку с огнём и останавливались. Воины подкармливали жгуче-языкастое чудище хворостом, подогревая его пыл, а для горбунов не жалели стрел. Но не стрелы и не чудище вынудили их повернуться спинами к Дорлифу, спрятать головы и бежать. Долго ещё будут дорлифяне задавать себе и друг другу безответный вопрос: чей шёпот заставлял повиноваться воинственных тварей и повергал людей в оторопь?

– Пустить ферлингов! – скомандовал Дугуан.

Лэтотэл снял покрывала с клеток, открыл дверки и крикнул, то ли человеческим, то ли птичьим голосом:

– Фьють! Фьють!

Четыре ферлинга стремительно и шумно выскочили из клеток и взметнулись надо рвом. Ещё с десяток охотников прокричали «Фьють!» Ферлинги быстро настигли горбунов. Падая на них, птицы вонзали свои когти в их спины, а клювами пробивали горбы. Инстинкт заставлял горбунов драться. Они начинали метаться из стороны в сторону, вставали на задние лапы, пытаясь передними схватить нападавших. Они делали всё, чтобы сбросить с себя цепких птиц, и одновременно высовывали свои головы, чтобы поймать задир глазами и пустить в ход клыки. Но как только головы показывались из горбов, ферлинги наносили последний, сокрушительный удар.

По сигналу рога конные отряды Тланалта и Трэгэрта перешли ров слева и справа от фронта и начали преследовать врага. Перед ними стояла ясная цель – уничтожить каменных горбунов. К отряду Тланалта присоединился Фэдэф. Следом выехали владельцы пернатых воинов.

Три дня и три ночи всадники Дорлифа гнали горбунов, разя их на ходу… Людей остановил Кадухар, надменный и безжалостный, скрывающий за десятками своих горбов немало опасностей, известных и неведомых. Оставшиеся в живых горбуны растворились среди серых камней и скал, будто Кадухар приютил их, спасая от людей, тех самых людей, которые вечно лезут, куда их не просят, даже если это слишком высоко. Кони под воинами топтались на месте и встревоженно фыркали: то ли они почуяли опасность, исходившую от этой холодной чуждой территории, то ли им передалась нерешительность наездников, внезапно потерявших из виду тех, кто заставлял их побеждать усталость.

– Что будем делать, Тланалт?

– Думаю, что у меня те же мысли, что и у тебя, Трэгэрт. Надо возвращаться, иначе мы начнём терять людей. Кони подсказывают, что горбатые твари где-то рядом. Они лишь обратились в камни и недоступны нашим взорам.

– Жаль, ферлингов отправили домой слишком рано. Их острый глаз отличил бы горбы от камней.

– Ферлингов вернули, потому что они устали. Да и что бы они смогли сделать, если бы горбуны попрятались в расселинах и пещерах? Ничего.

Трэгэрт окинул скалы взглядом и сказал с раздражением в голосе, которое не сумел зажать в себе (он не хотел урезанной славы – ему нужна была полная):

– Да, не стоит рисковать людьми из-за каких-то полутора сотен тварей.

Он резко повернул коня, отъехал от Тланалта и громко прокричал:

– Дорлифяне! Мы отменно потрудились! Теперь – домой!

Колонна всадников не успела пройти и полсотни шагов, когда раздался яростный крик, который заставил всех обратить свои взоры назад, в сторону гор:

– Кадухар! Слышишь меня?! Я, Фэдэф, брат Саваса, ещё вернусь! И ты отдашь мне тех, кого спрятал!

Воины понимали горе юноши и оставили его наедине с собой. Удалившись, они не слышали то, что услышал он. Шёпот словно просочился сквозь скалы, подкрался к Фэдэфу и обрушился на него так неожиданно, что он не успел прикоснуться к рукоятям своих мечей. Шёпот был страшнее, чем его крик. Его сопровождало какое-то зловещее постукивание, которое болью отдавалось во всём теле Фэдэфа. И этот шёпот, и это постукивание, связанные друг с другом, заставили его застыть на месте и не сопротивляться.

– Слышу ли я тебя?! Да! Слышу! Фрэстрэфэргурн будет ждать тебя. В его глаза ты посмотришь перед тем, как примешь смерть! А теперь уходи! Я отпускаю тебя!

Фэдэф ещё какое-то время не мог сойти с места и слушал скалы… Они не проронили больше ни слова.

Ещё через четыре дня Дорлиф встречал своих воинов. С ними было пятеро детей из Нэтлифа. Только они и старик Малам, который отказался покинуть свой дом, чудом уцелели во время нашествия каменных горбунов. Остальных (то, что от них осталось) похоронили в общей могиле. Среди встречавших были Тэоэти и Брарб. Они ждали Фэдэфа. А ещё, в толпе, неподалёку от них, была Лелеан.

На следующий день на общем сходе дорлифяне избрали Фэдэфа в Управляющий Совет. По закону Дорлифа членом Управляющего Совета становится только тот человек, который: 1) является жителем Дорлифа не моложе четырнадцати лет; 2) сделал что-то очень важное, доброе для Дорлифа, дорлифян; 3) не совершил ничего дурного, злого для Дорлифа, дорлифян; 4) следует в своей жизни правилу: не дети для тебя, но ты для детей, и нужды души ребёнка превыше твоих собственных; 5) получил поддержку не менее девяноста из каждых ста дорлифян не моложе четырнадцати лет.