Книга Десерт для серийного убийцы - Сергей Самаров

Такая политика хорошо играла на настроении заводчан. При умелом манипулировании их мнением можно было спать спокойно. Просто не возникало никакого повода для волнений. И Юрий Юрьевич постоянно убеждал в этом Генерального. Тот сам во всякие мелочи не вникал. На нем – забота о заводе. Поручил подготовку к выборам бывшему секретарю парткома – и это должно быть сделано. Так всегда было. И вот…

И вот кто-то забрался в файлы компьютера предвыборного штаба! Кто-то поинтересовался количеством акций предприятия, принадлежащих лично Генеральному и его родственникам, кто-то теперь готов заявить, что завод в действительности почти одному Генеральному принадлежит. И он – не просто директор, а такой же бизнесмен, как и остальные кандидаты. Только остальные сами создавали свои предприятия, а он – очень умело, подтасовкой и хитростью – овладел бывшим государственным. Да еще таким, что его название когда-то на весь Советский Союз гремело. И заработную плату задерживают не по вине каких-то чужих бизнесменов, и вообще ее задерживают далеко не всем. Тот, кто дружит с головой, сможет сделать анализ фактов. В предвыборную кампанию за хорошую голову заплатить не жалко – был бы результат. И еще выплывут многие интересные моменты, если кто-то заимеет нескромное желание поинтересоваться тратами предвыборного штаба.

Раньше жизнь была спокойнее. Кто же предположить мог, что такое произойдет сейчас?! В нашей стране! И вдруг забрался злоумышленник в компьютер! Для окружной избирательной комиссии существовал совсем другой отчет, где и суммы были иными, и все расчеты велись не в долларах, а в рублях. А теперь вот опубликует кто-нибудь вопрос – за что выплачено двадцать тысяч долларов наличными санкт-петербургской группе специалистов по нейро-лингвистическому программированию? И сами же ответят – почему в последний месяц музыка, как в праздник, постоянно звучит из заводского радиоузла. И в обеденный перерыв, и в пересменку – в цехах, и на всей территории завода, и на площади перед заводоуправлением, и перед каждой проходной… А звучит она потому, что в музыку заложены агитационные фразы. И рабочие просто программируются на голосование. На активность и на обязательный результат. Программируются просто на любовь к Генеральному, как к отцу родному…

И если такие факты всплывут штормовой волной – уже неважно, за кого пойдут голосовать эти рабочие. Нынешний закон предельно жесток. Генерального просто снимут с выборов и пошлют подальше. Мало того, могут и под суд отдать. Он-то вывернется, слишком большой человек. Но «стрелочник» всегда нужен. Генеральный, естественно, обвинит во всем Юрия Юрьевича, хотя сам же и поручал ему эту работу – и ни одного лишнего шага начальник предвыборного штаба не сделал. Все по согласованию с Генеральным. Кроме, разве что, последней авантюры с вором-домушником.

Юрий Юрьевич выпил сразу четыре маленьких таблетки валерианки, чтобы успокоиться. Год до пенсии остался. Хоть бы дотянуть…

И он дрожащей рукой набрал номер телефона приемной.

– Алло, Юлечка, – трепетно попросил он секретаршу. – Поинтересуйся, когда сам сможет меня принять?

4

Вечерние прогулки еще с полгода продолжались. И даже зимой, в самый мороз и обжигающий ветер, когда люди – в том числе и одинокие девушки – не гуляют, а лишь изредка спешат куда-то. Потом прогулки прекратились сами собой, потому что не приходило то, чего он ждал.

Только ближе к весне Леший почти по-собачьи затосковал. Выть иногда хотелось, как воет оставленная одна в квартире собака. Он снова вспоминал теплоту губ девушки, которую избил, когда поймал полный отвращения к нему взгляд, – и что-то горячее начинало бурлить между животом и грудью, клокотать, требовать выхода. Он боролся с этим гейзером, как мог. Самым сильным средством в такой борьбе было воспоминание о страхе. Но логика желания страх побеждала довольно легко. Город слишком многолюден, чтобы Леший не мог спокойно думать о повторении. Повторения хотелось. Желание буквально вытягивало все внутренности, и он ощущал порой настоящую физическую боль.

Зацвели деревья, майские ласковые дни становились невыносимыми. Иногда сразу после занятий в институте, иногда прямо с занятий – а порой и вместо занятий – он уходил из города. Не очень далеко. В городской бор. Институт – рядом. Едет туда, но проезжает лишнюю остановку – и уходит. Бродит подолгу вдоль дороги, не углубляясь в густые заросли.

И видит, что бор посещается многими людьми. Он и раньше знал это – знал, что в хорошую погоду здесь бывает более многолюдно, чем вечером на городских улицах.

Ежедневно в бору неспешно прогуливались пенсионеры. У них был всегда свой маршрут. Этот маршрут в городе так и называли «тропой пенсионеров». Так даже в газете писали, требуя поставить на этом маршруте скамейки для отдыха. Была здесь и «тропа здоровья» – там люди бегали «от инфаркта», подтягивались на поставленном прямо среди деревьев турнике, отжимались на параллельных брусьях, сваренных из старых водопроводных труб.

Часто, особенно весной, можно было встретить здесь и парочки. От молодых до людей уже в возрасте. Но все они искали или уединения, или встречались там, где их не могли увидеть, потому что в другом месте встречаться им было негде. Вот эти-то парочки и привлекали внимание Лешего больше всего. Он понимал, для чего они идут в бор. И незаметно сворачивал с дороги следом за ними. Он просто подсматривал. И какое-то время вуайеризм давал ему даже удовлетворение. Но потом, уже вечером, дома, в своей холодной и одинокой постели он все вспоминал – воображение работало вовсю, и тогда становилось совсем невмоготу.

Он понимал, что ему нужна женщина. Она нужна была больше, чем все остальное в жизни, она была важнее всего. Такая женщина, которая не унизит его…

Или такая, которую унизит он, рассчитавшись за все годы собственного горького унижения…

Эти понятия в его воспаленном желанием мозгу сливались в одно единое, не противоречивое. Но где взять ее, если даже самые некрасивые, вообще не нужные никому, отворачиваются от него. А взять ее надо? И взять ее надо будет – он уже так решил и даже представил себе это очень зримо – силой…

Одинокие девушки не гуляли в городском бору. Они приходили туда парами. С парой связываться казалось опасным. Неизвестно, на какого парня можно нарваться. На всякий случай Леший купил себе нож. Вдруг он не удержится? А парень не будет ему помехой… Он просто пригрозит ему ножом… И прогонит его…

Так ходил он несколько дней – готовился. И всякий раз, когда видел углубляющуюся в чащу парочку, шел за ней. Но напасть не решался, даже имея в кармане нож.

Тогда он вдруг подумал, что есть здесь и такие, за которых некому постоять. Их гораздо меньше, но они же совсем беззащитные! Молодые матери, которые катают малышей в коляске, чтобы свежим сосновым воздухом дышали. Они же даже убежать с коляской не смогут. Правда, часто они ходят не поодиночке. Но и одиночек он тоже видел. Только тогда они не интересовали его. Тогда он подсматривал за парочками.

Новая задача требовала и новой тактики. Теперь он уже не по дороге ходил, а прятался в самых густых кустах, выжидая момента. И момент настал. Молодая и очень толстая мать катила коляску, что-то напевая себе под нос, прямо мимо кустов, где прятался Леший. Он решил сразу пригрозить ей ножом. Чтобы крика и сопротивления не было. А если что, то ребенку пригрозит. Какая мать это выдержит? С тем и выскочил прямо перед коляской.