Книга Книга Страшного суда - Конни Уиллис

Сестра уложила Бадри обратно, приладила к капельнице двойной баллон, минуту понаблюдала за снижением температуры у больного и вышла.

Дануорти посмотрел на льющий за окном дождь. «Странно себя почувствовал». Не больным почувствовал, а «как-то странно». Логично, что человека, ни разу в жизни даже не чихнувшего, озноб с температурой поставят в тупик. Он поймет только, что дело плохо, и, бросив лабораторию, помчится в паб сообщить кому-нибудь. «Надо сказать Дануорти. Что-то не так».

Профессор снял очки и потер глаза. Их щипало от дезинфицирующего средства. Навалилась усталость. Он не успокоится, пока не узнает, все ли в порядке с Киврин. Бадри спал, избавленный равнодушными врачами от хрипов в дыхании. И Киврин тоже где-то спит, в кишащей блохами постели за семь сотен лет отсюда. А может, не спит, поражает современников застольными манерами и черной каемкой под ногтями или, преклонив колени на грязном каменном полу, наговаривает свои впечатления на диктофон.

Наверное, он задремал. Ему приснилось, что звонит телефон и Финч сообщает, будто американки грозят подать в суд за нехватку туалетной бумаги. А потом заходит декан с Библией. «Евангелие от Матфея, глава вторая, стих одиннадцатый, — цитировал Финч. — Расточительность ведет к нужде». В этот момент практикантка открыла дверь и передала просьбу Мэри зайти к ней в приемный покой неотложки.

Дануорти посмотрел на часы. Двадцать минут пятого. Бадри по-прежнему спал, и вид у него был почти умиротворенный. Практикантка встретила Дануорти в коридоре с флаконом дезинфицирующего средства и направила к лифту.

Запах дезинфектора гнал сон прочь, к первому этажу Дануорти почти проснулся. Там его ждала Мэри — в маске и прочей защитной атрибутике.

— Поступила еще одна пациентка с вирусом, — вздохнула Мэри, вручая ему упаковку СЗК. — Одна из карантинных. Может, из прохожих. Посмотри, вдруг ты ее узнаешь.

Дануорти облачился в СЗК, почти так же неуклюже, как в первый раз, и чуть не разорвал накидку, раздирая застежки-липучки.

— Сомневаюсь. На Хай-стрит целые толпы по магазинам ходили, — сказал он, натягивая перчатки. — И потом, я смотрел только на Бадри, вряд ли я кого-то вспомню из прохожих.

— Понимаю. — Мэри повела его по коридору в неотложку. Казалось, прошла вечность с тех пор, как они здесь сидели.

Впереди группа совершенно неузнаваемых в бумажных облачениях людей катила носилки. Дежурный врач, тоже в защитном костюме, опрашивал худую перепуганную женщину в мокром дождевике и зюйдвестке в тон.

— Ее зовут Беверли Брин, — сообщала женщина слабым голосом. — Сурбитон, Пловер-Уэй, двести двадцать шесть. Я сразу заподозрила неладное, когда она стала твердить, что надо ехать в Нортгемптон на метро.

Она держала в руках зонт и большую сумку, и когда врач спросил, не знает ли она номер полиса поступившей, женщина прислонила зонт к регистрационной стойке и начала рыться в сумке.

— Пациентку только что привезли со станции метро с жалобами на головную боль и озноб, — пояснила Мэри. — Ждала в очереди на размещение.

Махнув санитарам, чтобы притормозили, она слегка откинула натянутое до подбородка больной одеяло, давая Дануорти присмотреться получше. Но в этом не было нужды.

Женщина в мокром дождевике нашла карточку с номером, вручила ее врачу и пошла следом за носилками, прижимая к груди сумку, охапку разноцветных бланков и зонт. Большой зонт. Расписанный лавандовыми фиалками.

— Бадри столкнулся с ней на обратном пути в лабораторию, — сказал Дануорти.

— Ты уверен?

Дануорти показал на приятельницу больной, присевшую за столик заполнять бланки.

—Я узнал по зонту.

— Во сколько он с ней столкнулся?

— Не помню точно. В полвторого?

— Как именно столкнулся? Он до нее дотрагивался?

— Налетел на нее на тротуаре. — Дануорти попытался мысленно восстановить картину. — Вышиб случайно зонт, потом начал извиняться, а она на него накричала. Он подобрал зонт и отдал ей.

— Кашлял, чихал?

— Не помню.

Больную вкатили в приемный покой.

— Надо ее в инфекционное, — спохватилась Мэри, вставая и отправляясь следом за каталкой.

Подруга больной тоже встала, выронила один из бланков и неуклюже прижала остальную стопку к груди.

— Инфекционное? — испуганно переспросила она. — А что с ней?

— Пройдемте со мной. — Мэри повела ее куда-то, видимо, брать кровь и брызгать зонт дезинфицирующим раствором, а Дануорти даже не успел спросить, дожидаться ему или нет. Сперва он хотел уточнить у дежурной, затем передумал и устало опустился в кресло у стены. На соседнем лежала пропагандистская брошюра, озаглавленная «О пользе здорового сна».

Шея болела от спанья на складном стуле, в глаза словно песку насыпали. Надо было бы вернуться в палату к Бадри, но Дануорти сомневался, что хватит сил снова одолеть СЗК. И на то, чтобы разбудить Бадри с вопросом, кого еще могут в ближайшее время привезти на каталке в неотложное отделение с температурой под сорок.

Киврин уж точно не привезут. Сейчас половина пятого ночи. С владелицей лавандового зонта Бадри столкнулся около половины второго. Получается инкубационный период в пятнадцать часов, а пятнадцать часов назад Киврин была полностью защищена от инфекции.

Вернулась Мэри, без шапочки, с растрепанными волосами и болтающейся на шее маской. На лице у нее была написана та же смертельная усталость, которую чувствовал Дануорти.

— Миссис Гаддсон я отпускаю, — сообщила она дежурной, — но в семь пусть явится на анализ крови. — Совсем про нее забыла, — призналась Мэри с улыбкой, подходя к Дануорти. — Вот она ругалась. Грозила подать в суд за незаконное удержание.

—Тогда ей к моим звонарям. Они хотят засудить меня за срыв контракта.

Мэри пригладила взъерошенные волосы.

— Мы получили идентификацию вируса от Международного центра по гриппу. — Она встала, будто почувствовав неожиданный прилив сил. — Пожалуй, надо выпить чаю. Пойдем.

Дануорти, с трудом заставляя себя подняться, перехватил пристальный взгляд дежурной.

—Я буду в приемной хирургии, — предупредила ее Мэри.

—Да, доктор, — кивнула девушка, а потом добавила нерешительно: — Извините, я случайно услышала ваш разговор...

Мэри напряглась.

— Вы сказали, что отпускаете миссис Гаддсон, а еще вы упомянули Уильяма, и я подумала — это, случайно, не та миссис Гаддсон, которая мать Уильяма Гаддсона?

—Да, она, — озадаченно подтвердила Мэри.

— Вы дружите с Уильямом? — догадался Дануорти. Интересно, она тоже покраснеет, как та практикантка-блондинка?

Покраснела.

— Мы с ним довольно близко познакомились на каникулах. Он остался тут читать Петрарку.