Книга Вино из одуванчиков - Марша Ловелл

Карл Геттисон нахмурился.

— Но есть что-то еще, не так ли! Фрэнк знает, что вы не меркантильны. Это первое, что он сказал о вас. — Он помедлил. — Итак, если он поверил в другое, должно было произойти что-то из ряда вон!

— Извините, мистер Геттисон. — Она почувствовала, что глаза полны горьких слез, которые сейчас прольются. — Я должна закончить эту обшивку.

— Любовь делает нас уязвимыми. — Он похлопал ее по плечу. — Вам нужен отдых. В конечном итоге все образуется и наступит мир. Как насчет Фиджи? Золотой песок, теплая вода и кокосовые пальмы… Вы получите удовольствие. Был бы счастлив оплатить это для вас с подругой…

— Нет! Нет! Я не могу! Вы и так уже дали мне слишком много! — Кэрол была в панике от мысли, что подумает Фрэнк об этом предложении. Увы, лишь теперь она поняла, как надо было поступать! — Извините, вы очень добры ко мне. Я много вам должна и расплачусь при первой возможности. Я откладываю большую часть моей зарплаты, но понадобится еще много времени… Дело в том, что когда вы уехали, я была в некоторых банках, пытаясь получить ссуду. Они сомневаются, смогу ли я вернуть кредит. Без поручительства я представляю для них определенный риск. Но вашего имени я не упоминала. — Она грустно посмотрела на мужчину, который напоминал ей Фрэнка. — Возможность расплатиться с вами успокоила бы мою гордость!

— Вы волнуетесь из-за денег? Перестаньте! У меня больше предвидения, и я знаю вас лучше, чем банковские управляющие. Моя Кэрол одобрила бы вас. Она всегда говорила, что у меня счастливая способность вынимать выигрыш из чулка Я и теперь прав! — Мистер Геттисон достал письмо из своего портфеля. — От нашего компаньона с ткацкой фабрики. Во-первых, он сам и его главный специалист очень заинтересованы эскизом, который вы послали. Они собираются дать нам «зеленую улицу».

— Значит, у нас скоро будет свой образец?

— Да. И более того! Этот человек, который занимается тканями всю жизнь, поверил, что серия из одуванчиков будет гвоздем сезона. Он уже знает о ваших способностях и о моей поддержке и предлагает все обсудить в контракте. Хочет быть единственным владельцем ваших эскизов и идей на долгосрочной основе. Его условия наилучшим образом отвечают нашим интересам. — Мистер Геттисон передал письмо Кэрол. — Поздравляю вас! Я посоветуюсь с некоторыми людьми, которых уважаю, и сделаю кое-какие расчеты для сделки к следующей нашей встрече.

— Пока будет такая же ткань и те же нитки… Счет выглядит замечательно. Он говорит о пяти годах с правом возобновления. — Кэрол быстро перелистала письмо. — Он очень польстил моим рисункам.

— Если вы пойдете в банк с этой бумагой, то получите кредит. Кэрол, скоро вы заработаете столько денег, что не будете знать, что с ними делать. При ваших идеях и практических способностях торговцы начнут обивать ваш порог! Я могу связаться с фабриками в других странах. «Кэрол» торгует в Сиднее, Лондоне, Риме, Токио, Торонто, Париже, Нью-Йорке.

— У вас богатое воображение!

— О, я хитрая старая сова! Вместе с вашей матерью мы замечательная команда, но команда может развалиться, если художник-дизайнер не сможет делать свою работу. Итак, как инвестор я организую вам неделю отдыха. Сейчас вы закончите эту обшивку и уедете. Если не разрешите мне заплатить за ваш отпуск, тогда примите приглашение в наш пляжный домик. Вы сделаете мне одолжение, если воспользуетесь им, тем более, что Фрэнк в отъезде. Там будет пусто до школьных каникул.

Кэрол лежала на белом песке, солнечные лучи приятно грели кожу. Пляж был пустынен. Уединение облегчало ее боль. Карл Геттисон был прав: нужно время, чтобы примириться с потерей, чтобы мысли очистились, а душа излечилась. Время, чтобы представить свою будущую жизнь. Она была близка к истощению. Простота и комфорт пляжного домика радовали. Его окна были обращены к морю, на холм, на рощу, которую она когда-то нарисовала на стене магазина. Ее мысли помимо воли вернулись к Фрэнку. После яростной злости пришло понимание и сострадание. Они дали ей возможность понять его чувства. Временами она почти сочувствовала его гневу.

Она здесь уже пятый день. Пять дней полной свободы. Кэрол могла делать все, что хотела — валяться в постели, спать сколько угодно, загорать, есть, когда захочется, прогуливаться по холмам или просто сидеть и наблюдать закат солнца, освещающий море. Это было время одиночества, редкая возможность потворствовать своим желаниям, делать то, что нравится, вознаграждая себя за все труды.

Шуршание накатывающихся волн прилива и водовороты отлива создавали мягкую, повторяющуюся мелодию, которая так хорошо расслабляла. День раннего лета был не по сезону жарок, одолевало искушение поплавать. Но, попробовав кончиками пальцев воду, она убедилась, что море еще холодное. Плавать одной в холодной воде было опасно и глупо, подсказывал здравый смысл. Он же шептал, что влюбляться в мужчин, подобных Фрэнку Геттисону, еще большая глупость. Полное отсутствие рассудка. Результат можно было предвидеть заранее.

Но отчего же так больно? И как нужно поступить, чтобы помочь Карлу Геттисону? Он потерял жену и единственного ребенка, а теперь теряет внука. Во время поездки с ним в Окленд Кэрол поняла, что мистер Геттисон после смерти жены уже не испытывал интереса к бизнесу. Он чувствовал себя виноватым перед сыном за то, что не понял, как изменились времена.

После смерти сына надеяться можно было только на настойчивость и деловые качества Фрэнка, который взял дело в свои руки. Фрэнк уже далеко опередил деда. Он доказал, что нужно применять новое торговое оборудование, перестраивать старый универмаг в супермаркет, использовать новые идеи. Фрэнк расшевелил деда, это для него мистер Геттисон стал ей помогать. Глаза Кэрол погрустнели, когда она вспомнила любовь, такую естественную между дедом и внуком. Лена, как жестокий варвар, вторглась и разрушила их отношения, преследуя свои цели.

— Это нечестно! — Кэрол бросила камешки в море вместе с криком тоски и злости. — Что же я буду теперь делать?

В ответ лишь насмешливо кричала морская чайка.

С отсутствующим видом Кэрол насыпала горки песка на свои ноги. Вокруг витали летние запахи. Накрутив полотенце на голову, она легла на спину на согретый солнышком песок и закрыла глаза, пытаясь помечтать. А если поехать к Лене и попросить ее оставить Фрэнка в покое? Может быть, Лена призналась бы, какие документы были подделаны или подтасованы? Кэрол покачала головой. Лена прекрасно понимает, что это значило бы потерять дружбу Фрэнка. Она это знает так же хорошо, как счета фирмы Геттисона.

Кэрол вздохнула и перевернулась. Как все просто в кино — кто-нибудь обязательно сделал бы запись разговора и использовал ее, как ловушку, чтобы доказать вину другого. Лена наверняка способна не только защищаться. Слишком поздно пытаться спасти любовь Фрэнка, но ради его деда она должна что-нибудь придумать.

Зонтик, который Кэрол установила раньше, теперь отбрасывал тень на ее спину, ей стало зябко. Кэрол повернулась и потянулась, чтобы переставить его.

— Позволь мне!

Он стоял спиной к солнцу, на его лице лежали тени. Решив, что начались галлюцинации, Кэрол потерла глаза и потрясла головой. Нет, он действительно был здесь.