Книга Солдатский долг. Воспоминания генерала вермахта о войне на западе и востоке Европы - Дитрих фон Хольтиц

Руководил Генеральным штабом начальник. При монархии он получал от императора полномочия руководить операциями. В его распоряжении находился большой Генеральный штаб, состоявший из следующих отделов: управления, организационного, внешней разведки, снабжения, подготовки. Те же отделы существовали в штабах армий и ниже, до дивизионного уровня.

В мирное время кадры в Генеральный штаб набирали из среды строевых офицеров определенного возраста, требуемое старшинство которых фиксировалось ежегодно. После прохождения соответствующей подготовки они сдавали первый экзамен. В случае успеха они направлялись в Берлинскую военную школу, где, прежде всего, получали образование в области тактического и стратегического управления смешанными соединениями – от усиленного пехотного полка до армейского корпуса и армии. Благодаря изучению военной истории и вопросов стратегии молодые офицеры получали в аудиториях и на полевых сборах представление о принципах управления войсками. Таким образом, их мнение, их способность к принятию решений и командованию формировались и контролировались ежедневно. Только лучшие офицеры Генерального штаба могли стать профессорами военной школы. Большинство из них в Первую мировую войну воевали на фронте, то есть имели не только теоретическое представление о военной науке. Также слушатели приобретали знания в области снабжения войск и транспорта. Их военная подготовка дополнялась участием в маневрах, стажировками в авиации, в различных родах сухопутных войск, а также посещением военных заводов. Верховая езда, конный и лыжный спорт позволяли слушателям, занятым главным образом интеллектуальной деятельностью, поддерживать себя в хорошей физической форме.

Эта методика подготовки офицеров Генерального штаба, столь дискредитированная в наши дни, пожалуй, не была так плоха, как о ней говорят. Мне достаточно напомнить, что многочисленные иностранные офицеры, в том числе американские, проходили курс этой военной академии. По завершении обучения офицеры, признанные пригодными к штабной работе, получали назначения на различные должности в штабах. После новых отборочных испытаний их переводили в Генеральный штаб. Очевидно, что путь из строевых офицеров в генштабисты был намеренно затруднен многочисленными экзаменами и пробными стажировками, чтобы на работу в Генеральный штаб попадали самые лучшие.

От офицера Генерального штаба требовались здоровый, ясный ум, высокие тактические навыки, твердый и ровный характер, а также сердце, открытое нуждам рядового состава. В силу существующего порядка вещей в мирное время эти качества могли быть определены и оценены лишь предположительно. Здесь, как и везде, в полной мере достоинства и недостатки человека проявляются только на войне.

Излишне говорить, что Генеральный штаб также с удовлетворением воспринял создание Гитлером современной массовой армии, более адекватно отвечающей сложившейся военно-политической обстановке. Наша маленькая армия, лишенная авиации, танков и тяжелой артиллерии, заранее была обречена на уничтожение в столкновении с армией любой из соседних стран, которые все, кто в большей, кто в меньшей степени, были настроены враждебно к нам. Однако уже вскоре после прихода Гитлера к власти между ним и Генеральным штабом обнаружились разногласия относительно темпов перевооружения. Начальник Генерального штаба видел в резком раздувании численности армии, чего требовал Гитлер, серьезную угрозу ее внутренней сплоченности. Он просил более естественного, более растянутого во времени роста армии, но не сумел убедить в правильности своих взглядов Гитлера, поскольку они противоречили политическим планам фюрера. Быстрое увеличение и перевооружение армии, а также создание военно-воздушных сил потребовали от Генерального штаба увеличения численности служащих в нем офицеров. Война, обрушившаяся на молодую армию, и проделанные ею бреши в кадрах сделали необходимым назначение на штабные должности дополнительного количества офицеров. Естественным следствием этого стало ослабление системы, основанной на строгом отборе кандидатов и солидной подготовке, дававшейся наиболее способным офицерам. С другой стороны, офицеры Генерального штаба, чье присутствие было необходимым в стольких местах, лишь в совершенно исключительных случаях могли направляться на фронт в качестве командиров рот, батальонов и полков. Поэтому во время Второй мировой войны можно было видеть офицеров, занимающих ключевые посты в Генеральном штабе, штабах армий и корпусов, но имеющих практический опыт лишь командования взводом в мирное время. Естественным следствием такого порядка явилось то, что настроение в штабах, особенно в высоких, стало совершенно чуждым настроению на фронтах.

Гитлер всегда испытывал по отношению к Генеральному штабу настороженность, а позднее даже открытую враждебность. Его концепции отношений между командиром и начальником штаба как между начальником и подчиненным противоречило то, что на высоком уровне армейской иерархии начальники штабов подтверждали своей подписью решение, принятое командующим, чем брали на себя равную с ним ответственность. Такой дуализм в управлении войсками, полностью оправдавший себя в прошлых войнах, он считал одним из слабых и устаревших методов, унаследованных от прежних систем. Таким образом он показывал свое полное непонимание принципов управления современными армиями, которые совершенно не могли обойтись без начальника штаба, каковой, наряду с командиром, имеет полное представление относительно эффективности принятых решений, разрабатывавшихся возглавляемым им аппаратом. Правильно организованная совместная работа боевых генералов и отлично подготовленных штабистов всегда создавала самые благоприятные условия для достижения крупных военных успехов. Здесь я хотел бы привести классический пример Блюхера и Гнейзенау.

Постоянно исходившие от Генштаба в мирное время предупреждения относительно легкомысленно принимавшихся политических решений лишь усиливали враждебное отношение к нему со стороны Гитлера и его окружения. Начальник Генерального штаба генерал Бек даже предсказал, что действия Гитлера неизбежно развяжут новую мировую войну и при этом существует очень большая вероятность, что в случае, если война приобретет сколько-нибудь продолжительный характер, у Германии не хватит ни военных, ни экономических сил вести ее. Сейчас со всей очевидностью видна трагическая фатальность того факта, что вопреки этим суровым предупреждениям, исходившим от людей, в полной мере сознававших свою ответственность перед рейхом и народом, Гитлер, казалось бы, всякий раз оказывался правым как в мирное время, так и во время войны. Ни ремилитаризация Рейнской области, ни аншлюс Австрии, ни присоединение части чехословацкой территории не вызвали вооруженного столкновения, которого так опасался Генштаб. Победы, одержанные Гитлером в первые годы войны, их неожиданность и поразительная быстрота придавали еще больший вес его концепциям. Нет никаких сомнений, что это постоянное везение несколько поколебало обычную уверенность Генерального штаба. Если ранее планы в нем разрабатывались хладнокровно и логически, на основании анализа сил, пространства и времени, то сейчас, в свете первоначальных успехов, все это стало казаться ненужным. Не следовало ли признать, что такие нематериальные факторы, как сила, вера и идея, опрокинули все базовые принципы традиционной стратегии?

Гитлера же его бесспорные успехи окончательно убедили в собственной непогрешимости. Он не только уверовал в свою способность в одиночку оценивать военно-политическое положение рейха, но считал своим предназначением лично руководить военными действиями. Он все больше и больше сосредоточивал в своих руках принятие решений относительно крупных операций. Доходило до того, что он вмешивался в действия средних и даже мелких соединений и частей, нарушая тем самым старый принцип германской армии, требовавший, чтобы каждый командир был полным хозяином в принятии решений в рамках своей компетенции. Постоянно бездумно смешивая политические и военные факторы, пребывая в неведении относительно положения на различных участках фронта, не принимая в расчет состояние войск, фюрер нередко отдавал дурацкие приказы удерживать позиции, удержать которые было невозможным. Это приводило к потере самого дорогого из того, что у нас было, – людей. В качестве примеров упомяну лишь Сталинград, Крым, Триполитанию и Будапешт.