Книга Десерт для серийного убийцы - Сергей Самаров

1

Пружина на входной двери райотдела милиции была такой мощной, что попасть с улицы внутрь удавалось только физически сильным людям. Сама же дверь была застеклена, причем таким сортом стекла, как «иней», – сквозь него угадывался лишь силуэт посетителя.

Стояло тихое осеннее утро. Дежурный капитан зевнул. Он готовился к рапорту и, водя пальцем по строчкам, перечитывал рапортную сводку, прежде чем передать ее другому дежурному – по городу. Капитан вчера поругался с женой, уходил из дома второпях, хлопнув дверью, и забыл взять очки, а потому держал сейчас лист далеко от себя – дальнозоркость хренова с возрастом пришла. Это мешало вникнуть в суть документа, приходилось излишне напрягаться, и он не сразу заметил за стеклом двери тень. Но звук – словно кошка скребется – услышал и поднял глаза. Кто-то пытался дверь открыть, но это, само собой, ему не удавалось. Тогда неизвестный «кто-то» замер и стал терпеливо ждать – правда, непонятно чего.

Капитан опять зевнул и толкнул ногой задремавшего сержанта-помощника. Тот даже не пошевельнулся. В утренние часы, известное дело, сон самый сладкий. Капитан толкнул посильнее и позлее. Ему тоже невыносимо хотелось спать, и чувство зависти явно придало толчку энергичности.

– Посмотри, кто там за дверью?

– Ба-ба… – членораздельно сказал, приоткрыв один глаз, сержант.

– Откуда знаешь?

– Приснилась, говорю, та-акая баба!.. – сержант встал, открыл второй глаз, потянулся и вышел из «дежурки», покачивая широченными, как армейский оружейный шкаф, плечами.

Он открыл дверь изнутри и выглянул наружу, потом буркнул:

– Я же говорю – баба. Заходи, чего, дура, мерзнешь…

С утра на улице было и в самом деле сыровато и холодновато. Сержант даже сквозь полудрему это тоскливо почувствовал.

Вид молодой женщины привлек внимание капитана сразу. И он тут же сообразил, что районную сводку придется дополнять. Что-то с женщиной стряслось – длинная куртка распахнута, под ней – только легкая майка и джинсы. Как попало накинутый шарф. Под глазами отеки – то ли ото сна, то ли от слез. Тушь с ресниц размазана по острым скулам. Блуждающий взгляд не все понимает. Одна рука – в кармане, вторая нервно дергает ползунок на замке-молнии курточки – того и гляди оторвет…

Женщина подошла к кабинке, где сидели менты, минуту смотрела сквозь ограждение из органического стекла, потом наклонилась к просверленным отверстиям – своего рода переговорному устройству между посетителями и обитателями «дежурки». Но ничего произнести долго не могла.

Капитан устало откинулся на спинку кресла. Он давно отвык на своей службе от сочувствия – слишком это много отнимало душевных сил, и потому спросил холодно, по-деловому:

– Ну-ну, что с тобой случилось?..

– Я… Я… – губы дрожали.

– Что – «ты»?..

– Я мужа убила…

И женщина вдруг достала из кармана пистолет.

Сержант, который не успел еще вернуться к себе за ограждение и продолжить просмотр душу и еще что-то будоражащих снов, проявил завидную реакцию: бросился на женщину, тренированным ударом выбил пистолет из слабой руки, а саму руку мастерски завернул за спину, отчего посетительница согнулась и чуть не упала. Но сопротивляться и даже стонать от боли не стала – словно ничего не почувствовала. Более того, капитан заметил, что у женщины даже взгляд не изменился – она словно спала наяву.

Капитан понял без подсказок – наркоманка. Судя по состоянию, у нее вот-вот начнется ломка. А это, знал капитан, снова потребует от него каких-то действий.

– Отпусти ее, – скомандовал он. – Поднимай «тревожную группу», пусть проверят.

– А что тут проверять? – удивился сержант, отпуская посетительницу и поднимая с пола двумя пальцами – чтобы отпечатков лишних не оставить – пистолет. – Сама же сказала…

– Ты что, не видишь, в каком она состоянии?.. Наркота… Наркоману что угодно привидеться может. Пусть проверят. А то домой к ней приедут, а «мертвый» муж им дверь откроет! Нас же на смех поднимут. В любом случае, убийствами пусть горотдел занимается. Нам, сам понимать должен, крупнее семейных скандалов ничего не надо, – он вытянул руку и сам нажал кнопку вызова «тревожной группы». – Подъем, братва! На выезд!

Капитану очень нравилось называть этих ребят «братвой». Да он к тому же и лучше других знал, как много правды в подобном обращении.

– Свиридов, – намекнул капитан дежурному следователю, – если там все ясно, может, в город дело и не передавать? Посмотри, сориентируйся… Убийство, раскрытое по горячим следам… Нам только плюс будет, верно?

– Посмотрим… – сурово сказал Свиридов и положил в карман колоду игральных карт. «Тревожная группа» за ночь выезжала только дважды. В остальное время парни играли в «храпа». Следователь умудрился проиграть четверть вчера только полученной зарплаты и потому был зол, как собака.

2

Скучно на работе бывает не только иногда трезвым сторожам на пустых складах простаивающих предприятий, но и частным сыщикам. Могу говорить об этом откровенно и обоснованно, не опасаясь, что коллеги на меня подадут в суд за клевету.

Я сидел и, естественно, скучал у себя в кабинете, перекладывая на столе с места на место бумаги, в которых надобность уже отпала – по причине неплатежеспособности недавнего моего клиента. Еще бы – если на человека объявлен всероссийский розыск, то ему, понятное дело, трудно бывает заплатить. Без стука и даже без скрипа открылась дверь и вошел Лева Иванов, отставной ментовский подполковник, а ныне – мой уважаемый шеф и директор частного детективного агентства «Аргус».

– Серега, насколько я понимаю, отставному майору спецназа ГРУ положено знать если не все, то многое из такого, что простым смертным может совсем не понадобиться в жизни… – он уселся в кресло для клиентов, сразу став ниже ростом и совсем не похожим на начальника.

– Предположим, – я пока не понимал, к чему он клонит.

– У меня вот, представь себе, возникли проблемы дома. Внучке принесли ежа – подарили, чтоб им самим, этим дарителям, ежовой щетиной поизрасти… А он не хочет ничего есть. И вообще из-под кровати не выбирается. Только ночью чуть-чуть потопчется по комнате – и назад. Даже молоко не пьет. Может, болеет?

Вопрос, надо сказать, достойный моей нынешней должности! Но и честь мундира отставного спецназовца поддержать хочется.

– А это еж или ежиха? – хитро спросил я в соответствии с этим скромным желанием.

– А кто ж их разберет? – озадачился Лева и стал чем-то отдаленно похож на роденовского «Мыслителя».

Здесь он, голубчик, и попался, потому как я слышал, что только еж может отличить ежа от ежихи.